Она вскинула руки.

― Ради Бога! Ты спрашиваешь, могу ли я исправить все, и я говорю как это сделать. Почему тебе нужно спорить со всем, что я говорю?

― Я не спорю со всем, что ты говоришь. Только о смехотворных вещах.

Почему теперь казалось, что они поменялись местами, и теперь Энди была той, кого обижали?

Манипулятивный. Даже разбросанные подушки не смогут скрыть этого.

― Хороший тому пример. Почему бы тебе не продолжить работу, а я просто расположусь здесь с блокнотом и кратко запишу все мысли. ― Она уже направилась к креслу у окна.

Когда она села, закрытая дверь за его столом привлекла ее внимание. Это было странное место для кладовой.

― Что там?

― Что где? ― его взгляд метался, а руки ерзали.

Энди кивнула в сторону двери.

― Там. За тобой.

Блейк побледнел.

― Ничего. Склад. Копировальная комната. Кладовая, я имею в виду.

― Ну, если ты так говоришь. ― Очевидно, он не хотел говорить ей, что на самом деле было за той дверью, что только обострило ее интерес. Что Блейк Донован может прятать? Склеп? Личная ванная комната? Секс-темница?

Она хихикнула сама себе при мысли о последнем. Едва ли. Зная Блейка, это, вероятнее всего, было что-то неправильное, что есть только у богатых людей ― как комната безопасности. Он был достаточно параноидальным. Должно быть, это именно так.

С этим фактом, укоренившимся в ее сознании, она отпустила эту мысль и сконцентрировалась на работе. Несколько минут спустя, она решила, что вся ситуация не так уж плоха, несмотря на то, что она потратила субботу. Начало было трудным, но теперь, сидя в лучах солнечного света, делая заметки, касающиеся парня, который был невероятно сексуальным, когда его рот был закрыт, это было более чем сносно. Ее мысли перенеслись к дизайну интерьера. «Могу поспорить, что его бюджет на это будет здоровенным. Я собираюсь посетить все те маленькие бутики, в витрины которых я всегда заглядывала в Кембридже. Я просмотрю все передачи канала HGTV, которые когда-либо видела, и превращу это место в предмет зависти каждой женщины в Бостоне. Будет акцентуальная стена. Необычные детали».

Голос Блейка ворвался в ее фантазии.

― Мне нужно подумать об этих вещах, касающихся дома, еще немного. Мне нравятся современные линии. Моей жене тоже должны. Кроме того, ей будет легче прибираться тогда.

Энди вернулась с небес на землю.

Она написала свои горькие мысли размашистым почерком на своем блокноте, чтобы не сказать их вслух. Самая тупая работа. Самый плохой босс. Он определенно был ни с кем не совместим. Могла ли она надеть ему намордник на время свидания, чтобы он молчал?

Она сделала очищающий вдох и нацепила улыбку.

― Может, мы сможем вернуться к этому вопросу, когда ты подойдешь к моменту, когда будешь готов пригласить свою пару домой. ― Она была очень довольна тем, что смогла ответить спокойно. «Видишь, я не так легко завожусь, как ты думал».

Он смотрел на нее мгновение дольше, чем требовалось. Хотя было правдой и то, что она не отводила взгляд. Почему Энди продолжала «читать» его нервозность? Этот парень, вероятно, не знал определения нервозности. Он ведет себя странно, потому что я вторгаюсь в его личное пространство. Он, очевидно, никогда не «делает» личные вещи.

― Может, выпьешь? ― Блейк поспешил к графину и плеснул в два хрустальных бокала еще до того, как она согласилась.

«Да, все было именно так. Я его стесняю, хоть это была и его идея, и он не знает, как с этим справляться». Она мысленно лучезарно улыбнулась, когда он протянул ей бокал, удовлетворенная своим умозаключением.

После того как он проглотил и вновь наполнил свой бокал, Блейк снова напустил на себя важный вид. Он плюхнулся за стол и сразу же начал работать, будто Энди была невидимой. Она потягивала крепкий янтарный напиток, поджала под себя ноги и начала делать заметки, сужая свое понимание его к отдельным словам.

