Узнав об этом, я тут же вонзил себе меч в грудь выше сердца и умер. И, правда, очнулся я в Стране Мертвых. Вижу я, танцуют там симд, и жена моя покойная между ними. Тут же я взял ее за руку и пошел с ней в симде, и сам Барастыр смотрел на нашу пляску. А те, что сидят возле Барастыра, спрашивают его;

«Ведь это нарт Сослан, как он попал сюда?»

«Он убил себя, чтобы повидаться с женой, - так попал он к нам», ответил им Барастыр.

Захватил я жену и вместе с нею вернулся домой из Страны Мертвых. Вскоре у меня родился сын, и из шкуры этой лисицы намерен я сделать шапку для сына моего. Вот какие чудеса случались со мной, дорогой наш племянник Аца! - так кончил рассказ свой Сослан.

- Ну, а теперь, Урызмаг, за тобою черед, - сказал Аца. И вот что сказал Урызмаг:

- Я тоже нартский муж, не хуже других. Много совершил я дивных дел, много я видел чудес, но обо всем, конечно, не стану рассказывать. А вот, послушайте-ка, что случилось со мной поздней осенью, когда я охотился на равнине Зилахар. Ничего не припас я в дорогу и не добыл ничего на охоте. К вечеру упал вдруг туман, и настала такая черная ночь, что я сразу заблудился. От голода и от жажды на тонком волоске держалась душа моя в теле. Но бог привел меня в заросли бурьяна, - видно, здесь была когда-то стоянка пастухов. «О, если бы здесь сохранился плетнем огороженный загон, в котором я мог бы прилечь и отдохнуть в безопасности!» Только выговорил я эти слова, смотрю, - и вот плетень передо мною. А за плетнем показалась дверь... «Войду-ка я внутрь, там мне будет безопаснее», так подумал я, открыл дверь и вошел. Попал я в чудесно убранное жилище, и тут сердце мое окрепло. «Вот теперь поесть бы чего-нибудь», вслух сказал я. И только сказал, гляжу, - передо мной стоит фынг, заставленный напитками и яствами. Насытился я, и беззаботному сердцу сороки подобно стало мое сердце. «Вот теперь ничего мне не нужно», подумал я. Сытый, в хмелю, веселый, задул я огонь и прилег. Вдруг, в полночь, все кругом озарилось светом. Уж не дом ли загорелся, - тревожно подумал я, но тут же услышал женский голос: «Не тревожься, нартский муж, то сползло одеяло с ноги моей». -«Что это за диво», подумал я. «Что за создание живет здесь, у которого так светится кожа?» Не могу больше заснуть. А в комнате стало еще светлее. Поднялся я с ложа. «Право же, чей-то дом горит неподалеку», подумал я опять. И опять слышу я совсем близко женский голос: «Не пугайся, нартский муж, - это рука моя светит».

«Это человеческий голос, - подумал я. - Так какова же должна быть та, от которой исходит такой свет!» А в комнате стало еще светлее. Тут встал я с постели, стою удивленно, а из соседней комнаты сказала она мне:

«Не пугайся, нартский муж, это от косы моей свет исходит».

«Эх, умереть бы тебе, Урызмаг, - подумал я и шагнул к двери. - Должен я узнать, что это за диво». И тут женщина сказала мне:

«Что ты хочешь делать, Урызмаг? Ведь все, в чем ты нуждался - вкусные яства и хмельные напитки - все прошло через твое горло. Почему ты не лежишь спокойно? Зачем ищешь лишнего?»

«А ведь она подманивает меня к себе», так подумал я, направляясь на ее голос.

«Прошу тебя, не подходи ко мне близко, иначе плохо тебе будет», сказала мне женщина.

Да погибнет пьяница! Много я съел, и еще больше выпил, - и все это съеденное и выпитое заставило меня все-таки пойти к ней. Но только переступил я через порог, как ударила она меня войлочной плетью, и превратился я в осла. После этого отдала она меня одному человеку, и несколько лет работал я на него. Ссадинами покрылась спина моя, и бока мои ввалились, - так сильно я отощал. Когда этот человек вернул меня моей хозяйке, она снова ударила меня войлочной плетью и я обернулся лошадью и несколько лет ходил в упряжке. Потом опять ударила она меня, и стал я собакой. Не было лучше меня собаки, и повсюду пошла обо мне хорошая слава. В то время хитрые звери повадились резать скот одного алдара. Приехал алдар к моей хозяйке:

«Прошу тебя, дай мне твою собаку, слава о которой везде прошла. Может быть, она убережет мое стадо».

