На въезде в посёлок выставлен щит с пятью священными заповедями буддизма Панча Сила:

Напоминает ветхозаветные заповеди. Правда, лишать жизни запрещается не только человека, но любое живое существо. Отсюда и принятое у буддистов вегетарианство. Ортодоксы стараются не губить даже растения, питаются упавшими плодами и орехами. С другой стороны, тибетские буддисты едят мясо и не переживают. Если ограничиться одной ячменной мукой, то в холодных горах не только просветления не достигнешь, но даже из дома во двор не выйдешь — сил не будет.

Буддисты со всего мира построили в Лумбини свои монастыри и храмы. План посёлка придумал японский архитектор Кензо Танге. На западной стороне находятся монастыри стран, исповедующих махаяну, «Большую колесницу» — поздний буддизм с демонами и бодхисаттвами — мистическими полубогами, из сострадания помогающими смертным достичь нирваны. На востоке расположились храмы теравады — «Учения древних» — старейшей ветви буддизма, отрицающей наличие богов и скорее относящейся к философии, чем к религии.

Любопытно было сравнить монастыри разных стран. В китайском храме перед статуей Будды висели часы, чтобы медитирующие не забывали о времени и не задерживались подолгу. У стены стояли барабан и колокол, а рядом табличка: «Просьба не бить». Тут китайский буддизм отличается от тибетского: в Тибете, наоборот, следует медитировать подольше, а в колокол ударить посильнее, чтобы своей набожностью порадовать духов.

Мы сами разместились в корейском монастыре. Там даже кормили паломников, причём бесплатно. В меню была острая квашеная капуста кимчи и прочие вкусные штуки. Вечером мы пошли на сеанс медитации. Нужно было сидеть на полу на коленях. Так сидели все собравшиеся корейцы, но у меня с непривычки заболели ноги, и я сел по-турецки. Монахи били в тяжёлый колокол, так что низкий вибрирующий звук тянулся несколько минут. Вместе со звуком, казалось, вибрировал и я сам. Собравшиеся повибрировали полчаса, избавились от негативных мыслей и очищенные вернулись к своим делам.

Ворота бирманского буддистского центра были наглухо закрыты. За высоким забором молча и сосредоточенно ходили иностранцы, медленно переступая с ноги на ногу.

― Это они медитируют на ходу! — заметил Юра. — Я тоже так раньше пробовал — в Малайзии.

Суть ходячей медитации в том, чтобы научиться двигаться не автоматически, а осознанно, успокоить ум и почувствовать себя в настоящем моменте. Мы уже третий месяц практиковали свою медитацию — велосипедную. Крутишь педали — левая нога, правая нога — и ни о чем не думаешь, просто живёшь движением.

В бирманский центр нам попасть не удалось, поэтому мы пошли дальше — к японской ступе. Японцы соорудили высокую белую ступу-дагобу, чья задача распространять флюиды мира на весь мир. Некоторое время мы ходили вокруг, пытаясь ощутить эти флюиды — в эпицентре их энергия должна быть выше! Но ничего не ощутили, видимо, были не готовы.

В Лумбини даже немцы построили собственную ступу. Ступа Фонда Тары была построена на тибетский манер и разрисована изнутри богами и демонами. В центре зала стоял трон, на котором восседал Далай-лама, правда, лишь в виде портрета.

Из Лумбини мы покатили на запад, вдоль индийской границы. Повсюду лежал асфальт, и трудностей мы не испытывали. Даже велосипеды не капризничали и не ломались.

Дорога привела нас в Национальный парк Бардия. Здесь водилась редкая порода азиатских носорогов. Эти места совсем не напоминали север страны. Вместо заснеженных вершин — леса и рисовые поля. Буйволы тянули широкие деревянные повозки или связанные друг с другом ходили вокруг вбитого в землю столба — обмолачивали копытами зерно.

Юг Непала когда-то был частью Индии. А сейчас индийцы и непальцы ездят друг к другу в гости без виз. Даже индийские рупии принимают наравне с непальскими.

