Цвет его лица стал подобен цвету хорошей офисной бумаги. Он буквально выдавил из себя признание, понимая, что только в этом случае может рассчитывать на моё понимание.

- Я хотел, чтобы он остановился. Нам нужно было поговорить, а он категорически отказывался.

- И о чём же ты так настойчиво хотел поговорить с ним?

- О моём невезении. Серебровский хотел выгнать меня из команды. Он почему-то решил, что я "сливал игры".

- А ты этого не делал?

- Нет. Этот автогол получился случайно.

- Случайно?

Взгляд мой был тяжёл, и Павел не выдержал его.

- Я понимаю, что при наличии такого огромного долга мне сложно поверить.

- Будь ты на моём месте, то тоже бы сомневался.

- Этот долг не шёл у меня из головы. Он был в моей голове двадцать четыре часа в сутки. Поэтому я не мог по-настоящему сосредоточиться на игре. Я был как во сне. Мне все кричали "выбей", я и выбил. Сам не могу понять, как мяч оказался в воротах.

- И мне нужно в это поверить?

- Я не могу что-то ещё к этому добавить.

Объяснение Павла оставляло не одну каплю сомнения, но опровергнуть его слова я не мог. Оставалось только притвориться, что я ему поверил.

Если бы он только знал, какого "бульдога" разбудил, прокалывая шины моего автомобиля. Для Медведева реальным был только один вариант - это сделал кто-то из членов футбольной команды. А он в этой команде был капитаном. Вычислить этого "деятеля" стало для него делом чести. Он посвятил этому все свои силы и свободное время. Я скептически отнесся к опросу жителей двора, где была оставлена машина. Если кого-то и видели, то только издалека. Мне это ничего не даст. Михаил не поленился и обошёл все квартиры дважды, утром и вечером. Одновременно он беседовал и с членами команды. Ребята были в полном недоумении, так как не могли понять преследуемую им цель. Но и проигнорировать его вопросы не могли.

Из нашего капитана получился бы неплохой детектив. Он не задавал вопросы в лоб, поэтому большинство из них, до поры, до времени, казались безобидными. Так я и рассказал ему детали ДТП с участием Серебровского. Хотя не планировал. Он, конечно, имел право знать правду о гибели своего тренера. Только в результате родилась проблема. Я очень хотел, чтобы последствия звонка Соколова остались тайной, скрытой за семью печатями. Его вины в случившемся не было, так и незачем ему знать об этом. Михаил согласился со мной. Но он винил Бояринова и хотел немедленно выгнать его из команды. Мои аргументы, что ни один суд не признает его виновным, просто отметались. Роковое стечение обстоятельств. Он же задавал мне только один вопрос:

- А по совести?

Ответить на него мне было очень сложно. Тем более, что я умолчал о своих сомнениях относительно изложенных Бояриновым обстоятельств автогола. У меня не было никаких сомнений, что поделись хоть частью известной мне информации и Павел не пробыл бы в команде и трёх минут. На правах тренера Михаил хотел позвонить Бояринову и спросить его, не хочет ли он по-доброму исчезнуть из команды.

- Понимаешь, видеть его каждый день выше моих сил.

- Но это его проблема или твоя?

- А он может видеть жену Серебровского и его детей, ставших сиротами?

- Давай дадим ему возможность перейти в другую команду по-тихому, в межсезонье. Мне не хочется лишний раз привлекать к команде внимание прессы. Итак, мы под колпаком.

- Он лишился моего доверия, да и команды тоже. Мы не можем больше быть в одной связке.

- Но ты пойми, его вина не доказана. Есть же презумпция невиновности!

- Сам виноват! Не пришёл ко мне и не поделился со мной! Я уж не говорю про коллектив.

- Да мало кто способен рассказать о таком!

- Я бы понял его и простил!

- А если нет?

