В приёмной меня встретили как старого знакомого. К тому же, нежные белые розы в моих руках превращали меня ещё и в доброго знакомого. Максимовича не оказалось на месте. Сразу пришло в голову: ждать - не догонять. И ещё подумалось, хоть разок, не спеша, попью хорошо заваренного чаю. Мои ожидания оправдались, секретарь предложила мне чай с вареньем или конфетами, на мой выбор. Пока я ожидал шефа и пил чай, у меня было время подумать.

Я уже до поездки пришёл к выводу, что Мирослава оказалась случайно вовлеченной в ту историю. Им надо было спровоцировать конфликт, а девушка для этого самое лучшее средство. При других обстоятельствах я бы повёл себя по-другому. В мою голову хорошо вбили аксиому, что драться одновременно с тремя противниками самое крайнее средство. А тем более с тремя спортсменами. Только герои в кино на такое способны, да и то, совершенно "обезбашенные". Мой тренер учил меня, что бегство в некоторых ситуациях не самое худшее средство решения проблемы. Очевидно, не только мой тренер так считал. Вот они и использовали Мирославу, чтобы у меня не возникло искушение избежать прямого контакта. За подобное иезуитство на меня накатывало временами сильное желание отомстить обидчикам. Но после поездки, когда я лично увидел плоды своего труда, я успокоился. Этот боец, по-моему, уже отвоевался. Во всяком случае, прыгать он нескоро сможет. Сам виноват. Сидя в приёмной, я почувствовал, что не испытываю к нему никаких чувств, совсем никаких. Его наниматель исчез. Это было странно. Мне не хотелось думать, что он простился с жизнью из-за неудавшегося избиения. Быть может, просто ударился в бега? Я совсем не знал его хозяев. Они могли быть и ярыми приверженцами исполнительской дисциплины. У них могли быть всякие пунктики, но это не моя проблема. Искать его я не собирался. В любом случае, он своё уже получил. Дело закрыто.

Я сидел и мысленно подводил итоги своей деятельности, когда в приёмную вошла женщина. Моя собеседница излишне стремительно поднялась, и я, даже толком не разглядев ее, понял, что это хозяйка фирмы. Так близко я видел её впервые. Одета она была в строгий серый костюм, белую блузку, туфли на каблуках среднего размера. Определить её возраст оказалось для меня затруднительным, слишком велика была вероятность ошибки. С одной стороны стройная фигура, отсутствие морщин на правильных чертах лица, а с другой стороны холодные голубые глаза и белые, тщательно прокрашенные волосы, без всякого намека на истинный цвет. Я встал и поздоровался с ней, но она не удостоила меня вниманием. Меня это задело, как, наверное, задело бы и любого другого человека. Конечно, мой костюм не был шит на заказ в престижном ателье города, но сидел он на мне хорошо. Обувь была, опять же, старомодная, но я всегда отдавал предпочтение удобству. Мне было неведомо, что ещё за какие-то мгновения успела во мне разглядеть супруга Максимовича, но антипатия была взаимной.

- Добрый день, Татьяна Александровна. Борис Романович должен быть с минуты на минуту.

И голос, и сама поза секретаря выражали само подобострастие. Мне это было крайне неприятно. Но осуждать её, даже про себя, я не стал. Мне ли не знать, как сложно найти хорошо оплачиваемую работу. Её педагогическое образование - плохой помощник. Самым неприятным было то, что вытягиваться в струнку ей приходилось не перед шефом, а перед его второй половиной. Но как это могло нравиться гостье?

- Приготовь мне зелёного чая.

Когда дверь кабинета закрылась за Максимович, я испытал облегчение. С чего бы это? Мне ведь с ней не жить. Когда я опустился в кресло, в мою голову пришло осознание того, что не только со мной, но и с секретарём не поздоровались. А ведь родилась она не женой олигарха. Как быстро произошло перерождение. В этой ситуации меня порадовало лишь то, что я успел получить удовольствие от процедуры чаепития.

Через пару минут появился хозяин кабинета, коротко поздоровался со мной, подав мне руку и попросил меня немного подождать. Общение с супругой заняло не более десяти минут. Ни один из Максимовичей не сумел скрыть того факта, что разговор был неприятен. Но на мне это никак не отразилось. Пока я устраивался поудобнее в уже привычном кресле, Борис Романович сумел подавить в себе негативные чувства.

