Иван Данилович улыбнулся. Глаза его засветились радостью.

– Ну, – митрополит поднялся, – мне, великий князь всея Руси, пора.

– Может, и я с тобой? – Иван Данилович отбросил пуховый укрыватель, обнажив худые восковые ноги.

– Лежи, князь, лежи! – митрополит вновь укрыл Ивана Даниловича, – с силами собирайся. Авось на утренней службе встретимся. Дай бог тебе скорее поправиться! – он перекрестил князя и, чуть сгорбившись, пошел к двери.

Князь Андрей Пожарский, несмотря на то что они с Дарьей, любимой своей женой, были на пасхальном богослужении, пошли и на утреннюю службу. Вначале на нее засобирался князь Андрей один. Ему очень хотелось, и он на это сильно надеялся, увидеть заболевшего так неожиданно Ивана Даниловича. Расспрашивать кого-то о состоянии здоровья князя не хотел, послать кого-нибудь из служек Андрей не решался. Еще напутают чего. А вот взглянуть хотя бы одним глазком на человека, который так хорошо его встретил, очень хотелось. А прийти к нему вот так, посмотреть… не допускала скромность. Он мало еще знал этого человека. Но Дарьюшка не захотела от него отставать. Им удалось пройти вперед, и они остановились вблизи клироса. В церкви было тихо. Только какой-то дьячок тонким голоском читал ирмос.

И вдруг церковь ожила:

– Он! Он!

Да! То шел Иван Данилович. Рядом шел, придерживая его, какой-то моложавый, похожий на князя, человек. Кто-то невдалеке от Андрея сказал своему соседу:

– Княжич Семен.

Андрей усмехнулся: что же он сам не догадался? Уж более года жил в Москве, родился сын Василий, а он не знает наследника. Кого судить за это? Великого князя, что не приглашал к себе? Он часто болел. Не до этого. Да и хозяйство у самого Пожарского отнимало много времени. Андрей не заметил, как дьячка сменил священник в епитрахили. Обратил внимание, что заунывное пение дьячка вдруг заменилось сильным, с подъемом, голосом. Священник был средних лет, с черной окладистой бородой и моложавым лицом. Он часто поглядывал в сторону князя, и каждый раз после этого в его голосе возвышалась нотка радостного ощущения не только праздничного события.

Поглядывая на великого князя, Пожарский заметил, что его сын довольно часто смотрит в их сторону. Но вскоре Семен Иванович куда-то исчез, оставив князя одного. Пожарскому показалось, что тот не очень уверенно держится на ногах, и шепнул жене:

– Я отойду.

И стал осторожно проталкиваться к Ивану Даниловичу. Он вовремя оказался рядом. Великий князь узнал его и, виновато улыбнувшись, взял его руку. Андрей помог ему выйти на улицу. Там, глянув на его лицо, он ни о чем спрашивать не стал, а обхватив его за талию, повел домой.

Войдя на княжеский двор, Пожарский был удивлен, что тот забит народом.

– Что им здесь надо? – невольно вырвалось у него.

Иван Данилович болезненно улыбнулся. И вдруг раздались голоса:

– Калита! Калита!

Андрей понял и улыбнулся. На крыльцо уже вывалила дворня, встречать князя. Взойдя на крылец, князь отдышался и, повернувшись к ним, тихо сказал:

– Сейчас!

Услышать его могли только рядомстоящие. И, повернувшись к основной массе, несколько голосов крикнуло:

– Будет!

Иван Данилович Пожарского не отпустил. Приказал одному из служек принести мешок, и он попробовал было, как раньше б, сам раскидать деньгу. Но силы были не те, и он, виновато взглянув на Пожарского, сказал:

– Пособи!

Пока князь Андрей помогал Калите, служба в церкви подошла к концу. Поблагодарив Пожарского за помощь, великий князь пообещал, что как только он почувствует себя лучше, они обязательно встретятся. Андрей, еще раз поздравив Ивана Даниловича с Воскресением Христовым, поспешил к церкви. Из нее уже выходил народ. Подходя ближе, он увидел, как кто-то облапал его жену и, приговаривая: «Христос Воскресе», целовал ее. Та пыталась вырваться, но мужчина, видать, был сильным человеком, и ей не удавалось освободиться. Словно орел, налетел он на нахала, схватил за плечо и с силой рванул к себе. И какое его было удивление, когда перед ним оказался… Семен.

– Княжич! – скрипнув зубами, прорычал Андрей.