Мне с трудом удалось уговорить его не предавать огласке эту историю. Мне показалось, что перед решающими играми не стоило взрывать мозг ребятам подобными новостями. Мы оба знали, что правда всё равно когда-нибудь просочится в команду, но пришли к общему мнению, пусть это произойдёт позже.

* * *

Расписание игр было таково, что у команды была целая неделя для того, чтобы отойти от поражения и должным образом подготовиться к играм на выезде. Наши предстоящие соперники занимали места в верхней части турнирной таблицы. Обе команды были с большим опытом выступлений в первой лиге. На спонтанном собрании команды единодушно было принято решение обыграть соперников за счёт максимально интенсивного движения на поле. Грубо говоря, мы решили их "перебегать". Абсолютно все игроки понимали, как сложно будет это сделать. На дворе стоял уже октябрь, и накопившаяся усталость давала о себе знать. Но как сказал мой однофамилец: "Тот ляп, что мы сотворили в последней игре, можно смыть только кровью". Все посмеялись и вместе с тем согласились с правотой утверждения. Но чтобы движение на поле не было бестолковым, мы на тренировках, раз за разом, отрабатывали комбинации впереди и подстраховку сзади. За счёт синхронного движения мы могли добиться успеха и сэкономить силы. Но для того, чтобы сэкономить силы в матче, необходимо было потратить их на тренировках. Это был единственный доступный нам способ победить. После общих тренировок я, передохнув, ехал к своему складу и лупил, и лупил футбольным мячом по его стене. Я понимал, что если бы я делал это на поле клуба, меня ещё больше уважали бы за трудолюбие и, может быть, мой пример подвигнул бы еще кого-нибудь на дополнительные тренировки, но самолюбие гнало меня к складу. Слишком велик был процент моих неудач. Так кое-то из одноклубников может подумать, что я забиваю голы исключительно по везению.

Футбольная "пахота" не помешала моему мозгу породить неожиданную мысль. Мне срочно надо было ещё раз встретиться с владельцем грузовика. Убивать его, я думаю, не будут, а вот его собственности грозит опасность. И мне срочно нужно предупредить его об этом. Открыв дверь, он не смог скрыть своего удивления:

- Вы? По-моему, я всё честно вам рассказал и мне совершенно нечего добавить.

- Я пришёл не расспрашивать вас, а предупредить.

- О чём?

- О грозящей вашей собственности опасности.

- О чём? О чём? Что может угрожать моей собственности? И какой именно?

Было немного забавно, но он реально не понимал, какая опасность может грозить его собственности. Такая мысль просто не могла придти в его голову.

- Дело в том, что на вашей машине, пока вы её обмывали, совершили ДТП и убили человека. И весьма вероятно, что человек захочет избавиться от неё.

- Что значит избавиться от неё? Это не его машина.

- Но на ней, весьма вероятно остались следы ДТП. Преступник захочет уничтожить следы преступления.

- Каким образом?

- Совершить новое ДТП или, что, вероятнее сжечь её. Машина у вас застрахована?

- Да, но страховка покрывает только две трети стоимости.

- Вот поэтому о ней надо позаботиться.

- А что ж он сразу их не уничтожил? Эти следы.

- Думаю, первоначально у него был план скрыть ДТП.

- А вы, значит, копали-копали и раскопали его? А теперь он хочет сжечь мою машину. Ну, спасибо вам.

- Ну, во-первых, не я же хочу сжечь вашу машину. Во-вторых, если бы не устроили грандиозное "обмывание", то преступник не смог бы завладеть вашей машиной. И в-третьих, я же пришёл вас предупредить.

- И что мне теперь делать?

- Я бы мог предложить вам использовать вашу машину в качестве наживки, но неизвестно как долго ждать от преступника решительных действий. К тому же это всё-таки рискованно.

- Мне-то что делать.

Владелец шикарного грузовика, похоже, на сто процентов осознал грозящую ему опасность и радость жизни, написанная на его лице, покинула его.