– Я, конечно, польщен твоим доверим, и все такое, но ты не можешь уйти со мной, – твердо говорит Америго. – У меня нет нормального дома, я не знаю, что со мной будет завтра, мне нечего тебе предложить. А цыганское скитание, это явно не то, чего ты заслуживаешь. Тем более при таких обстоятельствах.

– Но это мой выбор, – упрямится Айлин.

Мы с Лив с тревогой наблюдаем за их беседой.

– И моя ответственность. Поэтому – нет. Будет лучше, если ты останешься здесь, – со спокойной уверенностью говорит Америго и смотрит на меня. – Ты ведь обещаешь ничего подобного больше не выкидывать?

– Конечно, – с готовностью откликаюсь я.

– Его слово не имеет ценности, – горько усмехается Айлин. – Я больше никогда не смогу ему верить.

– Дорогая, ты действуешь безрассудно, бросаясь от одного монстра к другому, - поднимаясь с дивана, мягко говорит Ливия. – Я понимаю, что тебе больно оттого, что тот, кого ты любила, оказался подонком и лицемером, но кидаться в омут с головой тоже не выход.

– Что же мне делать? – с мукой спрашивает Айлин. – У меня больше нет друзей, к кому бы я могла уйти. Все, кого я считала близкими, предали меня…

– Я улетаю в Барселону, – после паузы, бросив короткий взгляд на меня, говорит Ливия. – Ты можешь поехать со мной. Мы будем гулять по городу, покупать платья, развлекаться. Отдохнешь, посмотришь на ситуацию со стороны и потом решишь, что тебе действительно нужно. Сейчас ты на эмоциях, и можешь совершить ошибку, о которой будешь долго жалеть.

– Лив делает тебе отличное предложение, соглашайся, – ухватывается за эту идею Америго.

– Я не знаю… – растеряно произносит Айлин, переводит взгляд на меня, и тут же отворачивается.

– Поддерживаю. Это лучший вариант для тебя, – признаю я, хотя у меня нет никакого желания отпускать ее от себя. Но понимаю, что вдали от меня ей будет намного спокойней. Слишком сильную боль я ей причинил. Вряд ли она сможет простить меня в ближайшем будущем. Я искреннее благодарен Лив, за то, что она сейчас пришла мне на помощь и поддержала девушку.

– Я точно не буду тебе мешать? – осторожно спрашивает Айлин, глядя на Лив. Та смеется.

– Нет, не будешь. Ты мне нравишься, и я бы хотела узнать тебя лучше. Нехорошо, когда кто-то остается один, – заканчивает Лив, и они с Америго переглядываются.

– Спасибо, – подходя к Ливии и обнимая ее, говорит Айлин. – Ты только что спасла мне жизнь.

– Ладно, у меня дела, – хмурясь, говорит Америго. – Увидимся завтра.

И уходит, шумно закрыв за собою дверь. В гостиной повисает молчание.

– Мне нездоровится, – говорит Айлин. – Пойду прилягу.

– Хорошо, – улыбается Лив, сжимая ее руки. – Береги себя.

Провожаю ее взглядом. Мне жаль, что доверие, что было между нами, разрушено. И некого винить в этом, кроме себя.

– Спасибо, любовь моя, – говорю я Лив, когда мы остаемся вдвоем.

– Я делаю это не из-за тебя, – негромко произносит она, глядя мне в глаза. – То, как ты обошелся с ней, действительно бесчеловечно и не заслуживает прощения. Представляю себе, в каком она отчаянье, если уж отважилась звонить Америго… Узнать, что все, кому ты доверял, оказались порядочными тварями – от этого можно тронуться рассудком. Искренне сочувствую девочке. Когда-то я была в похожей ситуации и знаю, как важно ей сейчас дружеское плечо и чужое участие.

– Может быть, ты замолвишь перед ней за меня словечко? – целуя ей руку, прошу я. – Какой я чудесный и замечательный….

– И не подумаю. Она сама должна решить, насколько ты важен для нее, сможет ли она простить ту боль, что ты ей причинил. Я бы не смогла, – говорит Лив, закусывая губу. – Почему ты предаешь всех, кого любишь? Что с тобой не так, Зотикус? Отчего ты боишься быть честным с собой и сваливаешь ответственность на какие-то правила, принципы, черт знает, что еще? Ведь что бы ты ни делал, ни выбирал – это все ты. Тебе придется с этим жить. А ты каждый раз идешь против сердца. Я все понимаю – честь, долг, выдержка… Желание быть хорошим парнем… Но в жизни важно не только это. Есть еще долг любви, и ты постоянно увиливаешь от него.

