На тренировках мы отрабатывали маневр каждого участника контратаки. По замыслу тренера подключение игроков не должно было быть холостым. Если игрок сделал хорошее предложение, то он получал право на вознаграждение мячом. Конечно, футбол игра командная и не всегда открывающиеся игроки получали мяч. Но в этом случае они оттягивали на себя максимально возможное количество игроков соперника и тем самым помогали коллеге. Это была работа на команду. Серебровский требовал от игроков завершения атаки обязательной попыткой взятия ворот. Иначе, какой смысл затрачивать столько сил? Если в комбинации принимало участие большое количество игроков, то необходимо было свести риск до минимума. Условие Леонида Сергеевича состояло в том, чтобы не было ненужной возни с мячом и явных передач в борьбу. Он часто повторял - интенсивное движение порождает массу возможностей. При потерях мяча им планировался мгновенный прессинг. Перед нами ставилась задача лишить соперника возможности свободно обработать мяч и сделать точную передачу.
Во многих играх активный прессинг нас неплохо выручал. Это был, несомненно, энергозатратный способ ведения борьбы, но единственно эффективный в играх с более классными командами. Практика показала, что выиграть в таких матчах может лишь тот, кто будет терпеть и продолжать "пахать" на футбольном поле несмотря на усталость, только тот, кто будет биться за победу "до последнего патрона". Так чаще всего настраивал нас на игру Серебровский. Это давало результат и ни у кого в команде не возникало сомнений в правоте тренера.
Моя память подбросила ещё одну аналоги, далёкую от футбола. В школе, на занятиях по физической культуре, мы часто соревновались в перетягивании каната. С каждой стороны одинаковое количество участников. В обеих командах были и сильные, и слабые. Но побеждали всегда более упёртые и более командные. В начале соревнования силы практически были равны. В ходе борьбы свежесть уходила и на её место приходила усталость. Но она приходила к обеим командам. Какое-то время все участники прилагали максимальные усилия, не достигая результата. И, в конце концов, в одной из команд находился кто-то, кто терял веру в себя или в партнёров. Он, либо начинал паниковать, либо сбивался с командного ритма. В самом худшем варианте этот кто-то опускал руки или пытался спрятаться за чужой спиной, только имитируя борьбу.
Мне очень редко случалось видеть, когда команда из десяти футболистов, я уж не говорю про девять, побеждала коллектив из одиннадцати. Очень редко. Нет, я, конечно, мог привести примеры из истории футбола, когда такое происходило. Но это были скорее исключения, которые только подтверждали правило. В командных соревнованиях побеждали более стойкие, те, у кого крепче коллектив. Герои из древних легенд могли в одиночку успешно выдержать любое испытание. А людям земным помогало плечо товарища. Когда ты чувствовал, как он терпит из последних сил, не желая подвести тебя, команду, ты делал то же самое. Только так менее опытная команда могла противостоять более квалифицированной. Это было моё глубокое убеждение. Конечно, класс нередко сказывался, но вероятность проигрыша значительно возрастала, если кто-то выпадал из обоймы.
Золотов показался мне весьма неглупым. Ему хватило ума ничего не ломать в команде. Хотя бы первое время. Он использовал багаж Серебровского и пытался привнести что-то своё. Это вызывало во мне уважение.
* * *
Из состояния погружённости в воспоминания и размышления меня вывел звонок Медведева. Зайцеву в победном матче здорово досталось по ногам, и врач предоставил ему два дополнительных дня отдыха. За свой хет-трик он заплатил синяками и ушибами. Но отдых закончился, а Андрей на тренировку не явился. Отменять тренировку из-за отсутствия одного игрока, пусть даже и восходящей звезды, никто не стал. Но поскольку он был слишком молод, то в голову капитана сразу закрались нехорошие предчувствия.
