Она сделала глубокий вдох, будто считала до трех, перед тем как заговорить:

— Мне не нужно это записывать, Блейк.

Он пытался не сердиться.

— Это история моей жизни. Это существенно. Ты планируешь запомнить ее?

Она пожала плечами:

— Я могла бы узнать что-либо из этого, если бы мне было нужно. Ты рассказываешь мне резюме. Я могу найти большую часть информации онлайн. Все остальное — не нужно. И это скучно.

— Прошу прощения? — а он позволил ей воспользоваться своей ручкой «Монблан». Невероятно!

— Я не сказала, что ты скучный. Это важно. — Ее дополнение заставило его нахмуриться. — Но эта информация определенно скучная.

Ему это не понравилось. Совсем не понравилось.

— Она не должна вдохновлять тебя. Она должна привлечь потенциальную жену.

— Но это, — она указала на несколько заметок, которые сделала, — никого не привлечет. Кроме, конечно, автора книги «Кто есть кто в Америке».

Блейк надул губы и наклонился вперед, его глаз готов был задергаться.

— Тебе нужно узнать меня, Дреа. Ты думала, что просто будешь сидеть за столом и изучать меня под микроскопом.

— Вроде как, да. — Она поерзала на кресле, ее юбка скользнула вверх на сантиметр — да, он заметил. — Как насчет того, чтобы попробовать кое-что другое? Позволь мне пока задать тебе несколько вопросов, ладно?

— Ух… конечно. — Он не знал, почему идея о том, что она будет задавать ему вопросы, заставляла его беспокоиться. Что она может спросить такого, на что трудно будет ответить? — Вперед.

— Ладно, начнем с простого. Какую музыку ты слушаешь?

Вот почему он беспокоился. Нет никакого способа ответить на этот вопрос правдиво. Он сглотнул, поправив стопку бумаг во второй раз за утро.

— Музыку? — он запнулся на время, пытаясь подобрать имя исполнителя, которое было бы не таким позорным, как диск «Whitesnake» , который он недавно загрузил в свой плейер. Множество других любимых групп крутилось в голове: «Def Leppard», «Poison», «Guns N’ Roses» — одна была позорнее другой.

— Да. Музыку. Знаешь, тот звук, что исходил от моей сестры тем вечером в баре? Это называется музыка.

Он сузил глаза, но словесно не отреагировал на нахальное утверждение Дреа. Он был слишком занят, фокусируясь на том, что его язык вдруг распух, а в горле пересохло. Разве здесь было жарко? Он поправил воротник и попытался проглотить панику.

Почему он паниковал? Он же не был подключен к детектору лжи. Он мог сказать ей что угодно. Мог бы соврать. Может, он мог бы сказать, что слушает джаз. Но с его удачей, Дреа оказалась бы фанатом этого стиля и захотела бы обсудить любимых исполнителей.

Наконец, он сказал:

— Я не слушаю музыку. — Это был хороший ответ. — Я слушаю национальное радио и ВВС. Иногда настраиваю станцию с классической музыкой. — Да, это было очень хорошо, на самом деле. Никакое потенциальное совпадение серьезно не беспокоило его.

Дреа нахмурилась.

— Ладно. Как насчет кино? Какие фильмы тебе нравятся?

Еще один вопрос, на который он не хотел отвечать. Он никогда никому не признался бы в своей любви к историческим драмам. Он прокрался на последний из фильмов, который видел — «Анна Каренина» — и прятался в последнем ряду, в случае, если кто-то знакомый был в театре.

Дреа ожидала его ответа.

— Документальные, — соврал он. — И прежде чем ты спросишь, я не смотрю телевизор. Никогда. — Это должно удержать ее от раскапывания его привязанности к «Аббатству Даунтон». Боже, он никогда не останавливался, чтобы задуматься, сколько потенциального унижения присуще его личной жизни.

Андреа снова нахмурилась.

— Должно же быть что-то интересное в тебе, — она пробормотала. — Ты читаешь? Что-то кроме «Уолл-стрит-джорнел» и «Бостон Геральд», я имею в виду.

— Конечно, я читаю. По большей части, биографии. — Что было правдой. Он их читал, так же как и другие книги. Но он не собирался рассказывать ей о стопке старых детективов, что стояла рядом с его кроватью.

