В 1917 году, при поддержке друзей, Кирога получает место секретаря-казначея Генерального консульства Уругвая в Аргентине и поселяется в Буэнос-Айресе. Теперь он может много и плодотворно работать. После сборника «Рассказы о любви, безумии и смерти» (1917), в который вошли его ранние произведения, Кирога публикует знаменитые «Сказки сельвы» (1918), затем сборники «Дикарь» (1920), «Анаконда» (1921), «Изгнанники» (1926) и другие.
Рассказы 20–30-х годов, поры его творческого расцвета, очень разнообразны по форме и содержанию; но особое место среди них занимают произведения из жизни сельвы и ее обитателей, а также рассказы и сказки о животных. Это — наиболее типичная, чисто «кирогианская» часть литературного наследия писателя. Смертельная схватка Человека с Природой — вот лейтмотив, который проходит через все произведения Кироги, посвященные сельве. При этом Человек всегда вдали от цивилизации, всегда в полном одиночестве борется за свое существование. Эта тема была подсказана Кироге жизнью. Освоение бескрайних просторов Южной Америки велось, как правило, стихийно, отдельными предприимчивыми пионерами, людьми, которых развитие капитализма гнало в самые отдаленные, пустынные уголки континента. Многие гибли и разорялись в неравной борьбе с могучей, неумолимой сельвой. Отдавая должное самоотверженности, воле и разуму Человека-борца (рассказ «Ночью»), писатель отчетливо видел и с большой впечатляющей силой изобразил хрупкость и иллюзорность человеческого существования в условиях враждебной ему среды («Дикий мед», «Смерть человека» и др.).
Характерной особенностью творческой манеры писателя в этих рассказах является бесстрастность, своеобразный «объективизм» при изображении человека, сталкивающегося с непроходимыми лесами тропиков. Кирога ни единым словом, ни единым намеком не проявляет своего «человеческого» отношения и сочувствия к страданиям созданных им персонажей. Вырывая человека из общественной среды и сталкивая его лицом к лицу с сельвой, Кирога одновременно как бы отказывает ему в праве на авторскую пристрастность. Если человек гибнет в единоборстве со стихией, то это в изображении писателя так же извечно и естественно, как гибель животных и растений в бесконечной борьбе за существование. Этот прием, придающий своеобразный, горький и даже мрачный оттенок многим произведениям Кироги, усиливает их реалистическое звучание. Тем более что уругвайский писатель с большим мастерством рисует картины дикой тропической природы, которая, выступая в качестве враждебной разрушительной силы и являясь естественным фоном для его персонажей, позволяет ему еще резче оттенить глубину их страданий.
Однако Кирога понимает, что не только сельва коверкает и губит «маленьких людей», простых тружеников латиноамериканского захолустья. Несправедливость существующих социальных отношений — другой не менее грозный враг человека. Автор рисует целую галерею образов «лишних» людей: жалких бродяг, опустившихся чиновников, спившихся интеллигентов, не нашедших себе места в так называемом «цивилизованном обществе». Это — своеобразное «дно» аргентинской провинции, люди, судьба которых применительно к особым условиям Латинской Америки нарисована Кирогой с большим реализмом. В таких рассказах, как «Менсу», «Охота за бревнами», «Пощечина», отчетливо сквозит симпатия автора к обездоленным и угнетенным и проявляется его критическое отношение к действительности. «Мои персонажи, — писал Кирога в одном из своих автобиографических рассказов, — обычно не избалованы судьбой, и многие из них, особенно герои рассказов о сельве, в жизни не знают ничего, кроме тяжелой борьбы против нищеты и стихийных сил природы».
Большой свежестью и оригинальностью отличается другая, весьма значительная часть творческого наследия писателя — его рассказы и сказки о животных. Заслуга Кироги заключается в том, что он не только впервые показал сельву без всяких экзотических прикрас, но и увидел ее глазами любознательного натуралиста.
