Взгляд Бью скользнул по ее губам и шее.

- Ты лесбиянка, валенок?

- Нет. Я просто не собираюсь вступать в сексуальные связи до брака.

- Гонишь.

- Нет.

К ним подошла светловолосая официантка и спросила, не надо ли им еще чего. Бью подождал, пока она отойдет, и сказал:

- У тебя никогда не было парня?

- Конечно у меня были парни. Это не значит, что у меня был секс с кем-то из них.

Бью прищурился.

- Это одна из тех шуток, которые ты считаешь смешными, но на самом деле это не так?

- Нет.

Опустив подбородок, он смотрел ей в глаза.

- Ты говоришь, что ты девственница.

Стелла оглянулась, не слышит ли кто.

- Именно это и значат слова «я не собираюсь вступать в сексуальные связи до брака».

Бью смотрел скептически.

- Может быть.

Положив вилку, Стелла подняла руки ладонями вверх.

- Что еще это может означать?

Бью прожевал несколько кусочков, прежде чем ответить:

- Это может значить, что у тебя было слишком много секса.

Что? Стелла опустила руки на стол.

- Мне двадцать восемь.

- Может значить, что у тебя было столько секса, что теперь он перестал что-то значить. Может значить, что у тебя был секс на каждом материке, и все лица и имена слились в одну мешанину.

Стелла никогда никуда не выезжала из Штатов и была твердо уверена, что Бью сейчас говорит не о ней.

- Такое сделало бы меня бешеной шлюхой.

- Ну, не знаю как насчет «бешеной». – Бью поднял глаза, затем снова посмотрел на стейк. – Я бы не стал говорить «бешеной».

- А что бы ты сказал?

- Что тебе нужно посидеть на скамейке запасных, пока секс не начнет что-то значить.

Теперь пришла очередь Стеллы быть скептичной, и она отодвинула тарелку с недоеденным блюдом в сторону.

- Хочешь сказать, что ты на скамейке? - Бью не ответил. - Мне трудно в это поверить.

- А мне трудно поверить, что у тебя были парни, но ты все еще девственница.

И снова Стелла обернулась посмотреть, не слышит ли кто.

- Это правда.

- Значит, ты динамщица?

Стелла покачала головой:

- Когда у меня начинаются отношения, я первым делом сообщаю об этом.

Бью продолжал есть и спрашивал, поглощая кусочки стейка.

- И сколько парней у тебя было?

- Три. – Стелла подумала секунду. – Ну, еще был тот кошмар, так что три с половиной. – Он был игроком и козлом. Носил байкерские ботинки и лыжные очки летом, и по какой-то причине Стелла считала, что это круто. – Мы недолго продержались вместе.

Сделав глоток воды, Бью слизал каплю с нижней губы.

- Возможно, ему не очень нравился постоянный стояк.

- Знаешь ли, есть вещи, которыми можно заниматься, не доводя до проникновения.

- Да. Я знаю. Есть много подобных вещей. – Склонив голову набок, он поставил стакан на стол. – О чем конкретно ты говоришь?

Стелла никогда прежде не разговаривала о сексе с мужчиной, с которым не намеревалась заняться сексом.

- Прикосновения и поцелуи. – Но какого черта. Она осмотрелась, чтобы удостовериться, что официантка в другом конце ресторана, и сказала достаточно громко, чтобы Бью услышал: – Везде.

Бью медленно поднял голову.

- Оральный секс?

- Да.

Несколько секунд он сидел неподвижно, потом вернулся к еде.

- Оральный секс – все равно секс.

Стелла пожала плечами:

- Но без проникновения.

- Кто-то может поспорить, что рот мужчины между твоих ног намного более интимное действо.

Глаза Стеллы расширились, и она почувствовала, как в животе закручивается тугой узел.

- Может быть. – Она подавила желание вновь оглядеться. – Не знаю. Знаю лишь, что я могу дать мужчине только себя, и хочу, чтобы этот мужчина был тем, кого я люблю, и кто тоже любит меня.

Уголок губ Бью приподнялся в кривой усмешке.

- Брак по любви?

- Да.

- И как долго ты встречалась с теми тремя с половиной парнями?

