Порция даже сжалась от услышанной в голосе девушки боли и спросила серьезным голосом:

– И вы можете сказать ему все это?

Покачав головой так, будто ее охватила внезапная усталость, Мина открыла глаза и испытующе посмотрела на Порцию.

– Если я хочу вещи, которые я хотеть не имею права, это значит, что я эгоистка, да?

– Нет, – мягко ответила Порция. – Я бы сказала, это означает, что вы самая обычная. Вы хотите того, чего желает каждая женщина.

«Кроме тебя», – прошептал внутренний голос. Порция хотела свободы. Всего-навсего. Независимости. Тех самых вещей, которые женщина теряет, вступая в брак.

– Но, если это так естественно, почему они не понимают, что я этого хочу?

Порция вздохнула, не в силах ответить. Она не знала, следует или нет Мортонам оградить себя от брака… от продолжения рода. Унаследуют ли их потомки родовой недуг? Велика ли опасность?

– Я не знаю, – промолвила она и сама поморщилась от бесполезности своего ответа.

– Я хочу любить, хочу мужа, детей. – Мина расправила хрупкие плечи. – Вы правы, Порция. Мой брат мне не указ, и страх перед болезнью, которая, может, случится, а может, и нет, мне тоже не указ. Я покажу ему. – С этими словами она встала, быстро поцеловала Порцию в щеку и направилась к двери, бросив через плечо: – Спасибо за совет!

Порция, подскочив, протянула к ней руку, желая остановить, но Мина уже устремилась к своей цели.

– Мина, подождите! Я просто сказала, что вы должны поговорить… со своим… братом…

Однако девушка ушла, дверь за ней со щелчком закрылась.

Порция упала на подушку, ей стало не по себе. Быть может, на этот раз она, раздавая советы, вышла за грань дозволенного.

Хит закрыл глаза и накрыл своими губами уста Деллы. Несколько секунд он ждал, пока знакомая дымка вожделения сгустит кровь и поглотит его, заслонив остальной мир и освободив разум от всего, что погнало его прочь из уютной библиотеки и через торфяник в глухую тьму.

Делла вздохнула сквозь его губы, ее умелые руки мягко скользнули по его плечам и вниз по спине.

Однако в кромешной ночи его разума возникло лицо – лик дерзкой девушки с голубыми глазами, полными искреннего негодования.

Он широко открыл глаза и вырвался из объятий Деллы, как из ледяной воды.

– Хит, – проворковала она голосом, от которого обычно его кровь закипала. Обычно. Но не сегодня.

Насупив брови, он посмотрел на ее лицо и сосредоточил внимание на дерзко вздернутом носике и полных губах, отгоняя прочь образ Порции, какой он видел ее сегодня вечером… в этой проклятой девственной ночной рубашке с потертым подолом, с темными, как чернила, волосами, ниспадающими на плечи. Он закрыл глаза, успокаивая себя, но она продолжала жить в его мыслях, голове, крови… там, где ей было совсем не место.

Делла поджала губы и скользнула рукой вниз по груди Хита, а потом и еще ниже, пока ее пухлая ладонь не легла на мужское орудие и не начала растирать его сильными ритмичными движениями. Обычно после такого он бросал ее на спину, задирал ей юбки и брал свое. Но Порция разрушила это. Будь она неладна! Теперь он не способен насладиться даже с Деллой, единственной женщиной, с которой мог делить ложе без страха.

Три брака и отсутствие детей оставляли мало места для сомнения – Делла не могла зачать ребенка. Более совершенной любовницы ему было не сыскать – безопасная, неспособная распространить безумие Мортонов. И нелюбимая.

Он развлекался с другими женщинами, однако всегда останавливался перед окончательной близостью. Риск был слишком велик. С Деллой его страсть могла изливаться свободно. Так почему сегодня все не так?

Настроившись более решительно, чем когда-либо, Хит провел языком по ее возбужденно бьющейся на шее жилке, намеренный утолить страсть Деллы, пробудить желание в себе и освободиться от Порции.

– Просто… отвлекся, – пробормотал он.

Делла схватила Хита за волосы и направила его лицо к своей груди.

– А не нужно.