Тому не приходилось встречаться с тем, чтобы кто-то мог позволить себе так с ним обойтись. Кровь ударила в голову.

– Да! Княжич! А что? – с вызовом бросил он.

Трудно сказать, что могло произойти между ними, если бы не верный боярин Василий Кочева. Он встал между ними.

– Пожарский, – узнал он Андрея, – ты иди к себе. А ты, – он повернулся к Семену, – не забывай, кто ты. Ишь, петухи. А ну, расходитесь! – крикнул он на зевак, которые вмиг собрались вокруг.

Андрей подошел к Дарье, обнял ее за плечи, и они пошли прочь. Семен бросил вслед им косой, недобрый взгляд. Кочева его заметил и понял, что княжич может не остановиться на этом. Дождавшись, когда княжич уйдет, Василий поспешил к Ивану Даниловичу. Боярин нашел его в опочивальне. Он лежал на постели одетый, широко разбросив ноги. Лицо его просветлело.

– А! Василий! – воскликнул он, – входи, входи.

Когда тот подошел, Иван Данилович поспешил ему сообщить, что он все же был в церкви. Чувствовалось, как он гордился своим поступком. Кочева улыбнулся. Он вспомнил и того Калиту, который мчался по дремучему лесу, порой пробираясь по пояс в снегу, отыскивая место для строительства таинственного дворца. «Да, – вздохнул он, подумав про себя, – что с нами делает время!».

Поговорив о наступившем празднике, Кочева рассказал Ивану Даниловичу о случившемся. Чело князя помрачнело.

– Вот что, Кочева: пусть князь едет на берег Клязьмы. Там, где впадает Нерехта, я даю ему землю. Пусть он там строит свои Пожары. А Семену скажи, чтобы зашел ко мне. Засиделся княжич, – в раздумье произнес Калита, – пусть-ка проветрится до Орды. Он еще с ханом не встречался. У меня в Орде, ты знаешь, весьма теплые отношения с ханом. Хочу, чтобы княжич сохранил их.

Семен шел к отцу в несколько расстроенных чувствах. Как-то многозначительно посмотрел на него боярин, передав просьбу отца. «Что могло случиться?» – думал он всю дорогу от своих хором до отцовских.

– Слушаю, великий князь! – сын вошел без стука.

Отец заворочался в постели и приподнялся на подушке.

– Садись! – показал он рукой на ослон, стоявший у одра.

Тот послушно сел. Отец посмотрел на его удлиненное, как у матери, лицо, на его по-девичьи, дугой, взметнувшиеся брови, чисто выбритые щеки, аккуратную бородку, усы. «А что, хорош», – про себя подумал Калита.

– Я тебя вот зачем позвал, князь…

Он так и назвал его: князь. Сделав ударение на этом слове. Вначале сын не понял отца, но по мере того, как он начал говорить, все прояснилось.

– …князь – это правитель. А правитель всегда должен руководствоваться не чувствами, а головой. Так жизнь устроена, что ты придешь на мое место. Ты думаешь, у тебя будет мало явных врагов? Думаешь, не захочет стать великим Константин? Хотя мы живем с ним в дружбе, и он мне обязан своим княжением. Или же другой Константин – Суздальский? Так зачем тебе множить еще внутренних врагов. Ты пошто обидел князя Пожарского? – отец посмотрел на сына суровым взглядом. – Я тебе расскажу о нем, о его нелегкой судьбе. Только дай слово: все, что узнаешь, умрет в тебе.

Сын кивнул головой. Отец еще раз испытующе посмотрел на Семена. На какое-то время задумался. Наверное, на память пришло то событие, которое было связано с женитьбой Семена на княжне Августе Гедиминовне, дочери самого великого Гедимина. Сын вначале упрямился. А для чего это было сделано? Да, для Московии. Такова судьба каждого князя, который хочет, чтобы на его земле было спокойно, а его страна могущественна. Надо жить в дружбе с сильными, но для этого надо быть самому сильным. Кстати, сноха оказалась весьма приятной женщиной. И, похоже, Семену она нравилась. Но вот этот его поступок? Баловство? Избыток мужской силы? И Калита перешел к истории обиженного сыном князя.

– … Так вот, ты теперь знаешь, кто такой Пожарский. И не след тебе его обижать Я дал ему земли. Пусть едет, обустраивается. Ну, сын, – теперь отец назвал его сыном, как бы говоря, что он самый дорогой ему человек, – тебе надлежит поехать в Орду. Жаль, не стало Чанибека, – при этих словах Калита посмотрел на сына, – Чанибека убил его сын, Бердибек.