– Пустые слова, –хрипит Дина. – Ты никогда не сделаешь этого.

– Что здесь происходит? – на шум выходит Рита. Она зевает, на ходу завязывая халат. Увидев Америго, лежащим на полу, она меняется в лице. Быстро сбегает со ступенек и склоняется над ним. Слышит шум, доносящийся из кухни и тут же, выпрямившись, вскидывает руку и произносит какие-то слова. Дэшэн, все еще упирающийся в невидимую стену, едва удерживает равновесие. Дина не скрывает своего разочарования. Отпускаю ее. Появление тетки спасло ей жизнь.

– Кладите его на стол, – командует Дэшэн, бегло осмотрев раненого. – Глаз, конечно, не спасти, но жизнь вполне можно. Несите веревки.

Айлин убегает в подсобку и через пару минут возвращается с веревками. Я быстро привязываю Америго к столу. Дэшэн вытаскивает из саквояжа инструменты.

– Какие же вы убогие… – продолжает негодовать Дина, с презрением наблюдая за происходящим. – Сколько чести для убийцы и насильника. Смотреть тошно. Никакого уважения к себе.

– Ты о чем? – Рита оборачивается к племяннице.

Айлин затравленным зверьком смотрит в сторону кузины. А та не скрывает своего торжества над ней.

– Это он ввел Зотикусу лекарство от бессмертия. Похитил и изнасиловал Айлин. А теперь, тетушка, скажи, заслуживает ли он еще милосердия с вашей стороны? Не погорячилась ли ты, выпустив Дэшэна? – с вызовом спрашивает Дина.

Айлин понуро опускает голову. Китаец на секунду замирает с пинцетом в руках. Рита растерянно переводит взгляд то на одну племянницу, то на другую.

– Это правда? – обращаясь к моей подопечной, тихо спрашивает она.

Та едва заметно кивает. Ее плечи сутулятся.

– Господин… – Дэшэн вопросительно смотрит на меня, не осмеливаясь озвучить то, что он думает.

– Делай то, что должен, Дэшэн, – говорю я, отвечая на его безмолвный вопрос. – С остальным разберёмся позже.

– Айлин, тебе самой не противно от всего этого? – в голосе Дины слышатся издевательские нотки.

– Он спас мне жизнь.

– Я тебя умоляю! – Дина хохочет. – Он бессмертный. Что ему стоит сделать подобное одолжение? Для него это не серьезней, чем царапина. Подумаешь, пару неприятных минут пережить. Будь он человеком, я бы оценила его жертву. А так… Сплошное баловство. Неужели ты настолько глупа, что не видишь того, что он всего лишь играет тобой?

Со скрипом открывается люк, ведущий в подвал, и в гостиной появляется Лив.

– Что за черт… – озадачено произносит она, увидев Америго, привязанным к столу.

– О, еще одна почитательница, – комментирует Дина, хлопая в ладоши. – Что ж, плохиши всегда популярны.

– Замолчите все! – раздражается Дэшэн. – Вы мешаете мне работать!

Он бросает суровый взгляд на Дину, и она, собирающая сказать очередную колкость, закусывает нижнюю губу, заставляя себя промолчать. Потом разворачивается и бегом поднимается наверх.

Мы с Лив сидим в подвале. Она тихо сопит, привалившись к моему плечу. Я смотрю на Америго, который лежит без признаков жизни на какой-то дерюжке, заботливо выделенной Ритой. Его голова перебинтована, на белой марле выступило алое пятно, ровно там, где совсем недавно был левый глаз.

Еще днем я замечаю, что средство, которое дал мне брат, теряет свое действие. Ко мне возвращается слабость и легкое покалывание в затылке. Снова задаюсь мыслью – смогу ли дотянуть до момента, когда лекарство будет готово? Не бесплодная ли это иллюзия того, чего никогда не будет? Неделю назад я смирился со своей участью, но потом появилась надежда, а теперь я опять скатываюсь в бездну сомнений. Нужно все-таки закончить все дела и оформить имущество на Арсена. Из-за последних событий мне было не до этого.

От мыслей о смерти меня отвлекают воспоминания об Аде. Где она сейчас? Почему не завершила начатое? Что заставило ее сбежать, после того как она прострелила голову Америго? Ей ведь ничего не стоило после этого убить Айлин. Какое обстоятельство помешало этому? Пока у меня нет ответа на эти вопросы.