– Я не знаю, что тебе на это ответить.

– Не обязательно отвечать, просто задумайся над этим. Потому что однажды, ты можешь потерять всех, – горячо говорит Лив. Обнимаю ее и целую в висок.

К нам подходит Петра и пристально смотрит на меня.

– Когда вы отведете нас к маме? – спрашивает она. – Мы хотим домой.

Бросаю взгляд на Лив. Она понимающе кивает и быстро уходит.

– Позови брата, – прошу я, внутренне готовясь сообщить близнецам страшную новость. Девочка послушно уходит, а через минуту возвращается, держа за руку Фео. Оба выжидающе смотрят на меня.

– Вы, наверное, уже догадываетесь, что случилось что-то не хорошее, - издалека начинаю я.

– Мама умерла? – прямо спрашивает Петра.

– Да, милая. Увы, это так. Ее последние слова были о вас. И я пообещал ей, что с вами все будет хорошо.

Фео заходится в плаче. Его сестра стоит, плотно сжав губы, и невидящим взглядом смотрит на меня.

– Нам придется жить с тобой? – ее голос звучит четко, но безжизненно.

– Какое-то время.

К нам подбегает Дэшэн, начинает успокаивать мальчика. Петра идет к окну.

– Когда вырасту, – говорит она, – обязательно найду и убью того, кто это сделал.

Решимость, с которой были сказаны эти слова, поражает меня. Что ж, Амалик, теперь тебе точно не поздоровится.

Перед отъездом решаю навестить Дину. До этого я держал связь с врачами по телефону. Из раза в раз они сообщали мне, что нет никаких изменений. И не забывали добавить, что надежды на то, что девушка выйдет из комы, нет. Мне не верится в это. Вспоминаю слова Елены, сказанные на обрыве, о том, что ведьма родит необычного ребенка. Значит, чудо неизбежно. Хотя… Ведь ошиблась же она по поводу своей внучки. Поверила лжи – и не спасла ее ни магия, ни интуиция. Что если в предсказание касательно ее племянницы тоже вкралась неточность?

Мне выдают халат и бахилы. В таком виде вхожу в палату, где лежит девушка. Она подключена к аппаратам, на лице – маска. Белокурые волосы сливаются с поблекшим лицом.

– Привет, – садясь на стул и беря ее за руку, здороваюсь я. – Думаю, ты должна знать, что мы завтра с Арсеном уезжаем в Лондон. Я оплачу твое нахождение здесь и лечение на месяц вперед. Хочется верить, что этого времени тебе хватит на то, чтобы вернуться обратно. Не буду лукавить: то, что ты сделала… Это сильно разочаровало меня. Не ожидал от тебя такого коварства. Но сейчас я понимаю, почему ты так поступила. Не думай, что я готов оправдать твое покушение на Айлин и убийство Риты, но на все это тебя толкнуло одиночество. Ты хотела защитить и приумножить то, что давало смысл твоей жизни. Магию. Но ошиблась и потеряла все. Ирма сказала мне, что на тебя наложили заклятье, и на ближайшие три года все твои возможности заблокированы. Если бы ты не оказалась в больнице, твое наказание было бы суровее. Не смотря на все это, я буду рад, если ты очнешься. Думаю, еще увидимся. Пока, Дина.

Поднимаюсь, чтобы уйти. Бросаю взгляд на девушку. Жду, что она вздохнет или моргнет, может быть, пошевелит пальцами. Слышал, как такое бывает после монолога кого-нибудь из семьи. Но ничего не происходит. Молча покидаю палату.

По пути домой покупаю новый телефон. Звоню Вианору. Тот вне себя от злости. Спокойно рассказываю ему о последних событиях. Он внимательно слушает меня, тяжело дыша в трубку.

– Завтра ночью буду в Лондоне, – заканчиваю я.

– Один? – уточняет Ви.

– Нет, с сыном и помощником, – возражаю я.

– Ты ведь понял, о чем я, – раздражается Ви.

– Нет, – вполне искренне отвечаю я.

– Мне донесли о том, что эта сумасшедшая парочка скрывается в твоем доме! Будь честен со мной! – кричит Ви. – Это же будет им на пользу!

– Не знаю, о чем ты говоришь, – спокойно возражаю я. – Завтра встретимся и все обсудим лично. Приеду к тебе прямо из аэропорта.