К 1900 г. было построено 1 584 версты дорог, в стадии завершения находилось 447 верст и проводились изыскания на 406 верстах[1308].

В результате усилий Военного министерства к 1902 были сооружены стратегические шоссе: Петербург — Псков — Варшава с ответвлениями на Ригу и Мариамполь; Москва — Брест — Варшава с ответвлениями на Калиш и Познань; Киев — Житомир — Брест; Псков — Киев.

Первые три линии лишь дополняли железнодорожную сеть, поскольку они шли почти параллельно. Лучше всего шоссированными дорогами был обеспечен западный театр. В Царстве Польском на 100 кв. км приходилось 3,75 км шоссе, в Прибалтике — 1,04, на северо-западном театре — 0,74, на юго-западном — 0,49, в Крыму — 1,89, на Кавказе — 0,39 км.

Насколько слабой была русская сеть шоссе, видно из сравнения с западными соседями. Если Европейская Россия имела на 100 кв. км 0,55 км шоссе, то Австро-Венгрия располагала 33,7 км, Германия — 48,6, а Франция — 104,9 км[1309].

Автотранспорт как средство воинских перевозок в это время не применялся. Правда, накануне русско-турецкой 1877–1878 гг. войны в Усть-Ижорском лагере были проведены испытания паровых локомобилей, после чего 12 машин были использованы во время войны. Они перевезли около 9 300 т тяжелых грузов[1310]. Но на этом дело остановилось до конца XIX в., хотя недостатка в предложениях изобретателей Военное министерство не имело[1311]. Лишь в 1899 г. решено было приобрести несколько «самовозов» с паровым и бензиновым двигателем[1312]. Проводились также опыты по использованию «самокатов» (велосипедов). В 1887 г. была даже учреждена при Лейб-гвардии стрелковом полку временная военно-почтовая самокатная команда (6 офицеров и 90 солдат) «для облегчения сношений при службе войск в поле»[1313].

Железные дороги и шоссе являлись главными артериями движения войск. При их строительстве учитывалась обеспеченность будущих театров войны. Но, как показал опыт русско-турецкой войны 1877–1878 гг. и маневров последних 20 лет XIX в., основные магистрали с большим трудом справлялись с переброской войск и грузов. Значительная же часть дорог не могла быть превращена в военные магистрали. Все это вынуждало Военное ведомство использовать внутренние водные пути и реки, озера и каналы.

В Европейской России было 862 реки, 39 озер и 38 каналов. Хотя общая длина рек и составляла 123 259 верст, однако годными к судоходству и сплавам грузов были только 85 026 км (судоходных — 39 426 верст, сплавных — 45 600 верст). Длина каналов составляла 811 верст, длина озерных путей — 799 верст[1314].

Переброска войск и грузов проводилась главным образом по Западной Двине, Днепру, Дону, Волге и системе путей, связывающих центр с северо-западным театром.

Во время Крымской и русско-турецкой войн войска перебрасывались на кавказский театр по Волге и Каспийскому морю.

Проблема связи была столь же важной, как и транспортная. И если в первой половине XIX в. продолжали использовать фельдъегерскую связь между центром и действующим войском, то уже к середине века такая форма становится анахронизмом. Появление же дальнобойного нарезного оружия в корне изменило способы борьбы и непосредственно на театре войны. Зрительные сигналы не могли восприниматься на больших расстояниях. Мало эффективной стала система передачи через адъютантов. В систему связи вторгаются технические средства. Строительство телеграфа пошло более энергичными темпами после Крымской войны.

Развитие телеграфной сети с 1857 по 1894 г. представлено данными табл. 111.

Таблица 111[1315]

Кроме стационарных линий, создавались и передвижные. К началу русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Россия имела 8 военно-телеграфных парков на 100 верст оборудования каждый. В русско-турецкую войну 3-й телеграфный парк поставил и снял 338 верст линий, 5-й — 500 верст, 4-й — 784 версты, 6-й — 800 верст. Применение телеграфа сыграло крупную роль в сражении при Шейнове и во время блокады Плевны[1316].

Но были и серьезные просчеты. Командование смотрело на телеграфные парки как на обоз, а не как на средство управления. Генерал Гурко вел атаку Шипкинского перевала и не получил подкрепления только потому, что 3-й парк спокойно стоял в это время без дела в Тырнове. Не был использован телеграф и во время всех атак. Штаб не имел сведений о том, где находятся телеграфные станции. Между станциями не существовало общей связи. Турецкие линии разрушались и не использовались. Но в общем телеграф сыграл положительную роль в ходе войны и это способствовало дальнейшему развитию телеграфных парков. В 1883 г. вошло в жизнь новое «Положение», по которому существовавшие 8 парков были преобразованы в 16 (65-верстовые)[1317]. На Киевских и Варшавских маневрах 1890 г. были отработаны способы применения телеграфной связи в полевых условиях и увеличена подвижность обозов парков[1318].

К концу века число телеграфных парков увеличилось до 19 (в центральной России 17, на 975 верст, и на Кавказе 2, на 130 верст). Для обеспечения парков личным составом солдаты, предназначенные для службы связи, прикомандировывались к станциям государственного телеграфа[1319].

Одновременно телеграфная и телефонная связь обеспечивала крепости. В 1885 г. было решено обеспечить все крепости телеграфными станциями. К 1890 г. крепости имели довольно значительную сеть телеграфную и телефонную (табл. 112).

Таблица 112[1320]

На маневрах инженерных войск 1891 г. (в Новогеоргиевске) выявилась недостаточная обеспеченность связью между крепостями. Поэтому решено было проложить кабели между Брестом и Варшавой (290 верст), а затем и другими крепостями. Для этой цели было заказано 690 верст кабеля[1321].

Вопрос об использовании телефона как средства связи возник накануне и в ходе русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Первый опыт телефонной передачи на 60 верст был проведен в Варшавском округе (между Варшавой и Сперновицами) и Петербургском (в Выборге). Опыты дали положительный результат. Для их проведения использовалась существующая телеграфная сеть. В то же время опыты убедили в необходимости создания самостоятельной проводной связи. В итоге испытаний было создано 3 полевых телефонных станции[1322].