Супруга Серебровского, ещё недавно полная надежд женщина, смотрела на меня потухшими воспалёнными глазами. Было очевидно, что ей с трудом удавалось сдержать поток слёз. Черный платок подчёркивал, что прежняя жизнь для неё закончилась. Я подумал, не посетила ли её голову мысль, что и сама жизнь для неё закончилась. Ведь нищета расправила над ней свои крылья. Школьный учитель. Всем известна заработная плата педагогов в регионах. Переезды за мужем из города в город, не способствовали ни её карьере, ни её профессиональному росту. Немало её сил и времени отняли и дети, два мальчика. Похоже, погодки, которые молча жались к матери. Они прижимались к ней всякий раз, как на её лицо выбегала очередная слеза. Младший из них держал в руках огромного персидского кота, с белой, как снег, длиннющей шерстью. Обои в коридоре, спинки дивана хранили следы его больших когтей. Но сейчас он не был похож на родственника царя джунглей. Глаза этого красавца были полны страха от присутствия большого количества посторонних людей. Кот был явно тяжел для мальчика, но он крепко прижимал его к груди. Я пробыл в квартире Серебровских достаточно долго, и всё это время из головы не выходила мысль "Кот слишком тяжел для мальчика. Почему он не отпускает его?" Их объятия напомнили мне моё детство, и меня осенило - это же подарок отца. Частичка живого отца. Наверное, общий любимец. Как всё-таки непредсказуемы перемены в нашей жизни. Как тонка та грань, что разделяет саму жизнь и смерть. Выходя, я выразил свои соболезнования вдове и вложил в её плохо слушающиеся руки конверт. В нём лежал гонорар за последний забитый мною гол. Я не смог отблагодарить Серебровского при жизни, но не мог не сделать этого после его смерти. Мне хотелось, чтобы хотя бы его семья ощутила мою признательность. И ещё я сказал себе, что буду последней сволочью, если не приду к вдове ещё раз.
Тяжкий груз сдавил мою грудь, мне не хватало кислорода, это состояние мне было незнакомо. Я присел во дворе на скамейку и стал смотреть на маленьких детей, что играли в песочнице. Они строили дома, гаражи, дороги и были так увлечены, что не замечали никого вокруг. Это в моей жизни не стало близкого мне по духу человека, а их жизнь была по-прежнему полна красок. Это напомнило мне о том, что и моя жизнь ещё не закончилась. Я сидел и предавался размышлениям о том, что наша жизнь скоротечна, поэтому жить нужно ярко и не забывать о тех, кто ушёл. За этим занятием меня и застал Володя, наш вратарь. Он присел рядом и долго молчал. А когда заговорил, стало очевидно, что о наболевшем.
- Это был хороший человек и отличный тренер. Нелегко в этом признаться, но я обычный человек. Талант не спешил извергаться из меня, а он настойчиво занимался со мной. Возился, по-доброму, как с ребёнком, несмотря на все совершенные мною в жизни и на поле ошибки. А их, к сожалению, было немало. Это был большой человеколюб. Мы часто огорчали его, а он продолжал с нами работать, как ни в чем не бывало. И упорно строил команду, способную решать большие задачи.
Мы сидели во дворе и ждали выноса тела. Желающих проститься с Серебровским было много, поэтому прощание затягивалось. Володя помолчал ещё несколько минут, и стал рассказывать мне, каких трудов Серебровскому это стоило.
- Серебровский, возглавивший команду, и в тот момент весь клуб, получил "в наследство" серьёзные долги по предыдущему году и массу других проблем, "благодаря" которым команда долго находилась на грани расформирования. В тот период я был в команде вторым вратарем. Приглашений в другие клубы у меня не было. Специальных теоретических занятий с вратарями прежний тренер не проводил, и мы оба играли интуитивно. Лично я просто копировал манеру игры основного вратаря. На тренировках делал те же упражнения, что и он.