- Не так уж и долго. – Если его не смущает поворот их беседы, то и она тоже не будет смущаться. Конечно, Бью всегда может оправдаться, что был пьян, а она нет. – Мужчины любят получать, но не любят возвращать любезность. Если ты понимаешь, о чем я.

Бью перестал жевать на достаточно долгое время, чтобы сказать:

- И кто это сказал?

- Я. – Она взяла стакан воды и сделала глоток. – Мужчины скорее намерены взять, чем дать. – Поставила стакан обратно на стол и вытерла отпечаток помады с ободка.

- Ты явно была с неправильными мужчинами, – сказал Бью, следя как ее большой палец стирает помаду.

- Один из моих парней относился к этому нормально.

- Нормально? – Бью посмотрел на нее, и серый цвет его глаз стал темнее, чем прежде. – Мужчина может нормально относиться к баскетболу или к тому, чтобы подбирать рубашку к брюкам. Но никогда он не должен «нормально» относиться к оральному сексу. Секс – наша важнейшая работа. Это то, что мы должны застолбить, образно говоря, чтобы нас позвали снова. Это главная причина, по которой мы принимаем душ и расчесываемся.

Стелла подавила желание поерзать в кресле, но маленький горячий узелок в животе опустился ниже. И пока она чувствовала жар и покалывание по всему телу, Бью совсем не выглядел возбужденным их беседой. Он только стал есть быстрее. Боже, он занимается сексом так же, как ест? Напористо и жадно?

- Ну, э… - И почему Стелла находит это таким возбуждающим? И почему она вообще думает о сексе с Бью? Это определенно плохая идея. – Таков мой опыт.

- Значит, ты была с мальчиками, а не с мужчинами. Мне в женщинах нравится все. Запах шеи и волос, и того места на запястье, куда вы капаете духами. Мне нравится вес женской груди в моих руках и нежность кожи, которую я чувствую своей кожей. Мне нравится слышать женские стоны. – Он засунул последний кусок в рот, затем приподнялся и вытащил бумажник из заднего кармана. – Мне нравятся теплые бедра и вкус женщины в моем рту. Особенно, если женщине это нравится так же сильно, как и мне. – Встав, он бросил стодолларовую купюру на стол. – А теперь извини, но у меня свидание с холодным душем или каналом порно. Я еще не решил, с чем именно. Может быть, и с тем и с другим.

Сняв бежевую бейсболку, Бью взял с поваленного кипариса футболку. Температура воздуха в Новом Орлеане достигла двадцати девяти градусов, а влажность опустилась с утреннего пика в девяносто процентов до вполне терпимых шестидесяти четырех. Бью вытер пот и мелкие опилки с лица и шеи.

- Нужно было догадаться, о какой работе речь, – сказал он мужчине, державшему бензопилу.

Орудийный сержант Каспер Пеннингтон засмеялся, выключил инструмент, положил его на пенек и открыл холодильник.

- Тогда ты бы, наверное, не приехал. – Взял две бутылки ледяной воды и бросил одну Бью.

Поймав бутылку, тот открутил крышку. Его друг и товарищ по армии, вероятно, был прав. В последние годы Бью был слишком занят созданием своего бизнеса, чтобы прерываться и зависать с приятелями.

Встреча с Каспером напомнила ему, что нужно находить на это время. Даже для того, чтобы просто распиливать деревья.

- Наконец-то я увидел твое жилище, - сказал он, прежде чем поднести бутылку к губам и отпить сразу половину.

Бью провел много часов за стаканом виски или забившись в какую-нибудь нору в ожидании начала операции, выслушивая рассказы Каспера о доме. Двухсотлетняя плантация принадлежала их семье со времен Гражданской войны. Это место когда-то поставляло самые крупные партии сахара с Юга, но теперь огромный дом стоял на пяти акрах земли, заросшей кипарисами и кудзу. Каспер говорил о нем больше, чем о любой из своих жен или череде подружек.

- Истербрук – не жилище. Это мой дом. – Каспер сделал глоток и посмотрел на Бью поверх горлышка бутылки. Карие глаза прищурены от яркого полуденного солнца, щепки и пыль покрывают футболку. – Ты не поймешь, - продолжил он, проглотив воду, - потому что вырос в форме ВМС и постоянно переезжал.