Легко сказать. Как только он обратил внимание на пышные груди Деллы, сладкий, волнующий голос у него в голове повторил: «Я не собираюсь покидать Мортон-холл, пока не почувствую себя лучше». Бессильно застонав, Хит повалился на кровать. Положив одну руку себе на лоб, он угрюмо уставился в потолок.

– Хит? – Делла склонилась над ним с тревогой в широко открытых карих глазах. – Что-то не так?

Он перевел взгляд на нее, мысленно отметил водопад медно-рыжих волос с безразличием, вызвавшим разочарование, ибо прежде он смотрел на нее только с желанием.

В груди у него родился глубокий вздох. У Хита не было будущего. Это факт, и он принял его давным-давно, смирился со своим уделом. Судьбы´ не изменить. Зачем тратить время на искушение девушки, которую он никогда не сможет получить?

Подтянув ночную рубашку на бедра, Делла села на него верхом. Он нахмурился. Вид этих пухлых бедер не соблазнял его. Последние восемь лет этого было достаточно. Деллы было достаточно. Более чем. Сейчас же его раздражало, как сегодня она не смогла заставить его забыть то, что ждало, таилось в его крови, чтобы завладеть им безраздельно. А еще он не мог забыть пару голубых глаз и грациозную фигуру, которая манила его так, как уже не манили округлые формы Деллы. Несмотря ни на какие старания, Хиту не удавалось выбросить из головы женщину, спавшую под его крышей, девушку в очках, которая вторглась в его библиотеку, в его дом, в его душу.

Похлопав по объемным бедрам, он пробормотал:

– Похоже, сегодня я обойдусь без компании.

Нахмурившись, Делла скатилась с него и одернула рубашку.

– Понятно, – сухо промолвила она. – Это я виновата.

Она явно ничего не понимала. Черт возьми, да он и сам ничего не понимал! До сих пор они прекрасно друг друга устраивали. Их связывало общее желание – плотские утехи. После трех мужей Делла, может, и завязала с браками, но не с потребностями своего тела.

Вставая с кровати, Хит глубоко вздохнул. Беря рубашку, он подумал, что нужно объясниться. В конце концов, это он разбудил ее посреди ночи ради постельных развлечений.

Она поймала его взгляд.

– Что случилось?

Надев рубашку, он заверил ее:

– Ничего.

– Хи-и-ит? – протянула она с вопросительной интонацией.

Проведя рукой по волосам, мужчина вздохнул.

– Моя чертова бабушка зачем-то пригласила побыть у нас внучку вдовствующей герцогини Дерринг.

Делла не спускала с него глаз, пока он натягивал сапоги.

– Не понимаю…

– Она хочет, чтобы я женился на этой девушке, – проворчал он, когда его нога проскользнула на место.

Делла слегка пожала плечами.

– И что? До сих пор тебе удавалось не попасть в лапы священника. Чем этот раз отличается?

Хит медленно выпрямился, глядя невидящим взором прямо перед собой. «Порция, – мгновенно ответил его разум. – Этот раз отличается Порцией».

За годы бабушка провела перед ним огромное количество девушек. Он не мог вспомнить ни одного лица или имени. Все они были как на подбор: хорошо воспитанные девочки из семей, которые совершенно не беспокоило проклятие и риск обречь себя или свое потомство на страшное безумие. Сердитые взгляды лорда Хитстона были весьма красноречивы и в конце концов заставляли претенденток на его руку поспешно ретироваться домой.

Но не Порцию. Нет, эта упрямая штучка прочно обосновалась в Мортон-холле. И она воздействовала на него, терзала его своими глазами, волосами, запахом – смесью бергамота и лимона. Эта проклятая дамочка была опасна. С той первой ночи на дороге она взбудоражила его, разбудила в нем тягу к женщине для него недосягаемой. И опасной.

– Ничем, – солгал он, пытаясь придумать объяснение. – Ничем не отличается, разве что эта девушка вознамерилась пересидеть тут сезон.

Гладкая кожа на лбу Деллы сморщилась.

– Никто не может заставить тебя жениться на ней. Рано или поздно она почувствует, что неинтересна тебе, и вернется домой. Как и все остальные до нее.