— Можно отдохнуть, посидеть немножко? — объяснила Марго.

— Сиди, сколько угодно. На то кресло и поставлено, чтобы сидеть на нем…

— Да, да… — согласилась Марго и опустилась в кресло, с видимым удовольствием забираясь в него все глубже и глубже.

— Да ты из каких будешь? Чухонка или татарка? — осведомился мальчик, не без любопытства оглядывая Марго.

— Нет, я француженка из Парижа, — с трудом поняв его, ответила девочка.

— А-а!.. Я Париж знаю, — важно произнес мальчик. — Утром мамка меня туда за кипятком посылала.

Марго засмеялась невольно.

— Нет, нет, это не тот Париж… Мой — дальше… Ты, должно быть, ходил в чайную или в гостиницу, которая называется «Париж», а я жила в городе Париже. Далеко отсюда, очень, — старалась она объяснить мальчику.

— А ты что-ж это без языка сюда приехала? — заметив, наконец, что девочка неважно говорит по-русски, сердито обрушился на нее маленький швейцар.

— Как без языка? — удивилась та.

— Да нешто это язык. Ведь понять-то тебя мудрено очень.

Сказав это, мальчик громко захихикал. Марго покраснела и ничего не ответила. А тот, ворча себе под нос, пошел вниз.

Марго еще глубже уселась в кресло и стала терпеливо ожидать возвращения швейцара. Ноги, измученные ходьбой, у нее болели; глаза слипались от усталости, голова сама клонилась на грудь, сон все властнее овладевал Марго, и не прошло и пяти минут, как она захрапела на лестнице в удобном мягком кресле.

Много ли, мало ли спала девочка — она решительно не могла сообразить, когда проснулась. А проснулась она от прикосновения чьей то руки к ее плечу. Она испуганно открыла глаза.

Перед ней стоял толстый человек в одежде швейцара.

— Вы к генералу Гродовцеву, барышня? — обратился он вежливо к Марго. — Нет генерала здесь… Уехал он со всем семейством не то за границу, не то — в именье к себе… Нам неизвестно. Вернется только поздно осенью.

— Как? Как? — вырвалось у Марго. — Ведь он ждал нас к себе… Звал, приглашал… Мы нарочно ехали сюда.

— Кто ехал? — спросил, ничего не понимая, швейцар.

— Я и моя мама. Она в гувернантки была приглашена к генеральским детям… И я с ней…

— Это верно. Это я слышал, что перед отъездом ожидалась сюда француженка с дочкой. Да по дороге случилось несчастье, обе будто погибли, — так писали в газетах. Очень сожалел генерал. А дети ихние тоже… А потом взяли другую гувернантку. И недавно уехали… — закончил добродушно швейцар.

Точно гром грянул над головой Марго.

«Взяли другую гувернантку»… «Уехали»… «Вернутся только осенью», — звучали в ее ушах страшные, совсем неожиданные слова.

— Что же мне делать теперь? Куда идти? — заплакала Марго и, как бы не понимая всего ужаса своего положения, спустилась бегом с лестницы, прошла мимо озадаченного сынишки швейцара, открывшего перед ней тяжелую дверь, и вышла улицу.

Выйдя из подъезда дома, где жил генерал Гродовцев, Марго пошла направо, потом налево и прошла по какому-то длинному мосту, освещенному электрическими фонарями. По мосту взад и вперед бегали вагоны трамвая.

Длинный мост кончился. Началась набережная. Здесь было гораздо тише и глуше, нежели по ту сторону реки. Здесь и дома были не такие высокие, как там. Все чаще и чаще попадались среди каменных домов маленькие деревянные строения. Здесь и народу было куда меньше, прохожие одеты были скромно, а подчас и очень бедно.

Пройдя еще немного, малютка Марго повернула в какой-то переулок. Потянулись заборы, за ними склады дров… Марго все шагала и шагала по узеньким панелям. Она сама не знала, куда и зачем идет. Одной рукой она тесно прижимала к груди сверток с бельем, которое ей купила сегодня Авдотья.

