Я остановил свою машину в стороне и, в попытке найти опровержение назойливой примитивной версии дорожно-транспортного происшествия, направился к месту аварии. Приблизиться к тому месту, где машина слетела с трассы я не смог, дорогу мне преградил один из сотрудников госавтоинспекции. Он сообщил мне, что своё любопытство я смогу удовлетворить только после окончания работы следователя. Я попробовал наладить с ним контакт и сообщил ему, что разбившийся водитель - мой друг и тренер. Он пригляделся ко мне и по тому, как мышцы его лица расслабились, стало понятно, что он меня узнал. Полезная сторона славы. Он выразил мне свои соболезнования. Я должным образом принял их и высказал своё удивление фактом такого рода аварии.

- Серебровский был опытным водителем. Пустынная трасса. Как он мог слететь в кювет?

Инспектор посветил фонарём на обочину дороги:

- Видите, он немного "сошёл" с асфальта и зацепил правым колесом обочину, его и затянуло в сторону. А тут столб. Не повезло...

Голос инспектора был грустен. Авария произошла ещё вчера поздним вечером, но работать в темноте следователь посчитал бессмысленным, и инспектора ДПС вынуждены были остаток ночи охранять место происшествия. Накопленный опыт подсказывал им, что с Серебровским злую шутку сыграла усталость и потеря концентрации внимания. Вылети погибший с трассы в другом месте, разбил бы только машину. Здесь же лобовое столкновение с бетонным столбом. Шансов выжить практически никаких. Не повезло. Даже сработавшая подушка безопасности вряд ли смогла бы спасти водителя. А в машине Леонида Сергеевича её не было. Как ни крути - не повезло.

Я попросил пропустить меня к автомашине.

- Нельзя, не положено. - Немного погодя, он передумал. Не так много людей, что приедут на место аварии посреди ночи. - Пойдёмте, провожу, только недолго, пока из начальства никто не приехал.

Лобовой удар сделал своё дело, кузов машины был сильно деформирован. Для того, чтобы извлечь тело погибшего, придётся повозиться. По счастливой случайности машина не вспыхнула. Удивительным было и то, что столб устоял, хотя весь был в трещинах. Стояла сухая погода, членам следственно-оперативной группы повезло. Никакие обстоятельства, вроде пожара или дождя не осложнили им расследование. Картина дорожно-транспортного происшествия была достаточно ясна.

Смерти было безразлично, где подкарауливать свои жертвы. Её не интересовали ни пол, ни возраст, ни семейное положение. На дороге она собирала немалый урожай. А вот во мне нарастал протест. Как же так? Почему? Человек был в самом расцвете жизни... и погиб. Это было чудовищно несправедливо! Казалось, я был обманут жизнью в своих ожиданиях. Только не знал, кому предъявить свои претензии. Мне ведь тоже не повезло - встретил стоящего человека, потянулся по-человечески к нему, и тут же потерял. Я чувствовал себя обделённым. Я совершенно не видел в этой жизни справедливости.

Мы осмотрели машину со всех сторон, искорёженное достижение техники. Но когда луч фонаря коснулся задней дверцы машины Серебровского, я не сразу смог понять, что зацепило моё внимание. Что-то отличало эту дверцу от остальных.

- Посвети, пожалуйста, на заднюю дверцу. Тебе не кажется, что с нею что-то не так?

Мы стали изучать её, насколько это возможно в свете фонаря.

- Пожалуй, имеет место легкое касание. Я бы сказал, легчайшее. В нескольких местах совсем чуть-чуть повреждено лаковое покрытие. Да, лёгкое касание.

- Это имеет отношение к аварии?

- Трудно сказать. Это могут решить только эксперты. Если смогут.

- Не верите в их возможности?

- Касание могло произойти и в другом месте, и в другое время.

Но я на всякий случай сделал несколько снимков. Сейчас в хороших сотовых телефонах имеются не просто многопиксельные камеры, сравнимые с прежними фотоаппаратами, некоторые из них снабжены ещё и хорошей вспышкой. Покупая свой телефон, я искал просто аппарат с большим экраном, а он оказался продвинутым. И вот это обстоятельство оказалось очень кстати. Кстати? Мой почти забытый опыт оперативной работы подсказывал мне - собирай как можно больше фрагментов мозаики. Возможно, они и не пригодятся. Кто знает? Но картина, в любом случае, будет точнее.

