- Уверены?  Я все понимаю Саша, смешно и прочее. Я привыкла жить так, всю жизнь такой образ. Я просто человек, просто старуха, случиться не случится, верю, не верю, не в этом дело, но в моем доме, зачем мне все это, и ожидание чего то, и тяжесть души. Это Родина моя. Простите меня. Я дам вам еды, плывите дальше. Попарьтесь в баньке, поспите, а утром, я прошу вас, ступайте с богом. Я хочу тихо дожить свой век.

- Я понимаю вас. Во сколько нам уходить утром?

- Не позже семи. Я пойду, истоплю баньку. – Баба Тамара поднялась из-за стола.

- Скажите, на нас сейчас, вещи вашего сына? – Вероника напряженно посмотрела на бабу Тамару.

- Да. Они новые, он не успел их надеть, я купила их, когда он был в Афганистане. Ждала его, как бога. Муж умер, как только получили весть о гибели. Сердце. Его похоронила раньше, чем вернули сына. Саша, ты очень похож на него, статный, широкоплечий, даже имя у вас одинаковое, пойми меня. Не хочу твою гибель, как вторую смерть свое мальчика переживать, и гибели Вероники не хочу, красивая женщина, чудесная, исчезнете, и если что, я просто не буду знать, что с вами, а в памяти вы живы, и есть надежда, что все хорошо.

Я лишь кивал в спину, в знак согласия, уходящей из комнаты, старой женщине.

- Кошмар какой-то, - пробубнил я. – Никогда больше не приеду сюда. Выкину из головы, этот речной маршрут.

- А когда, ты тут плавал с отцом?

- Точно не помню, лет десять назад.

- И ничего такого не было?

- Абсолютно. Тихо и спокойно плыли, тихо и спокойно ловили. Двенадцать дней, ползли на тихоходной резине. Одна лодка у бати, вторая у меня. Четыре лодки, которые видели животное, нас-то в них не было, может мы просто проскочили, повезло, может и деревня не заметила и те, придурки. Сейчас получается мы рядом совсем с той деревней, откуда меня должен водила забирать. Два дня, не напрягаясь, как сказала баба Тамара. Не знаю, доплыть нам с тобой сразу до того места и сидеть там, либо плыть по чуть-чуть совсем, останавливаясь на ночевки. Черт, нам еще пять полных дней.

- Может сразу доплыть, правда, а?

- Боюсь с другой стороны проплыть место, где ждать будут меня. Прикинь, бродом ошибусь.  Не возвращаться же потом рекой против течения. Да и как узнать, там машина или нет.

- А как же вы раньше делали?

- Договариваемся, что на место встречи, водила приезжает часов в десять, я же, отплываю с последней стоянки, часов в одиннадцать. Я в любом случае натыкаюсь на него, просто плыву и вижу машину, да и водила с удочкой сидит. Балуется. Стоянку тоже делаешь примерно в том районе, где деревня. Километра за два, например. Все рядом, все близко.

- Сашенька, что нам делать то?

- Едим, спим, утром собираемся и уходим. Плывем. Может, и правда проскочили мы, все беды с Макаром и прочими. Про зверя давай не говорить и не вспоминать, не верю я, но блин, человеческая психика, засело в башку то, точит. – Я снова налил водки, выпил. – Пошли, покурим Верка. И еще….- я замер, посмотрел на девушку, хмыкнул и тяжело вдохнул. – Если кабан все же не вымысел и захочет выбор…..пристрели меня.

- Не говори глупостей, ты сам, говоришь, что не веришь, а те люди просто убийцы, нет никаких злых сил и мифических сказок!

- Успокойся, я ляпнул это, чтобы ты не боялась меня, а верила.

Девушка подошла ко мне, нежно прижалась и снизу взглянула на меня.

- Пойдем на перекур, и может мы потом, что-нибудь придумаем? – она кокетливо улыбнулась.

- Что-то такое, обнажено-теплое? – Я нежно сжал ладонями ее попку.

- Да. С учетом того, что я уже немного влажная, я бы сказала, устроим обнажено-мокро-теплое. – Вероника, прикрыла глаза и тихонько поцеловала меня в губы.

- Ух, ты, мокро-горячее. Так лучше.

- И твердое. – Девушка застонала, и наши руки принялись гладить друг друга. – Я так хочу, сейчас плевать, что со мной будет дальше. Боже, не было такого раньше…Интересно, тут есть сеновал….

