Вот так, выдумывая себе всякие небылицы, я натыкаюсь на молодую вдову, склонившуюся над могилой и пытающуюся переставить большую чугунную урну с пионами. Я помог ей, а она стала рассказывать мне о своем Алексисе, который стал покойником в результате автокатастрофы. «Ах, сударь, — хныкала вдовушка, — его поцелуи были сладки, как мед, а играть с ним в карты было больше, чем удовольствие». Я взял ее руку, пожал ее, погладил. И я, и она стояли одним коленом на могиле Алексиса, ее юбка задралась, и мне видны были ее ноги и резинки чулок в разрезе юбки. Тут я бормочу ей, краснея, что тоже неплохо играю в белот. После чего следует длинный поцелуй над надписью: «Алексис Дюпен, 2 апреля 1931 г. — 15 мая 1957 г. Буду помнить вечно». Вечером, за ужином, папаша спрашивает: «Ну что, ты все еще собираешься жениться на своей бонночке?» «Нет, — отвечаю я ему, — я женюсь на молодой вдове». Папаша мой из этих старых придурков, родившихся еще до первой германской войны, которые всю свою жизнь смеются над всем абсолютно и не подозревают, что в молодости тоже можно быть серьезным. «Чертенок, ты над отцом издеваешься, — говорит он, — смейся — не смейся, несчастный, а тебе лучше жениться на молодой вдове, чем заниматься анархизмом». Ну, я, разумеется, не обращаю внимания на их с матерью нотации. Моя вдовушка зацепила меня за живое, и я готов был отдать ей и состояние, и жизнь моего отца. Вскоре у нее был день рождения, и я решил купить ей цветов — почему-то мне хотелось анемон. Захожу в лавку и вижу цветочницу лет двадцати восьми с черными глазами, метавшими золотые искры. На ней были галоши, одетые на босую ногу, юбка в складочку и белая кофта, облегавшая ее прелести. Что за симпатичный человек! Мне захотелось рассказать ей, какие нежные чувства меня обуревают. «У-м-м!» — говорю я ей. «У-м-м!» — отвечает цветочница. В общем, мы поняли друг друга. Я заталкиваю ее в подсобку, хватаю за рога и шурую. Вижу, что девица — это любовь на всю жизнь, одним словом, любовь, ведущая к свадьбе. «Почта, — вдруг кричит она, — я забыла про почту!» И бежит как угорелая. Через полминуты заходит ее сестра — блондинка, с сиреневыми глазами, со всем, что надо. «У-м-м!» — мычу я ей. «У-м-м!» — отвечает она. Я заталкиваю ее в подсобку, хватаю за рога и шурую. И тут мне все становится ясно. Вот он, родник моей жизни, вот она — та, на которой я должен жениться. Она уходит. Тотчас появляется третья сестра — щекастая, бесформенная, уродливая, как сто чертей, да еще с волосами в носу. Я хватаю ее за рога и вижу, что именно она женщина моей мечты… и так далее, и так далее.
Вы скажете, что этот Альфред Ламбюлан несерьезный юноша. Нет, отвечу я, очень серьезный, но просто везучий в любви. И если не брать в расчет удачу, то все мужчины похожи на него. И каждый постоянно верит, что вот сейчас он обнаружит родственную душу в очередной заднице. И при этом никакого намека на чувство социальной дистанции. Правда, дальше своих желаний они ничего не видят, всегда исполнены доброжелательства, всегда готовы идти на любые жертвы, чтобы заплатить за возможность вцепиться в первую попавшуюся юбку. Если бы мужчины, я имею в виду самцов, не получали крепкого воспитания, сдерживающего их желания, они бы скатывались от преступления к преступлению ради краткого удовлетворения похоти, в которой, к счастью, в наши дни не принято признаваться на людях. А в буржуазной среде, несмотря на воспитание, приучившее этих людей к лицемерию, мужская половина, в отличие от женской, не обращает внимания на социальные различия, когда речь идет о том, чтобы соединиться на всю жизнь или на четверть часа. Незамужняя светская женщина не выйдет замуж за человека более низкого сословия, а вот герцог де ля Морсьер женился на дочери консьержа, барон Дольбах женился на девице, подобранной им на улице, аббат Рондо отказался от сана ради юной акробатки, а полковник Лефран ушел в отставку, чтобы взять в жены молодую служанку.
Независимо от того, зарабатывают ли они себе сами на жизнь, обеспечивая тем самым свою независимость, или же просто читают журналы для женщин, пробуждающие в них необоримые инстинкты жестокости и властвования, нынешние девицы сами выбирают себе супругов. Разумеется, и у парней есть такая же возможность, но поскольку они не способны сделать выбор по приведенным выше причинам, женщины всегда остаются в выигрыше.