У длинного полуразрушенного забора одного старого дома, Марго увидела несколько человек, сидевших на земле. От всех пахло водкой; лица у них были красные, а глаза злые, злые. Они сидели молча, как будто кого-то поджидая. Марго стало страшно.

Она поспешила пройти мимо. Кругом было так глухо, что, казалось, будто улица эта не в Петербурге, а в каком-нибудь отдаленном провинциальном городишке.

Неожиданно Марго услышала за собою слова:

— Эй, девочка, остановись-ка… Подай копеечку…

Это говорил один из сидевших на земле оборванцев, которые, заметив девочку, поднялись с своего места и пошли за ней.

— Вчера из больницы выписался, дай на лекарство копеечку… — глухо проворчал другой из них.

Испуганная француженка замерла на месте. Вокруг нее, словно из-под земли, выросла целая толпа оборванцев.

Марго совсем растерялась, долго молчала и лишь через несколько минут жалобно произнесла:

— У меня нет денег… Пустите меня…

— Ха, ха, ха! Так мы тебе и поверили! — залился хриплым смехом один оборванец. — Чтобы у такой разодетой маленькой барышни да не было ни копейки! Дудки, дудки! А это что у тебя?

— Это белье… Немножко белья, — прошептала в страхе девочка, вся холодея от ужаса.

— Для тебя, может, это немножко, а нам весьма достаточно будет. Давай сюда, мы посмотрим твой багаж, — пристал другой оборванец и выхватил у девочки сверток.

— А кстати сними-ка и пальто, барышня, куда оно тебе, а нам пригодится… — вмешалась приблизившись одна женщина.

Марго, ошеломленная, не двигалась с места, не могла проронить ни слова. А женщина, не дожидаясь, чтобы Марго исполнила ее приказание, быстро подскочила к ней и в одну минуту сорвала с Марго ее новое пальто.

— Вот так славная штучка! На три года хватит, — засмеялась она. — Не снилось моей Лизке такой обновки, ей-ей не снилось.

Но тут высокий оборванец подскочил к женщине и стал вырывать у нее из рук пальто Марго.

— С чего ты взяла, что твоя дочка носить его будет? — закричал он сердито. — Сейчас же отнесем его и продадим, а деньги поделим поровну, чтобы никому обидно не было.

— Так я и позволю!.. Так я и позволю! — упрямилась женщина. — Так и отдам!.. Я отняла пальто с девчонки, значит, оно мое и баста!

— Как бы не так. Держи карман шире!

Оборванцы жарко заспорили, продолжая вырывать пальто друг у друга. Ссорились и ругались. Ссора скоро перешла в драку…

Проходивший городовой услышал шум, остановился и подал свисток. Появился другой городовой, а затем дворник. За ним второй, третий… К забору со всех сторон бежали люди…

— Это белье… Немножко белья… — жалобно произнесла Марго.

Вдруг высокий оборванец сильно дернул за руку Марго.

— Посмей только пикнуть, что с тебя пальто сняли и отняли сверток… Изувечу тогда… убью… А теперь беги отсюда, да живо… Беги бегом во всю прыть, не то тебе же хуже будет…

Сказав это, он так сильно толкнул Марго в спину, что та отлетела от него на несколько шагов.

Перепуганная угрозами оборванца, Марго бросилась бежать. Она мчалась теперь так быстро, как только позволяли ей силы.

Вот пролетела она один переулок и еще один… Перед ней вдруг какие-то деревья: не то сад, не то роща… Наткнувшись в темноте на скамейку, Марго упала ничком и, совершенно измученная пережитыми волнениями и бегством, застыла так на широкой доске скамейки, окончательно выбившись из сил…

Марго лежала на скамейке, не двигаясь.

— Гам! Гам! Гам! — услышала она вдруг собачий лай близко, близко от себя. Огромный пес мчался прямо к скамейке, на которой лежала Марго. Ей никогда не приходилось видеть такую большую собаку.

Девочка ужасно испугалась, вскочила со скамейки и бросилась бежать, издавая отчаянные крики.

За нею по пятам гналась страшная собака. Марго слышала, как собака дышала за ее спиною, как тяжело шлепали по аллее мохнатые лапы чудовища… Ноги, казалось, сама несли без оглядки мчавшуюся девочку.