«Не дам я тебе мою собаку. Надо держать в холе эту собаку. Боюсь, не угостишь ты ее как следует! Нет, не дам я ее тебе».

«Да разве ей нужно больше того, что волк истребляет в моем стаде за одну ночь?» сказал алдар. И тогда хозяйка отдала меня.

Вот привел он меня к своим пастухам, но он недавно женился, не хотелось ему оставаться на ночь возле стад; и велел он своим пастухам:

«Вы как следует накормите эту собаку, а я еду домой».

И, вскочив на своего выхоленного коня, умчался алдар.

«Еще недоставало, чтобы мы стали прислужниками у твоей собаки! - сказали пастухи, как только он уехал. - Да если волки и нападут на стадо, ведь не наш скот задерут они».

Не накормили они меня и легли спать. Настала полночь, двенадцать волков подошли к стадам и завыли: «О, Урызмаг, Урызмаг! Вот мы идем к тебе!» И тогда я завыл им в ответ:

«Вольны вы делать все, что хотите, я даже головы не подыму сегодня».

Напали двенадцать волков на стадо и до самого рассвета они пировали и столько овец истребили, сколько им захотелось.

Утром прискакал алдар на своем выхоленном коне.

«Ну, как, хорошо ли охраняла стада моя собака?»

«Вот посмотри, как она охраняла, - половину стада задрали волки», сказали ему пастухи.

Тут поймали меня и стали избивать, и всякий старался ударить меня побольнее. Потом алдар забрал меня. Он ехал на коне, а я на привязи бежал рядом с конем, и, пока не приехали мы домой, он все время бил меня.

«Ну что, плохо она сторожила?» спросила алдара моя хозяйка.

«Пусть бы пропала твоя собака, - половину стада задрали у меня вчера волки!»

«Не простит тебе этого бог, - ответила ему женщина. - Хорошо знаю я, как сильна моя собака, но ты плохо кормил ее».

Прошло немного времени, и другой алдар приехал с просьбой к моей хозяйке.

«Одолжи мне свою собаку. Хитрые звери повадились ходить в мои стада».

«Не дам я тебе моей собаки. Недавно один алдар брал ее у меня и привел обратно жестоко избитую и жаловался, что она не уберегла его овец».

«Он из одного рода, а я из другого. Он тот алдар, а я этот. Ты меня за него не принимай».

Ничего не ответила ему на это моя хозяйка. Алдар достал из кармана шелковую веревку, надел ее мне на шею и привел меня к своему стаду. Собрались пастухи, и сказал он им:

«Приведите-ка сюда скорее самого большого барана». Жирного, бурого барана притащили пастухи. «Зарежьте-ка его поскорее и сварите». Исполнили пастухи его приказанье.

Алдар велел пастухам покормить меня, и они стали, отбирая самые мягкие куски, кормить меня теплым, жирным мясом.

«Подоите коз и подбелите его суп молоком», приказал алдар.

Пастухи так и сделали. Подлили мне в суп молока, и доотвала наелся я и мясом, и супом.

Позади седла алдара был привязан ковер. Он сам разостлал его около загона, в котором стояли овцы, и показал мне на этот ковер.

Прилег я на мягком ковре, одну на другую положил передние свои лапы, а на лапы положил голову.

Сам алдар остался ночевать при стаде. Вот уснул он, уснули и пастухи, настала полночь, и снова услышал я голос тех же двенадцати хитрых волков.

«О, Урызмаг, Урызмаг, сейчас мы придем к тебе», завыли они.

«Напрасно вы это задумали, - ответил я им. - Не найдете вы здесь поживы».

Подошли они ближе и еще громче завыли:

«Мы идем к тебе, Урызмаг!»

«Напрасно идете, не будет вам здесь поживы», ответил я им.

Еще ближе подошли они, еще громче завыли:

«Пусть падет на нас твоя немилость, Урызмаг. Ты ведь один, а нас двенадцать».

«Что ж, попробуйте, идите!» ответил я им.

Тут со всех сторон напали они на стадо, но ни одного волка не подпустил я ни к одной из овец. В кучу валил их друг на друга и к рассвету убил всех двенадцать. Проснулись к этому времени алдар и пастухи:

«Бог погибель наслал на нас, - сказали они, - мало уцелело наших овец».