Мы уже собрались вернуться на шоссе, как в тиши ночи неожиданно зазвучала красивая мелодия. Когда начался повтор мелодии, я догадался, что это вызов сотового телефона. Но не моего, и не инспектора. Это мог быть только телефон Серебровского. Мигающая подсветка помогла его обнаружить, он лежал на полу автомашины. Удивительно, как он не разбился? Разбитые стёкла автомобиля давали возможность до него дотянуться, но инспектор не стал этого делать. Его остановила светящаяся на панели телефона фотография "любимой".

- Никто не сообщил его жене о случившемся?

- Решили подождать до утра.

- Может быть, ответишь, всё равно не спит.

- Оперативный дежурный сам сообщит, когда сочтёт необходимым.

Мне сразу вспомнилась любимая фраза моего первого наставника про чемодан, который каждый должен нести сам. Хотя, скорее всего, сотрудник был просто молод и не знал слов, что могли бы смягчить боль утраты. А есть ли, вообще, такие слова? Мелодия, зазвучавшая повторно, заставила меня мыслями вернуться к сотовому телефону. Он лежал на полу. Не в кармане Серебровского. Неужели его хозяин разговаривал с кем-то по телефону и поэтому зацепил обочину? Но он не любил отвлекаться за рулём. Не любил, но телефон из кармана достал. Неосознанно я озвучил свою догадку:

- Не забудь обратить внимание следователя на то, что телефон лежит на полу, причем в рабочем состоянии.

Инспектор удивлённо взглянул на меня, но какую-то запись в своей служебной книжке всё же сделал. Мне не хотелось подводить этого сотрудника, и я не стал дожидаться прибытия следственно-оперативной группы. Я увидел то, что хотел. Но успокоения моей душе это не принесло. Нелепость смерти легла на сердце тяжким грузом. В результате глупой аварии дети стали сиротами, а жена вдовой с двумя детьми. Это казалось нереальным, всего несколько часов назад он, успешный молодой тренер, руководил своим детищем. Но возле дороги находилась автомашина, и в ней ещё находилось тело Серебровского.

* * *

Закончился первый круг. Последние две игры не внесли кардинальных изменений в таблицу. Первые две строки по-прежнему занимали обе бывшие команды высшей лиги. Однако мы к ним подтянулись, всего одно очко отделяло нас от второго места. Мы не успели, как следует, даже порадоваться этому обстоятельству. Гибель Серебровского отодвинула наши турнирные успехи на задний план. В голову постоянно приходили мысли о суетности мира. Любая мелочь, пустяк, стечение обстоятельств меняли нашу жизнь, а иногда и обрывали. У Серебровского были далеко идущие планы, а теперь нет, не только его планов, но и его самого.

Максимович взял все хлопоты по организации похорон на себя. В душе я был благодарен ему за это. Мне было не по себе от мысли, что весь объём хлопот мог лечь на раздавленную горем женщину, с её маленькими детьми. Максимовича в команде, иногда, обвиняли, одни в бездушии, другие в стремлении к экономии. В оказанной им помощи я не увидел ни того, ни другого. Не увидел я и показухи или желания напомнить о себе. Боль утраты и уважение к погибшему. Только эти чувства я и испытывал во время похоронной церемонии. Возможно, у меня "поехала крыша", но я бы хотел, чтобы у меня были именно такие похороны. Вот только чтобы они были очень и очень нескоро.

Мне не приходилось ранее бывать в гостях у Серебровского. Опоздать на начало церемонии я не хотел. Поэтому, боясь застрять в одной из многочисленных пробок, выехал из дома заблаговременно. В итоге у меня появилась возможность изучить его место обитания. Я был очень удивлён тому обстоятельству, что он жил в малогабаритной двухкомнатной квартире, расположенной в старом четырехэтажном панельном доме. Но ещё больше меня поразила скромность внутренней обстановки. Она, безусловно, была приобретена ещё во времена его футбольной молодости. Игроки, которых он пригласил в команду, имели гораздо более комфортные апартаменты. О них он позаботился. В его же квартире новыми были только телевизор с огромным экраном и пишущий DVD. Всё остальное: мебель, музыкальную аппаратуру, видеомагнитофон можно было назвать антиквариатом.