«Сказки сельвы», переведенные почти на все европейские языки, замечательны не только своей поэтичностью, безыскусственностью, но и несомненно представляют познавательный интерес — в их основе лежат многолетние научные наблюдения автора над повадками, привычками и «темпераментом» различных представителей южноамериканской фауны.
Едва ли не самым знаменитым рассказом уругвайского автора — рассказом, название которого условно использовано для настоящего сборника, включающего лучшее, что написано Кирогой, — является «Анаконда». «Анаконда» и «Возвращение Анаконды» — единственные в своем роде произведения, где описывается жизнь огромной водоплавающей змеи, — интересны тем, что, будучи по содержанию фантастическими, они в то же время глубоко реалистичны: в них причудливо сочетаются элементы сказки и репортажа. Главные «действующие лица» — змеи наделяются способностью говорить, мыслить, и каждая из них обладает ярко очерченным характером, в зависимости от той разновидности, к которой принадлежит. Что касается фона, на котором развертывается действие «Анаконды», пейзажей, образов людей, описания работы научно-исследовательского института, — то все это яркие реалистические картины, порой заставляющие забывать о сказочности и условности сюжета. Основной конфликт произведений Кироги о сельве — столкновение Человека и Природы — решается в этой дилогии по-иному, чем в таких рассказах, как «Дикий мед», «Смерть человека» и др., ибо люди здесь не борцы-одиночки, а организованная, сознательная сила. Оба произведения пронизывает мысль о неизбежности отступления сельвы и ее обитателей перед победной поступью человека, вооруженного наукой. Одним из наиболее впечатляющих мест «Анаконды» является описание Змеиного Конгресса, в котором нетрудно усмотреть едкую сатиру на буржуазный парламент, раздираемый сословными противоречиями и предрассудками.
Обладая обширными знаниями по зоологии и богатым воображением, Кирога с большим правдоподобием показывает внутреннюю жизнь, своеобразную «психологию» четвероногих и пресмыкающихся обитателей сельвы. Писатель как бы перевоплощается в своих бессловесных героев, и сразу же окружающий мир приобретает для нас новое, «нечеловеческое» содержание: новые запахи, новые звуки, новые краски. Этот художественный прием открывает перед Кирогой большие возможности. Он придает его рассказам свежесть и занимательность, привычное и обыденное под новым углом зрения становится необыкновенным и значительным, полным скрытого смысла.
Рассказы о сельве и о животных являются наиболее реалистической, наиболее ценной частью творческого наследия Кироги. В то же время перу Кироги принадлежит и целый ряд бытовых и юмористических рассказов и зарисовок из жизни аргентинского общества первой четверти XX века («История одной любви», «Букашки», «Победа», «Смерть Изольды» и др.).
Последний период жизни писателя (1927–1937) знаменуется определенным творческим спадом и совпадает во времени с тяжелым экономическим кризисом, разгулом реакции в Аргентине и Уругвае и приходом к власти в 1933 году диктаторских режимов Хусто и Терры. Кирога и его друзья, принадлежавшие к либеральному крылу уругвайской интеллигенции, подвергаются политическим преследованиям. Писателя под благовидным предлогом, по его вынужденной просьбе, переводят консулом в провинцию Мисьонес, в дорогое сердцу Сан-Игнасио, а затем и вовсе увольняют со службы без пенсии. Кирога, не имевший никаких сбережений, впадает в крайнюю нищету. К этому присоединяются и семейные неурядицы: вторая жена Кироги уезжает от него вместе с маленькой дочерью в Буэнос-Айрес.
В 1936 году ему наконец удается добиться скромной пенсии и звания почетного консула в отставке, но теперь он пишет намного меньше, и литературный труд не может его прокормить. Им постепенно овладевает тяжелое, мрачное отчаяние. Чаще и чаще приходит мысль о смерти. В 1935 году выходит последний сборник рассказов Кироги «По ту сторону». В произведениях заметно слабеет здоровое реалистическое начало и сильнее звучат мотивы обреченности и пессимизма.