- Какова цель сегодняшнего визита?

- Хочу доложить о результатах работы детектива. И моих.

- Не будем терять времени, весь полон внимания.

- Если коротко, нападение было совершено на меня, Мирославу использовали исключительно, как запал, для разжигания конфликта. Целью являлось выведение меня из спортивной формы. Исполнитель в больнице со сложным переломом ноги, заказчик пропал.

- Что значит пропал?

- Это второй тренер футбольной команды. Возможно, прячется. Но не от нас, а от своих компаньонов. А возможно, не успел спрятаться. Он каким-то образом был связан с владельцами тотализатора.

- Разве за это убивают? Впрочем, это не наше дело.

- Не факт, но если они перегрызлись между собой, то это действительно не наша проблема.

- История будет иметь продолжение?

- Думаю, что нет.

Я и вправду так думал.

* * *

Началась работа с новым тренером. Неделя интенсивных тренировок два раза в день. Часть упражнений были новыми. Мне было интересно. Удивляло только то, что теоретических занятий стало меньше. Золотов не задавал, как Серебровский, контрольных вопросов и почти не интересовался насколько поняли футболисты его идеи. Очевидно, считал этот этап развития давно пройденным с прежним тренером.

В команде все встряхнулись. Особенно те, кто сидел при Серебровском в запасе. Их можно было понять. В них ожила надежда. Появился реальный шанс попасть в основу. И они ухватились за этот шанс. Мне даже пришла в голову мысль, что некоторые из игроков при Леониде Сергеевиче "не пахали" с таким усердием.

У Зайцева завершился период адаптации, ему удалось гармонично вписаться в коллектив. На тренировках он "накручивал" всех в команде. И чем дальше, тем больше. Я чуть ли не с умилением смотрел, как он это делает. Немного завидовал, самую малость. Но не всем это нравилось. В наших двусторонних играх никто не хотел играть против местного "бразильца". Быть многократно обведенным - это удар по самолюбию. Быть обведенным на глазах нового тренера - это угроза лишиться места в основе. Больше всех психовал Паша Воронежский. Сначала он вежливо посоветовал приберечь силы для соперников. Затем стал увещевать Андрея не позорить "пацанов". Болотову это надоело, и он переговорил с Пашей с глазу на глаз. Однако эффект оказался прямо противоположным. Воронежский стал играть против Зайцева грубо. Это было чревато травмой. Кому-то пора было вмешаться.

- Паша, тебе не кажется, что ты так можешь поломать молодого парня?

- Я же не специально.

- А мне вот кажется, что ты играешь грубо намеренно.

- Он всех нас опускает тоже намеренно!

Паша чуть ли не выкрикнул последнюю фразу и этим окончательно выдал себя. В его голосе было много плохо скрытых злости и отчаяния.

- Но если он не будет на тренировках оттачивать своё мастерство, то как будет обыгрывать реальных соперников?

- Он своё отточит, а меня засадят на скамейку запасных.

- Если не хочешь там сидеть, работай. Он же бесплатно тренирует нас всех. Ты думаешь, у соперников нет техничных игроков?

Паша ничего не ответил, но лицо его оставалось хмурым. И тогда я бросил на чашу весов последний аргумент. Я громко повторил фразу Серебровского.

- Зайцев Андрей - мой протеже.

Я вложил в неё столько металла сколько смог. Воронежский искоса посмотрел на меня, и его лицо стало совсем мрачным. После проигрыша пари проверять меня он больше не хотел.

За три дня до первой игры второго круга в команде появились два возрастных игрока. Ещё не все документы были оформлены, но они пока, как пояснил Золотов, будут просто тренироваться с командой. Безусловно, смысл укрепить команду опытными игроками был. Мы имели реальный шанс выйти в высшую лигу. В команде абсолютно все понимали, что во втором круге к нам будут относиться серьезнее, никакой недооценки уже не будет. Поэтому к новичкам отнеслись с пониманием, тренер укреплял позиции. Но "дядьки" откровенно "филонили" на тренировках и своим присутствием приносили поначалу только вред. Капитан об этом откровенно сказал новому тренеру. От услышанного у Золотова приподнялись брови. Было очевидно, что новому наставнику это не понравилось. Он пообещал поговорить с игроками.