- Ты читаешь мои мысли. – Тихо шептал я, прикусывая губы девушки. – Пошли. Я не хочу терпеть. Я так давно тебя не трогал…..

Мы вышли на улицу, и закурили, пожирая друг друга глазами. Скрипнула дверь сарая, и мы услышали голос  бабы Тамары:

- Молодежь, как посмолите цигарки свои, идите сюда.

Докурив, мы направились в сарай. Он оказался большим, даже огромным, квадратов тридцать, с дверями по обоим сторонам стен и загоном, в котором блеяла коза, за одной из приоткрытых дверей, я увидел курятник.

- А за другой дверью…? – я остановился и показал пальцем в сторону прохода.

- Да да, Саша, там гуси. – Баба Тамара довольно улыбнулась. – В конце сарая кролики.

- Подальше от звуков? – снова спросил я.

- Да. Кролики пугливые. Чтобы самки не уничтожили свой приплод, я им создаю условия максимального спокойствия и тишины.

  К моему удивлению я не почувствовал острых запахов от домашней скотины, и даже удивленно цокнул языком.Мы прошли к двери, на которой висел замок, открыв его, баба Тамара пропустила нас вперед и включила свет. Мы оказались опять же в большой комнате, квадратов на двадцать, заставленную различными коробками и кучами наваленного старого тряпья и хлама, древних прядильных станков, велосипедов, удочек и рыболовных сетей.

- Откуда все это? – поинтересовался я.

- Набралось за 80 лет. Я никогда ничего не выкидывала. Тут вещи и моих родителей, и мужа и сына. Что-то конечно сгнило, многое пожрали крысы, растащили попрошайки-соседи, хотя какие тут соседи, бабки, кроме тряпья и банок, ничего путного не взяли. Саша, вон в том углу, ищи, очень внимательно, - баба Тамара сделала загадочное выражение лица. - В целом, есть чем поживиться. Ребята, все, что посчитаете нужным, для себя, можете взять. Абсолютно все. Скоро будет готова баня, после нее, жду вас к столу. Вероника, сходи с Сашей, ему нельзя отказывать, а тебе сынок, нужно отдохнуть.

Старушка тихонько вышла, оставив нас одних.

- Да уж, бабуля мировая, - улыбаясь, проговорила Вера.

- Угу, - задумчиво ответил я. – На любви повернутая, но что-то бабушка хотела мне сказать, явно на что-то намекала. – Я уперся взглядом в указанный угол помещения, и принялся пробираться к нему, сквозь коробки. Отодвинув в сторону, плащ-палатку, явно военного времени, я обнаружил углубление в стене, в котором располагался зеленого, защитного цвета, тонкий, но длинный ящик. Выдернув его из ниши стены, он громко рухнул на земляной пол, подняв столб пыли.

- Тяжелый кошмар, не удержал. – Бросил я. Отщелкнув ржавую, щеколду, я открыл крышку ящика и обнаружил плотно утрамбованные опилки. Запустив руки под деревянную стружку, я нащупал маслянистую тряпку, в которую была завернута…винтовка.

- Твою же мать, да это же трехлинейка. – Прошептал я и, достав оружие, принялся снимать, пропитанную маслом, тряпку. На трёхлинейке оказался снайперский прицел, и я ошарашенно разглядывал его.

- Что значиттрехлинейка? – тихо спросила Вероника.

- 7,62-мм, 3-линейная, магазинная винтовка, на пять выстрелов,а точнее, как любят, говорить специалисты, четыре плюс один, один в ствол, четыре в кассете. Каждый патрон заряжаешь вручную, с помощью отсечки. Это оружие  принято на вооружение еще при царе. Винтовка Мосина, трёхлинейка, использовалась и во времена Второй мировой войны. Название трёхлинейка происходит от калибра винтовки, который равен трём линиям, это старая мера длины, одна линия равна 2,54 мм — соответственно, три линии равны 7,62 мм. Ты только посмотри, сколько здесь патронов. Они все в обоймах, зарядил и вперед. Я в шоке. Интересно, снайперка настроена? Я не умею калибровать прицел. Так…, а это, что? Смотри! Это же клеймо! Выпуск 1924 год, Ижевский завод. Вера, это просто, антиквариат!

- Саша откуда ты все это знаешь?

Я довольный, с широченной улыбкой уставился на девушку и ответил:

- Я мальчик. Знаю, как большинство людей, общие факты. Еще я знаю, что дальность данного оружия, достигает двух тысяч метров.

- Доктор, вы – полиглот.  Лично для меня, все это очень сложно.