– Рууко не одобрит, – покачала головой Веррна.

– Не все в стае решает Рууко, – отрезала Рисса. – Запрещено биться с людьми, когда они отбирают нашу добычу, зато можно утаскивать то, что они оставляют без присмотра на краю лагеря. Можешь остаться здесь со щенками, – добавила Рисса, окинув Веррну небрежным взглядом.

Веррна собралась было возразить, но что-то в лице Риссы ее остановило.

– Хорошо, – послушно согласилась она. – Щенки, а ну шевелите лапами!

Волчица отогнала Аззуена и Реела в сторону, я медлила.

– Ступай, – скомандовала мне Рисса. – Ты собой не владеешь, тебе туда нельзя.

Если уж Веррна решила не спорить с Риссой, то мне и подавно не стоило. Пытаясь не замечать жгучую боль в груди, я повернулась прочь от волков моей стаи – и от людей, к которым меня так влекло.

Измученная болью, я плелась к подножию холма. При виде половинки луны захотелось повыть от горя, но ведь Рисса и без того отчитала меня за несдержанность… Я уныло брела, чувствуя каждый комок земли подушечками лап, и тихонько про себя поскуливала. Вдруг позади раздался мягкий звук шагов.

– Я с тобой, – серьезно заявил Аззуен.

Вдвоем с Аззуеном мы дошли до подножия холма и сели, луна светила нам сквозь ветви деревьев.

– А если Веррна увидит, что тебя нет?

– Ей не до того, – усмехнулся Аззуен. – Злится, что ее оставили со щенками, и не следит, кто на сколько шагов отошел. Хорошо быть мелким волчонком: взрослым до тебя нет дела, тебе все равно не дожить до весны…

– Неправда! – воскликнула я. Неужели его так мало заботит собственное будущее и место в стае? – Тебя же не бросили, когда ты переплывал реку!

– Да, взрослые следят, чтоб мы не погибли, но все равно думают, что нам с Реелом не пережить зиму.

– Уж ты-то переживешь, я позабочусь! – выпалила я и испугалась: вдруг он подумает, что я считаю его слабым?

Аззуен помолчал, обдумывая мои слова, однако заговорил о другом:

– А почему ты пошла к людям? После всего, что Рисса с Тревеггом рассказали нам о заповеди… Нас тоже к ним тянуло, ну и что? Тебя ведь могли вышвырнуть из стаи! Или еще хуже… – Он не пытался обвинять или поучать, просто любопытствовал.

– Вначале меня тянуло не больше, чем других. А потом вдруг раз – и я не могла остановиться. Как Индру, про которого говорила Рисса. Понимаешь, не могла! Это плохо, да ничего не поделаешь. Не будь я уверена, что Рисса с Веррной меня удержат, – пошла бы даже сейчас.

Аззуен поглядел на меня. Я заметила, что мордочка его за последнее время округлилась. Хоть он и считает себя мелким волчонком, он все же взрослеет и становится сильнее.

– В следующий раз, когда тебя потянет к людям, скажи мне. Я на тебя сяду и прижму к земле.

Я засмеялась, боль в груди немного ослабла.

Внезапно я чуть не выскочила из шкуры от испуга – над головой зашуршали крылья и прямо передо мной приземлился Тлитоо.

– Глупее волчонка я не видал, – заявил он мне, принимаясь чистить перья. – Если тебя вышибут из стаи, щеночек, верховные волки тебе ничем не помогут, так что учись себя сдерживать. У меня тоже при появлении людей жжется метка на крыле, и ничего – научился не замечать. Мало ли что ты чувствуешь, не обращать же внимание на все подряд. – Он вытащил из крыла травинку и швырнул в меня.

– А почему ты здесь, да еще ночью? – буркнула я. Вороны обычно не любят темноты. – Чего тебе не сидится с семьей?

– Я уже вырос, чтоб летать, где хочу и когда хочу, не то что малютки-щеночки. Должен же кто-то присматривать, чтобы ты не скулила по ночам. – Тлитоо уставился на меня в темноте, часто мигая. – А то вдруг верховолки рассердятся.

Повадились мне сегодня выговаривать за поведение…

– Если верховным волкам есть до меня дело, то где они сами? – огрызнулась я. Вот уж кого бы увидеть! Спросить, кто мой отец, и правда ли во мне кровь чужака, и какая во мне угроза стае, и вообще что я за существо…

Тлитоо издал низкий клекот и встопорщил перья на ногах.