В 1919 году на месте Бардии были королевские охотничьи угодья. Позже им присвоили статус Национального парка, и сейчас здесь проживают дикие слоны, тигры, олени и около шестидесяти носорогов. Парк изредка посещают туристы, и половина доходов от туризма идёт на нужды жителей окрестных деревень.

Из-за проблем с маоистами многие гостиницы были закрыты, а прямо на территории парка разбили военную базу. Мы поселились в небольшом пустом коттедже напротив входа в парк. Хозяин заведения, бывший егерь Кхадка Бахадур, проработал в парке больше 20 лет. Потом вышел на пенсию и занялся бизнесом. Но отельчик переживал не лучшие времена. В Бардии мы были единственными гостями. Волнения в стране и постоянное блокирование дорог сократили когда-то полноводный поток туристов до умирающего ручейка. Может, это и к лучшему — диким зверям спокойнее.

Ночью в сад нашего отеля пришли пятнистые олени, чтобы пощипать цветочные клумбы. Услышав шум, я выглянул в окно: в двух метрах от меня стоял шикарный рогатый самец и смотрел мне в глаза. Но появление в окне моей растрёпанной головы испугало оленей, и стадо молниеносно покинуло сад, без труда перемахнув через полутораметровый забор.

На следующий день мы познакомились с носорогом. У этой одиноко бродящей по улицам 12-летней бронемашины было и имя — Бикрам. Когда-то его совсем маленького вместе с сестрой обнаружили егеря Национального парка Читван. По какой причине осиротели крошечные носорожки, неизвестно. Возможно, постарались браконьеры — рог носорога используется в китайской медицине и стоит баснословных денег. Егеря спасли малышей и, когда те немного подросли, отвезли их в джунгли. Но привыкшие к людям носороги вернулись обратно. Животных отвозили снова и снова, но они всякий раз возвращались. Тогда из Читвана носорогов перевезли в Бардию, полагая, что в новом месте звери не смогут сориентироваться и останутся в джунглях. Девочка действительно осталась в лесу. Бикрам же нашел путь к людям ― на этот раз к егерям Бардии. То ли не ужился с дикими носорогами, то ли не мыслил своей жизни без двуногих. Теперь он разгуливал по округе, вытаптывая огороды. Местные жители ругались и прогоняли его, а детишки ездили на огромном звере верхом, как на лошадке.

Бикрам любил заходить на территорию военной части и попрошайничать возле кухни. Военное командование было в отчаянии: всякий раз зверь проламывал тройную линию заграждений и уверенно топал к столовой, а связки колючей проволоки и вывернутые из земли столбы волочились за ним следом. Единственное спасение от носорога — обнести базу противотанковыми надолбами.

Егерь Бахадур рассказал, что дикие слоны и носороги часто приходят из Индии. Идут по дорогам или через деревни. Тигры тоже пересекают границу, но всегда крадутся через джунгли. Слоны, носороги и тигры друг на друга не нападают, а вот на людей — могут. Каждый год погибает кто-либо из крестьян, занимающихся в парке браконьерством или нелегальной рубкой леса.

― Если на вас бросается носорог, надо забраться на дерево и отпугнуть зверя криками, — советовал Бахадур. — Носорог слышит хорошо, а видит плохо и вверх смотреть не может. Он подумает, что это опасный зверь, выше него ростом, и уйдет прочь.

Носорог немного глуповат, зато толстокож — всё ему нипочем. Раньше непальские воины из шкур носорогов делали щиты и доспехи, прекрасно защищающие от стрел и даже от пуль первых кремневых ружей.

Другое дело слон — умнейший зверь. Для защиты от диких зверей на границе джунглей ставят столбы с электрическим проводом. Напряжение не очень высокое — 12 вольт, но животным не нравится. Слоны же научились аккуратно, не касаясь провода, выдёргивать хоботом столбы из земли и после этого проходить. Если же дикий слон решил на вас напасть — бросьте ему куртку. Слон любопытен, пока будет играть с курткой, вы успеете убежать.