Приход нового тренера финансовую ситуацию в команде не изменил. Мы тренировались, тренировались и ещё раз тренировались. Подъём по турнирной таблице проходил без стимулирующих факторов, на голом энтузиазме - всё "за спасибо". Практически за идею. Серебровский каждому из нас разъяснял, что только командой мы можем чего-то добиться. В той команде никто из игроков не блистал и скауты к нам не заглядывали. С растущим комом долгов по зарплате команда упорно лезла на вершину турнирной таблицы. Уступая по финансированию почти всем клубам своего дивизиона и ориентируясь только на свои кадры, команда выиграла зональный турнир "ввиду явного преимущества". Никто из администрации региона не нацеливал клуб на эту победу, и никому (кроме болельщиков и самой команды) она оказалась на тот момент не нужна. У ребят сложилось впечатление, что золото дивизиона стало для многих высоких должностных лиц в регионе костью в горле. Туров за пять до финиша турнира команда на собрании даже задавала вопрос Серебровскому: а нужна ли, кроме нас самих, кому-то ещё эта победа? На что он ответил: а кому из вас интересна жизнь в полсилы?
Ничего удивительного, что одновременно с победой в зоне и участием в Кубке футбольной лиги в клубе стал дымиться запал бомбы, способной окончательно взорвать всю ситуацию... Многие видели, что ситуация потихоньку вышла из-под контроля: Серебровский с трудом наскреб денег на участие в турнире, по отзывам (да и по внутреннему ощущению), команда прилично смотрелась, обыграла пару клубов первой лиги и даже позволила себе обкатать самых молодых футболистов. Мы решали на Кубке свои локальные задачи и на этом фоне вполне достойно завершили сезон.
У Серебровского по графику была учеба тренеров в столице. Пока его не было в городе, в команде произошел "взрыв": борьба за выплату долгов зашла к тому времени в тупик. Игроки, вконец отчаявшись, перед самым Новым годом пошли на крайние меры, подав сразу 16 заявлений в Палату по разрешению споров.
Когда Серебровский вернулся в город, половины команды уже не было. Не было и одного из наших лучших нападающих, отправившегося на просмотр в команду высшей лиги. Клуб со дня на день ждал объявления о банкротстве, казалось, он уже приказал долго жить.
У Серебровского должны были опуститься руки. И они опустились. Этого следовало ожидать. Последние из игроков его команды искали для себя новые команды. И тут появился Максимович. За бесценок, да оно действительно и не стоило больших денег, скупил имущество развалившегося клуба: стадион, загородную базу, акции клуба... В своём желании избавиться от балласта, местное руководство не оставило себе ни одной акции.
Максимович пообещал карт-бланш Серебровскому при условии возвращения в первую лигу за два сезона. Леонид Сергеевич согласился, но поставил всего одно условие - право на вето на переходы игроков в другие команды до истечения срока контракта. А затем стал беседовать со всеми оставшимися игроками команды с глазу на глаз. Эти беседы длились, иногда, более двух часов. Оставил в команде Серебровский четверых. Троих, бывших юниоров и меня вратаря. Затем предложил пригласить несколько маститых игроков. Это влетело Максимовичу в копеечку, но он дал своё согласие. Ограничились тремя, но деньги были потрачены очень серьёзные. Всем приглашённым "звездам" были куплены квартиры в экологически чистом районе города. Недостающих игроков Серебровский искал в провинциальных городах. В футбольных столицах даже молодые игроки стоили слишком дорого. И как сказал Серебровский, очень многие из них уже ставили деньги, а не футбол на первое место. Даже ничего собой ещё не представляя. Леонид Сергеевич пересмотрел в нашем регионе, наверное, всю молодежь, начиная с 15 лет. Минимальный срок контракта с большинством игроков составлял три года, с теми же, кто очень понравился Серебровскому - пять. И команда за два сезона вновь вышла в первую лигу.
Всего этого я не знал. Сумел дважды по крупицам собрать команду. И вот его команда опять стояла на пороге краха. Это вызывало внутренний протест.
- Из уважения к памяти погибшего нужно помочь Максимовичу сохранить команду, - слова сами слетели с моих уст.