Я всё бросил и отправился на поиски пропавшего юнца. Он ведь нас с Медведевым подвёл, как пить дать подвёл. Во мне закипал гнев. Но злился я не на Зайцева, а на себя. Ведь первоначально я планировал хлопотать только за Соколова и Борзова. Сделал доброе дело на свою голову! А потом мне стало стыдно. Кабы знал, где упасть, так соломки бы подостлал? Зайцев заслужил свой контракт на футбольном поле, а если проштрафился, не маленький - ответит. С такими мыслями я подъехал к базе клуба. Мои ожидания оправдались - в комнате гостиницы Андрея не оказалось. Но его розыск всё равно следовало начать отсюда. Выяснилось, что он уже три ночи не ночевал в своём номере. Мои неоднократные звонки на сотовый телефон не принесли никакого результата. Я позвонил домой, но только обеспокоил родителей. Дома юноша тоже не ночевал. Я попросил родителей помочь мне с информацией по бывшим одноклассникам сына. Неявка на тренировку неумолимо превращалась в чрезвычайное происшествие.
С каждым часом росло и напряжение в команде. Медведев периодически мне звонил, но я ничем не мог его порадовать. Андрей был молод, искренне любил футбол, и большинство в команде ему симпатизировало. Многие в команде знали немало примеров глупостей, творимых неопытными игроками после успешных игр. А тут хет-трик. Даже игрок постарше мог сорваться. Я терпеливо проверял полученную от родителей Зайцева информацию. Это был не слишком оригинальный способ знакомиться с бывшими одноклассниками Андрея. По крупицам объём информации рос, и я был убеждён, что обнаружение загулявшего одноклубника дело времени. Меня лишь беспокоило то обстоятельство, что информация о пропаже молодого игрока могла дойти до Максимовича раньше, чем я его найду. Я влез сам и втянул капитана в такую ситуацию, когда мы поручились за него, а он нас тут же подвёл. Как я себя ни стыдил, но в голову упорно лезло избитое выражение: "Вот и делай после этого людям добро!"
Мои поиски Зайцева увенчались успехом только к вечеру. Всё оказалось прозаическим и достаточно предсказуемым. Пиво - слабоалкогольный напиток, но разве вред здоровью от этого меньше? После нескольких дней его употребления с "прилипалами" из прежней школы Андрей был "никакой" и до утра провалялся в бессознательном состоянии на кровати в своём номере, куда я его привёз. Когда он всё-таки утром появился на тренировке, первой мыслью была "сколько времени займёт восстановление прежней спортивной формы?" И не у одного меня. Я на 100% был уверен, что абсолютно все в клубе, от тренера до массажиста, высказали Зайцеву своё мнение о его поступке. На первой же тренировке он и сам понял, какой страшный вред нанёс своей спортивной форме. К чести Андрея, он пытался усердно работать. Золотов решил ограничиться индивидуальной беседой и крупным штрафом. Тем более что уже на второй тренировке Зайцев появился со свежим синяком под левым глазом. Это обстоятельство сильно удивило меня. Атмосфера в команде была полна молчаливого укора, но агрессии я не почувствовал. Ещё Серебровский просил Борзова и Соколова по-дружески присмотреть за Андреем. К просьбе тренера они отнеслись формально и поэтому чувствовали угрызения совести. Как выяснилось позже, их переполняли и другие чувства. Понять их было можно, и всё же я считал, что рукоприкладство не лучший метод воспитания. Но что сделано, то сделано.
Каково же было моё удивление, когда на следующий день синяк был уже и под правым глазом. Предположений, кто это сделал в этот раз, у меня не было. По окончании тренировки я сидел в тени дерева и отдыхал. Сложно соперничать с молодыми, полными здоровья и сил, одноклубниками, когда тебе тридцать четыре. Пропуск нескольких тренировок на пользу тоже не пошёл. Только тонус утратил. Но я не хотел, чтобы хоть кто-то в команде мог сказать, что я сачкую на занятиях. Назвался груздем - полезай в короб. Я сидел и делал вид, что наслаждаюсь прелестями природы, а на самом деле у меня просто не было сил идти в раздевалку. Впрочем, именно моя усталость заставила другими глазами взглянуть на окружавшую меня красоту. Безоблачное небо нежного голубого цвета, яркое солнце, лёгкий ветерок, деревья, шуршащие листвой, отличный зеленый газон на футбольном поле и самозабвенное пение птиц. Они умели радоваться жизни. Я так расчувствовался, что мне стало немножко неприятно, когда я заметил, что моё уединение собирается нарушить Зайцев. Он двигался в мою сторону. Очевидно, что-то промелькнуло на моём лице, потому что он подошёл и несколько минут стоял молча.