— Биографии? — ее унылый тон сказал о том, что она не была впечатлена.

— Да, понимание великих бизнесменов нашего времени очень полезно для моей работы.

— Конечно. — Она сделала медленный выдох, но записала его ответ. — У тебя есть домашние животные?

— Нет. — Блейк содрогнулся от этой мысли.

Она подняла взгляд от бумаг.

— Почему? У тебя аллергия?

— Не то чтобы я знал об этом. — Однажды он хотел домашнее животное. Кролика, которого увидел в местном зоомагазине. Он до сих пор помнит мягкость его шерстки и его прелестный носик, который постоянно принюхивался и извивался. Его мачеха решительно воспротивилась его просьбе. Это ее слова, которые он теперь говорил Дреа: — Животные — противные создания. Они требуют денежных и временных затрат.

— Хм.

— Хм? — повторил он.

Вибрация в ее горле прошла сквозь Блейка. Почти приятное ощущение разозлило его. А именно тогда, когда он понял, что это, скорее всего, была форма осуждения.

— Что означает «хм»?

— Ничего. Просто… — она изогнула губы, будто размышляя, стоит ли ей делиться тем, что у нее на уме. С неохотным вздохом она сказала: — Моя бабушка говорила: «Никогда не встречайся с мужчиной, который не знает, как ухаживать за животным. Если он не может любить простое существо, как он сможет понять, как любить кого-то такого сложного, как ты?»

Их глаза встретились, и он оставался захваченным в ловушку ее взгляда несколько долгих секунд. Странный набор эмоций одолел Блейка. Сначала, он был тронут нежностью в голосе Дреа, когда она говорила о бабушке. Затем он ощутил внезапный интерес, будто хотел прекратить разговор о себе и услышать больше о ее сложности. Это привело к замешательству, так как он никогда не ощущал ничего подобного раньше. И наконец, он был рассержен — ему не нравилось быть смущенным. Или тронутым. Или заинтересованным.

И она фактически сказала, что он недостаточно хорош для нее, так как у него никогда не было хомяка?

К черту это. Не нужно было иметь домашнее животное, чтобы знать, что он достаточно хорош для нее. Он был бы лучшим, что она когда-либо знала, если бы они были вместе. А они не были. И не будут.

Почему это вызвало волну разочарования?

Последняя эмоция возобновила его гнев. Неважно, что гневался он на себя, а не на нее. Сквозь зубы он сказал:

— Тогда тебе повезло, что ты со мной не встречаешься, не так ли?

— Да, на самом деле.

Разочарование отразилось в ее глазах?

Нет, конечно же, нет. Это смешно.

Чем бы ни было то, что он увидел, оно исчезло так же быстро, как и появилось. На его месте появилось смирение.

— Послушай, — сказала она, — это не работает. Ты прав насчет того, что я должна тебя узнать. Но не так. Это не естественно. Мне нужно провести время с тобой там, где ты не выставляешь напоказ то, что имеешь. Мне нужно понаблюдать самой. — Она подняла руку, будто он собирался перебивать ее. — Ты сказали, что признаешь, что у меня есть способности. Я могу пользоваться ими только по своему усмотрению.

— Ладно. Я понимаю. Как насчет того, чтобы провести остаток дня, работая с моим секретарем над бумагами по приему на работу? Есть несколько ориентационных видео, которые можно посмотреть, о командной работе и сексуальных домогательствах и так далее. — Он не был уверен, к чему упомянул видео о сексуальных домогательствах. Может, потому что мысли, которые посещали его каждый раз, когда Дреа перекрещивала ноги в этой короткой юбочке, не соответствовали нормам поведения в компании.

Затем, в энный раз за это утро, он отошел от плана.

— А завтра мы сможем провести день вместе. Ты сможешь наблюдать, что захочешь.

Ее лоб сморщился в замешательстве.

— Завтра суббота.

— Да. Взамен ты можешь взять выходной на следующей неделе. Ты должна увидеть меня в домашнем окружении. Это идеальная возможность. — Или он просто не мог вынести мысль, что не увидит ее на протяжении двух выходных. Как бы она не приводила в ярость, ему вроде как нравилась ее компания.