Вероника, оказавшись на берегу, схватила у меня рюкзаки, и я следом за ней, ломая ветки, вылез на берег.

- Бежим! Давай, не останавливайся, - прохрипел я, выдергивая снова из ее рук вещи.

Мы скрылись в лесу, выстрелов больше не было.

- Лесом идти плохо, - сказал я.

Мы шли уже порядка шести часов. Рассвело. Небо наполнилось тяжелыми, дождевыми тучами, и где-то далеко громыхала гроза. Сильно захолодало. Тело болело от ссадин, ужасно хотелось, есть, но невидимый «пес» страха шел по пятам, подгоняя нас.

- Почему? – устало спросила Вероника.

- Если они идут за нами, они четко знают, где мы. Уверен, они могут определить, где шел человек, а где нет. Тут слишком дико. Нам нужно на воду. Так мы запутаем их.

- Да, но на воде, мы беспомощнее. Саша я больше не могу идти, где мы хоть?

- Не знаю, метрах в тридцати от нас, слева - река. Я иду по ней, чтобы не заблудиться. Как далеко уходит лес, не знаю. К темноте, нужно найти место, где можно переночевать. Нужно поесть, иначе мы просто рухнем. У нас беда с тобой. Я без оглядки схватил два рюкзака, в одном – палатка, во втором немного еды. Это все. У нас нет, ни фонаря, ни теплой одежды, только та, что на нас одета. А да, фляжка есть, полная водки, и сигарет полно, только нет ни одной спички. Радует, что в кармане рюкзака, есть немного рыболовных принадлежностей, можно сварганить удочку. Финка цела, в кармане лежала. И на этом все. Как скоро деревня, я не знаю, палатку ставить страшно, если за нами идут, то все шансы ее обнаружить.

- Что нам делать? – Вера села на корточки и тяжело вздохнула. – Я реально не могу больше. Десять минут, прошу.

Мы уселись на землю, и я прислушался. Кроме щебетания лесных птиц и шелеста листьев, ничего не было слышно.

- Давай рискнем, - сказал я.

- Как?

- Думаю, они считают, что на левый берег мы не полезем. Там они обитают и прочее, правый берег, дикий, мы и скрываемся тут, тем более тот, кто по нам стрелял, видел, как бы ломились в лес и убегали. Я предлагаю, перебраться на левый берег, пройти еще, сколько сможем, и спрятаться на ночь. Нарвемся на Камыши, двинем туда, а там определимся. К тому же, перейдем реку, оборвем следы. Будет здорово очень, если удастся, хоть немного пройти по воде.

- Ты как шпион, следы заметаешь, - горько улыбнувшись, сказала Вера.

- Да уж, точно. Ну что, пошли? Согласна рискнуть? Идем к реке?

- Пошли. Я буду слушаться тебя, у меня нет выхода.

Я помог девушке подняться, и мы осторожно, стали пробираться по лесу, поворачивая влево. Спустя десять минут, лес неожиданно, расступился, открыв нашему взору небольшую поляну. Я замер около большого дерева и принялся осматриваться. Моему шоку не было предела. Поляна метров пятьдесят в диаметре, была полностью вычищена от травы и веток деревьев. Абсолютно ровная земля, имела желтовато-кирпичный цвет, как будто ее выжгли каким-то химическим веществом. Но самое страшное впечатление произвели шесть деревьев по кругу поляны. На них были масляной краской, разного цвета, нарисованы демоны, с шестиконечными звездами над головами. Самый большой из них, сидящий в позе «лотоса», со скрещенными ногами, головой, отдаленно напоминающую козью и высунутым, длинным, как хлыст – красным, острым языком и женской грудью, был нарисован с особой тщательностью и располагался в самом центре поляны, на одиноко стоящем, огромном дереве. Везде были набиты, длинные, ржавые гвозди, на которых висели, здоровые крючья из проволоки, с останками перьев от птиц и фрагментами лап. На краю поля, большой железной грудой, высилась башня  военного танка времен второй мировой войны, которую смело можно было принять за алтарь, так как вокруг нее, были вкопаныв землю, тонкие палки с прибитыми к ним сверху, железными банками, испачканными сажей. С нашей же стороны леса, из которого мы вышли, прямо на земле были растянуты в линию метра по два,  гусеничные треки, скорее всего от того же танка. К ним были приварены цепи, которые явно использовались относительно недавно, судя по останкам обугленных и обожженных фрагментов мяса и некрупных костей, неизвестного происхождения. Вероника, сзади меня молчала, лишь схватила мою ладонь и сильно сжала в своей руке. Холод ее пальцев отрезвил меня, и я принялся осторожно, по краю леса, обходить поляну. Через минуту, мы наткнулись на широкую тропинку, уходящую сильно вниз, явно ведущую к реке. Осторожно спустившись по ней, я выглянул из-за кустов. На берегу реки, с удочкой в руках, сидел уже хорошо  знакомый мне мужик и курил. За его спиной, метрах в трех, лежала двустволка. Я жестами показал Веронике не высовываться, и медленно пошел к реке. Подняв оружие, я услышал:

- Пользоваться то, умеешь пацанчик?

- Представь себе, умею, дружил, когда то…

- А если там нет патронов? Что делать будешь?

- Думаю, есть, зачем тогда, оба курка, на предохранителе?

- Умный.

- Не тебе одному быть таким, да…Макар?

Мужик дернулся, когда услышал имя, и я понял, что попал в точку.

- Откуда знаешь, как меня зовут?

- Да психопат твой, в ту ночь, имена орал разные, когда я девчонку спасал, не думаю, что, такой как ты, будет погоняла носить.

- Отличаюсь?

- Вроде того, ты же вожак у них. Еще и художник первоклассный, вон как чертей на деревьях рисуешь….

- Ты мне нравишься, прям прорицатель, отдай девку и уходи, обещаю, тебя не тронут.

- Слышь, стригоево дитя, я уйду вместе с ней, и ружьишко прихвачу, вас, вместе с Психом трое, тут два патрона, кому-то повезет, а кому-то…

- Любишь оккультизм? Откуда такие словечки у тебя? – мужик медленно повернулся и уставился на меня. – А, рыбачек?

- Мы уйдем Макар, и про все забудем. Ты не тронешь нас, мы не сдадим тебя РОВД.

- Ты ту байдарку видел, с ребятами, и разговор наш слышал? – хрипло спросил он.

- Допустим, - я напряженно уставился в его глаза.

- Тогда не отпущу и тебя. Слишком сильно ты сунул свой нос в мои дела, аж козявки твои видно.

Зашелестела высокая трава и слева, появился второй мужик. Оказавшись от меня метрах в трех, он замер и заторможено переводил взгляд то на меня, то на своего другана.

- Сука, - прорычал Макар. – Как срать идешь, так тихо, как из кустов ломишься, за версту слышно.

- Здорово Молчун, - с усмешкой сказал я и продолжил. – Ну что Макар, проверим ружьишко?

Сняв указательным пальцем, предохранитель с одного курка, я направил ствол вперед и замер. Боковым зрением, я заметил, как второй двинулся в мою сторону и в этот момент я развернул оружие в его сторону, опустил дуло чуть вниз и нажал на курок. Грохот от выстрела оглушил меня, ружье сильно дернулось в моих руках и больно ударило кисть руки, я зашипел и услышал дикий крик человека. В траве корчился Молчун. Упав на левый бок, он сжимал правое бедро ноги, вернее то, что от него осталось, большой кровавый кусок с ошметками одежды, валялся рядом. Оторванная часть тела, из-за остаточного сокращения мышц дергалась, создавая иллюзию, что она может жить отдельно от хозяина. Пока я приходил в себя, Макар двинулся на меня, но неожиданно упал, и зло захрипел. Вероника, пока мы, в кавычках, общались, нашла, где то бейсбольную биту и в тот момент, когда он пошел на меня, ударила его, сбив с ног. Я навел на него ружье и замер, ожидая, его действий.

- Слышь, рыбачек, да замочи ты его, орет на весь лес. Он не жилец, ноги считай, нет.

- Зажаришь на алтаре, - зло ответил я. Меня отпускало и начало знобить, стрелять в человека, еще пять минут назад,  казалось невозможным и ужасным делом.

- Нет, крови уже мало, они не насытятся. Мне нужна девка, оставь ее и иди, я сам сделаю так, что и она, и этот урод исчезнут. – Он  сел на земле, почесал ушибленное плечо и спокойно принялся раскуривать очередную папиросу.