Вот как обычно все происходит, причем пример этот характерен для любого возраста. Юноша скромного вида, но с блестящим будущим (диплом политехнической школы, состояние, награды) знаком с дюжиной девушек. Он много занимается и не может выделить достаточно времени на удовольствия, тем не менее он готов в любой из двенадцати признать ту, что предпослана ему навеки. В какой-то день он попадает в объятия Эрнестины и познает с ней жаркие мгновения. Я говорю мгновения, чтобы подчеркнуть, что он не может уделять ей много времени. Со своей стороны Эрнестина тоже занята работой, а кроме нее, Эженом и Виктором — потрясающими парнями: один играет на саксофоне, а другой чемпион в беге с препятствиями. Пока она решает, кто из троих ей подходит, тот, у которого время рассчитано по минутам, осознает, сколь прекрасна Леони Жалавуан, видит, что именно ее ему уготовила судьба, и сливается с ней в поцелуе. Она набрасывает ему на шею поводок и не выпускает из своей ручки. Чтобы покончить с прошлым, она объясняет ему, что Эрнестина — лукавая девица, которая приваживает к себе парней только для того, чтобы они проваливались на экзаменах. Наш труженик дрожит от страха и возмущения. Леони Жалавуан помогает ему повторить тетралхимию. Перед наступлением горячих мгновений она втолковывает ему, что попки других девушек страшно неэстетичны, что одна лишь ее соответствует замыслам создателя. Он же (скромный малый — в любви мужчины, как правило, большие скромники) восхищается ее крупом, восхищается всем остальным, причем до такой степени, что сомневается, заслужил ли он счастье принадлежать ей. Он начинает верить в Бога, ибо не видит другого способа объяснить причину того чудесного, что с ним приключилось. Леони активно способствует тому, чтобы он продолжал так думать и дальше. Она плетет вокруг него паутину привычек и устраивается так, чтобы, когда дорогой мальчик поднимет глаза, взору его всегда представал ее (Леони) круп. Однако шедевр Леони Жалавуан заключается в том, что ей удалось сублимировать в сознании Элевтера (я еще не говорил, как его зовут?) объединяющую их связь, превратив ее одновременно в материю его сознания. Для этого ей не потребовалось больших усилий, потому что она искренне говорила ему такое: «Никто не любил тебя так, как я…», «Если кому-то из нас двоих суждено гнить от проказы, я хотела бы, чтобы это был ты, так как от этого я буду любить тебя еще больше…», «Наша любовь выше физической…», «Даже если мы умрем, я чувствую, что любовь наша не пройдет…», «Я взвешиваю все на весах нашей любви…». Стараясь быть приятным, Элевтер говорит: «Ты совсем, как я. Я чувствую то же самое». В итоге он начинает в это верить и любить, как любят женщины, т. е. серьезно, прочно. Предположим теперь, что он попадает в полночь на улицу Пигаль, встречает там Нану-Близоручку, которая вкрадчиво шепчет ему: «Пойдем со мной, дружок». Да как раз в тот момент, когда совесть его задремала. Как назло, Нана-Близоручка чертовски здорово сложена, сексуальна, как мало кто другой, и наш Элевтер чувствует томление в груди, и мурашки бегают у него по телу. Но к счастью, почти в этот же миг в сознании его звучит сигнал тревоги в виде вдруг возникшего крупа Леони, и он уже с неловким чувством смотрит на заднюю часть тела Наны-Близоручки и вздыхает, переходя на высокомерный тон: «Ох уж эта мне покупная любовь, какая тоска», но при этом не задумывается, что не очень-то уместно говорить «покупная» о любви, которой он по этому случаю придает непривычное значение. Впрочем, это неважно, он выходит победителем из испытания, он гордится собой и восхищается Леони Жалавуан за то, что она смогла ему внушить в отношении такой малой опасности весьма возвышенные чувства и мысли. Двадцать лет спустя у них двое детей, холодильник, машина заграничной марки, Библия в хорошем издании, орден Почетного легиона и несколько сервизов. А вот что Леони рассказывает детям о себе и своем муже: «Мы познакомились в пансионе Лидуар. Элевтер не обращал никакого внимания на девушек. Он был юн, красив, с усиками. Однажды в столовой он взглянул на меня, и я вдруг покраснела. Он ничего не сказал, но я уже в то мгновение поняла, что он избрал меня». Однако, и вряд ли это стоит повторять, мужчина не выбирает. Он хватает всех женщин, которые попадаются под руку, пока одна из них, а может быть, та, о которой он и думать не думал, не решит стать его женой или официальной любовницей, т. е. выберет его. Разумеется, бывают исключения, и каждый считает, что с ним так и случилось. И все же есть, хоть их и мало, мужчины, которые сами выбирают себе любовницу или супругу (естественно, исключая браки по необходимости, стоящие особо). Слишком заносчивые или слишком робкие, чтобы соглашаться на первое попавшееся, они останавливают свой выбор на женщинах, отличающихся либо красотой, либо происхождением, либо состоянием. В таких случаях единственное, чем они рискуют, это потерпеть фиаско.