Самоуверенный. Это была хорошая черта. Снисходительный. Не такая хорошая.

Убедительный. Она бы сказала, что это еще одна хорошая черта. Манипулирующий. Доминирующий. Упрямый. Замкнутый.

Она вздохнула.

Позволяя ручке упасть ей на колени, она села, облокотившись, на кресле и наблюдала, как он работает. Для мужчины, который сидел за столом, он постоянно находился в движении. Он уравновешивал работу, как с мобильным телефоном, так и со стационарным, чередовал работу с двумя компьютерными экранами и планшетом. Было достаточно круто наблюдать, как он делает это, пришлось заметить ей. Эта неуемная энергия построила его компанию с нуля, превратив в монстра, которым он является сейчас.

Солнечный свет отражался от его смуглой кожи, когда он закатал рукава рубашки. Даже в своем домашнем кабинете в субботу мужчина выглядел так, будто сошел с рекламы «Армани». Он рявкал в телефон, но усмехался сообщению, которое пришло. Сексуальный.

Она почти добавила это определение к списку.

Затем напомнила себе, что он был не каким-то греческим богом, а придурком, который ранее рассуждал о том, как его жена должна прибирать дом.

Женоненавистник, написала она вместо этого.

Ну, это не помогло. Если она хотела преподнести его в выгодном свете, ей лучше бы сконцентрироваться на его хороших чертах характера. Она зачеркнула женоненавистник. И манипулирующий. И доминирующий. И все остальные менее чем восхитительные слова, которыми она его характеризовала.

Затем добавила: Сексуальный.

Когда она подняла взгляд, их глаза встретились, и он предоставил ей полные преимущества своей плутовской улыбки. Может, ей лучше записать: Чертовски сексуальный.

Она определенно не хотела быть такой возбужденной, какой была от этой улыбки. Определенно нет.

***

Блейк совершенно забыл, что Дреа была в комнате. Между релаксацией скотчем и обычным адреналином, который он получал за день, наполненный встречами и решениями и тысячами других мелких дел, которые ему нравилось выполнять самому, он забыл о маленькой детали ― о ней. Пока не поднял взгляд от сообщения и не увидел, как солнце ярко освещало ее рыжеватые волосы, когда она смотрела на него. Если бы ему не был известен тот факт, что он приводит ее в ярость, этот взгляд на ее лице можно было ошибочно принять за желание.

Ее губы медленно изогнулись, и он понял, что все еще улыбался как умалишенный. Ну и что. Ему позволено иметь положительные эмоции, по крайней мере, раз в неделю. Пока никто другой не видит. Сваха вряд ли считается. Только она выглядела ужасно мило в его кресле.

Конечно, это было великолепное кресло. Окна выходили на бассейн и подстриженный сад. За ним была беседка. Солнце было идеальным и летним. На ней было милое платье. В любом случае, это, вероятно, было просто мило.

Не воспоминание о том, как он прижимал ее к себе, когда в воздухе витали звуки гитары ее сестры.

Это было мило в каком-то смущающем смысле. Как воспоминания с похмелья после вечеринки, которая была веселой, пока хозяин не обнаружил тебя в раздевалке с его подругой. На самом деле, это подруга все испортила. Вся эта ненатуральность, и в постели она была скучной. В пальто?

Он отвлекся.

Он все еще усмехался Дреа. Это становилось неудобным.

― Тебе что-нибудь нужно? ― это должно скрыть неудобство.

― Спасибо, но все в порядке, я наблюдаю.

И что конкретно она наблюдала? Блейк размышлял о том, чтобы потребовать ее блокнот для просмотра записей, но тут же решил, что она будет бороться с ним. Возможно, когда она пойдет в туалет, он сможет заглянуть в них. Ему стоит наполнить ее бокал выпивкой снова. Еще даже не было время обеда, а заставлять своего работника пить скотч в такое время, даже такого раздражающего, даже когда это очень хороший скотч, все еще было дурным тоном.

Она все еще глазела на него. Ладно, может она влюбилась в него. Ему говорили, что он прекрасно целуется.