– У тебя кровь на щеке, – шепчет Лив, касаясь пальцем моей кожи. – У

Тео было так же, перед тем, как он впал в кому. Простыни приходилось меня каждый час. Он кричал, прятался от каких-то зверей, которые якобы, хотели растерзать его. Пришлось приковать цепями, чтобы он не переубивал всех, кто попадался ему на глаза.

– Вот черт… – рассеяно произношу я. Опускаю глаза и вижу, что кожа на руках тоже потрескалась и из них сочится кровь. Надо бы умыться. – Ты так и не сказал, почему просила меня уехать из Лондона.

– Когда главы кланов бы ли бы заражены лекарством от бессмертия, к тебе бы пришли и попросили помочь расследовать это. Я не хотела, чтобы ты принимал в этом участие. Знала, что ты докопаешься до истины, что сможешь вывести Америго на чистую воду. Сдать его властям. Он бы с этим никогда не согласился и тогда между вами случилось бы неизбежное. Я хотела защитить вас друг от друга, но как я вижу, у меня не получилось.

– Тебя подозревают? – мой вопрос заставляет Ливию замереть.

– Мне показалось, что, когда я сделала Тео укол, чтобы внушить свою версию событий, за дверью кто-то стоял и все слышал. А потом… Я чувствовала, что за мной следят. Может быть, это всего лишь нечистая совесть, но мне не хотелось рисковать, и я постаралась исчезнуть.

– Ты кого-то подозреваешь?

– Нет. Но честно говоря, мне страшно, – признается Ливия. – Я ведь знаю, как поступают с бунтовщиками.

– Прости меня за те слова, – раскаиваюсь я. – Меньше всего на свете я бы хотел тебя обидеть.

Ливия ничего не отвечает, прижимается ко мне еще теснее и целует в шею.

– Лив, мне нужно попросить тебя кое, о чем… – начинаю я, и замечаю, как напрягается моя собеседница. – Если я не успею вовремя принять лекарство или случится что-то еще, позаботься об Айлин. Никому, кроме тебя, я не смогу ее доверить.

– Ты начинаешь прощаться… – в голосе Лив звучит отчаянье.

– Я хочу быть спокоен, что Айлин окажется в надежных руках.

– Сделаю, как ты просишь. Но не из желания успокоить твою совесть перед смертью. Просто мне не с кем ходить по магазинам, – пытается острить Лив. Она не хочет принимать правду, и я не могу судить ее за это.

Америго все еще мертв, хотя уже прошло десять часов. Успокаиваю себя тем, что ранение серьезное и для восстановления тканей требуется больше времени, чем обычно. А это значит, когда очнется, может быть настоящим зверем. Чтобы не рисковать, надеваю на него цепи. Проверяю рану под перепачканной повязкой. Она еще не затянулась. На шее и руках появились трупные пятна. Мог ли я предположить пару дней назад, что моя жизнь будет зависеть от его? Даже мыслей не было, что с ним может что-то случиться. Покидаю подвал и направляюсь на кухню. Хочу попросить Дэшэна раздобыть как можно больше крови. Брату ее понадобится много.

Когда я вхожу, Рита и Дэшэн целуются. Увидев меня, ведьма смущается, а китаец краснеет. Это умиляет. Они выглядят по-настоящему счастливыми и влюбленными.

– Я бы хотел сделать это в день вашего торжества, – говорю я, вытаскивая из заднего кармана несколько сложенных пополам листов. – Но у меня нет уверенности, что я до него дотяну. Это мой свадебный подарок для вас.

– Дом?! – пробегая глазами по документам, ошарашенно восклицает Рита. – Ты даришь нам дом?

– Мы не можем принять такой подарок, господин, – быстро говорит Дэшэн, бросив на Риту короткий взгляд.

– Можете. Вы мои друзья. Одни из самых близких. У вас начинается новый этап в жизни, и я не знаю, смогу ли увидеть его. Пусть этот подарок будет в память о нашей дружбе.

– Не знаю, что сказать… – растеряно произносит Рита. – Свое жилье, да еще в Лондоне… Это очень щедро, Зотикус.

– У меня есть возможность дарить – я дарю.

– Благодарю вас, господин, – кланяясь, сдержанно говорит Дэшэн. – Я никогда не забуду вашей доброты.

– Будьте счастливы, – обнимая Дэшэна, а потом Риту, говорю я.