– Верховолки приходят, когда хотят, щеночек! У них есть дела поважнее, чем успокаивать глупых обиженных волчат.

– Думай, что говоришь, вороненок! – Аззуен встал рядом со мной. Вступился!..

Тлитоо склонил голову набок.

– Друзья – это хорошо. Особенно если их не терять. В одиночестве тебе лучше не оставаться.

– У тебя все? – раздраженно бросила я. Надоели его загадочные намеки на верховных волков.

– Послушай! – Внезапная серьезность Тлитоо меня ошеломила, Аззуен прижался ко мне – на этот раз не успокоиться, а успокоить. – Нельзя, чтоб тебя выгнали из стаи, пока ты не можешь себя прокормить. Не показывай, что чем-то отличаешься. Не выделяйся. Сумеешь? Подумай.

Я смотрела на вороненка, прижавшись к Аззуену, и не знала, что отвечать. Голос Тлитоо чуть смягчился.

– Ты ведь знала, что не похожа на других. Думаешь, почему верховолки сохранили тебе жизнь? – Он бережно провел клювом по моей макушке, тихонько заурчав. – Мне тоже не нравится таинственность злюковолков, но ведь я из-за этого не рву себе перья на голове! Тебе сейчас хватает и других забот.

Его неожиданная доброта меня удивила, я раскрыла было пасть, чтобы поблагодарить, – как вдруг он развернулся и щелкнул меня по носу хвостом.

Он встопорщил крылья, словно собрался напасть, и тут Аззуен вдруг прыгнул.

Тлитоо отскочил в сторону.

– Ха! – довольно каркнул он. – Здорово, когда щенок не похож на унылую гусеницу!

Вороненок замолчал и свесил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь. Аззуен, едва сдерживая смех, переводил взгляд с него на меня.

– Таких странных воронов я не встречал! Что он делает здесь среди ночи? – Аззуен склонился ко мне и шепнул: – По-моему, Каала, ему нельзя доверять.

Признательность к волчонку затопила меня теплой волной. Выражением мордочки он вновь напомнил мне маленького старичка – суждено ли проявиться его задаткам, суждено ли ему вырасти? Аззуен и Реел – слабейшие щенки в стае, и если оба выживут, кому-то из них придется вечно быть низкохвостом. Если я хоть на что-то способна – я не позволю, чтобы им стал Аззуен.

Вопросы Тлитоо, правда, оставались более насущными. Я сузила глаза и посмотрела на него.

– Слушай… – начала я.

– Вам пора спешить, щеночки! – внезапно каркнул Тлитоо и на мгновение задержал на мне взгляд. – Не торчите тут, как больной клюв!

С клокочущим хохотом Тлитоо исчез в темноте, и в тот же миг я услышала позади треск кустов – с холма спускались наши; со стороны человеческого лагеря вслед им неслись громкие вопли. Иллин, пробегая, глянула на меня блестящими от возбуждения глазами, из ее пасти торчал огромный кусок мяса – мяса, обожженного огнем!

– Такое мясо на обочине не найдешь, – пробормотал Аззуен.

– Они заходили в лагерь, к самим людям! – Меня охватила зависть: задали мне трепку только за то, что я шагнула в сторону лагеря, а сами в него вошли! От запаха обожженного мяса рот наполнился слюной, однако времени на трапезу явно не было.

– Бежим! – с ухмылкой, смягчавшей резкость команды, прорычала Рисса сквозь зажатый в зубах ломоть мяса. Уже не заботясь, слышно нас или нет, мы устремились к деревьям – и дальше через лес к своей территории; я могла поклясться, что в ясной прохладной ночи рядом со мной и Аззуеном летела тень молодой волчицы.

Люди нас не преследовали. Ни их медленный неровный бег, ни их слух и обоняние не сравнить с нашими – оторвавшись от них так, чтобы их летающие палки не могли нас достать, мы больше не волновались. И все же продолжали бежать. В лесу пахло волками Скалистой Вершины, позади нас слышались гневные людские крики. Я не могла не посмеяться над погоней: мы летели как ветер.

Марра, Борлла и Уннан, гордо вздернув хвостики, сжимали в зубах куски утащенной еды; я бежала рядом без всякой ноши, будто я такая же слабая, как недоростки Реел и Аззуен. Уннан выпустил из пасти мелкий кусочек мяса – я проглотила его на ходу, не замедлив шага, и ухмыльнулась Марре, которая за мной наблюдала. Она закатила глаза и устремилась вперед еще быстрее, стараясь поравняться с Риссой.