Я ехал на встречу, когда мне позвонили. Разговаривать по сотовому телефону, находясь за рулём автомобиля в центре города, было чистым самоубийством. После гибели Максимовича для меня это стало аксиомой, не требующей доказательств. Поэтому я сначала остановился в одном из дорожных карманов и только потом достал из кармана телефон. Абонент меня не дождался и отключился. Это был Соколов. Я перезвонил ему, и он тут же отозвался.
- Привет, я вспомнил.... никто не брал мой телефон.
- Привет, Виктор. Откуда такая уверенность? Кто-то же сделал звонок.
- Это был я...
- Но... ты же на сто процентов был уверен, что не разговаривал в этот день с Серебровским?
- Так в том то и дело, что не разговаривал! Я вспомнил. Мне позвонил Паша Бояринов и попросил меня позвонить Леониду Сергеевичу и передать ему, что он ждёт от него звонка. И хотя просьба показалась мне странной, я позвонил Серебровскому, только он не ответил мне. Я и забыл об этом, разговора-то не было.
Не было. А человек, возможно, из-за этого звонка погиб. Телефон-то он, в отличие от меня, из кармана достал. Ничего этого я не стал говорить Соколову. Это были всего лишь мои догадки. Так зачем тогда парню всю жизнь носить этот камень на шее?
- Я помог тебе чем-то? Это важно?
- Да, ты помог мне. Одним вопросом стало меньше.
Я возвратился в транспортный поток, но никак не мог избавиться от мысли, что лучше бы этого звонка не было. Теперь получается, что именно Виктор мог стать невольной причиной гибели Серебровского. Как сделать так, чтобы он об этом никогда не узнал?
Надо признать, что черный цвет Татьяне Александровне шёл. Интересно, надолго ли она одела траур по супругу? С чего это во мне проснулся сарказм? Общепринятый ритуал, обычное дело. Но ведь это её я видел в кафе с молодым человеком. Не о политике же они разговаривали в уютном домике. Меня приняли в гостиной, не сумев до конца скрыть удивление от моего визита. Я впервые был в квартире Максимович и поэтому с любопытством озирался. В голову лезла банальная фраза "бездна вкуса". В реальности это могла быть всего лишь способность воспринять совет специалиста как с умом потратить немалое количество денег.
- Чем я обязана вашему визиту?
- Случилось маленькое недоразумение. По просьбе Бориса Романовича я привлёк к работе одного детектива, оговоренные сроки прошли, а ответа до сих пор нет. Детектив же утверждает, что отчёт о проделанной работе давно им выслан на имя Бориса Романовича. Не могли бы вы поискать его в бумагах Максимовича?
- Это так важно? Отчёт детектива? Хорошо, подождите минутку.
Она удалилась и отсутствовала около пяти минут. Этого времени мне хватило, чтобы успеть полюбоваться картинами, висевшими в гостиной. Авторы были мне неизвестны, но их работы мне очень понравились. Я не был специалистом в области живописи, но не мог не признать, что у покупателя картин отличный вкус. Это было неплохое вложение капитала. Картины притягивали к себе, рождали эмоции, некоторые вызывали приятные личные воспоминания. Не стоило и сомневаться, что их цена со временем только вырастет.
- Предполагаю, что вы ждали вот это. Очевидно, Борис Романович забыл вам его передать.
Я получил свой отчёт, и у меня больше не было причин задерживаться. Я ещё раз взглянул на хозяйку. Ухоженное лицо, холодные глаза. Полное отсутствие интереса к моей персоне. Что ж, пора и честь знать. Дело сделано, а ледяной холод хозяйки я как-нибудь переживу. Как-то некстати в голову пришла мысль, что мы можем стать родственниками. Или со смертью Максимовича родственные связи между мачехой и падчерицей оборвались?
Снаружи меня ждал неприятный сюрприз. Все четыре колеса моего автомобиля были проколоты. Не приходилось сомневаться, что это было сделано преднамеренно. Проколы располагались сбоку. Пока я ждал эвакуатор, у меня было время подумать. Для начала я попытался решить для себя, что это - месть или предупреждение? Я поставил себя на место этого "нехорошего человека", поразмышлял и пришёл к выводу, что это не месть. При мысли о мести, мне первым делом пришло в голову сжечь машину. Ведь практически все подержанные автомашины не застрахованы. Если бы я жаждал "крови" менее сильно, то нанёс бы глубокие царапины и тем самым лишил бы машину товарного вида. Этой же цели отвечала глубокая вмятина на ребре кузова. А прокол колёс - это всего лишь лишение владельца автомашины возможности ею пользоваться на непродолжительный период времени. Пусть болезненный, но всего лишь щелчок по носу. Меня невежливо попросили, чтобы я отказался от расследования. Но кто? Очевидно, я начал двигаться в правильном направлении и, продолжая расследование, неизбежно уткнулся бы в преступника. Вот мне, как в детской игре, и сказали "горячо". Меня на время лишили уже привычного средства передвижения. Вынудили вернуться к преданному мною общественному транспорту. Шлёпать по лужам под мелким моросящим дождём никак не входило в мои планы. Увы, но ноги очень скоро промокнут. От этой печальной мысли я не на шутку разозлился. На чью же мозоль я наступил? Ради получения ответа я был готов промокнуть насквозь.
Я педантично осмотрел весь двор, город всё больше наполнялся камерами наружного наблюдения. Моя автомашина могла запросто попасть под обзор одной из них. Однако меня ждало разочарование. Хотя в этом районе города проживали успешные и состоятельные люди, но именно в этом дворе, ни одной камеры я не обнаружил. Я не стал отчаиваться. Если хорошенько подумать, всегда можно найти зацепку. Ведь никто не знал мой маршрут. Желание посетить дома вдову президента клуба родилось спонтанно. Из чего следовало, что за мной либо кто-то следил, либо... Максимович вызвала исполнителя по телефону. Я пробыл у вдовы недолго, из чего вытекало, что человек, проколовший мои шины, в любом случае был на автомашине. Для того, чтобы попасть во двор или приблизиться к нему необходимо было съехать с проспекта. Следом за эвакуатором я покинул двор и направился к проспекту. По пути своего следования я вертел головой по сторонам в поисках камеры. И мои поиски увенчались успехом. Одна из камер небольшого отделения известного банка была направлена в сторону собственной автостоянки. Разыскиваемая мной автомашина, проезжая мимо, просто не могла избежать записи. Не откладывая дела в долгий ящик, я прошлёпал по лужам до ближайшего салона связи и приобрел в нём флешку. В банке я откровенно поделился своим горем с сотрудником службы безопасности и за умеренную плату он скопировал для меня все произошедшие перед нужной мне камерой события за последний час. Вот только кого же мне предстояло там найти?
* * *
Чтобы не опоздать на тренировку мне пришлось прибегнуть к услугам такси. В голове сидела фраза "Куй железо, пока горячо". У меня была возможность получить новую информацию, и это подстёгивало меня. Я буквально сгорал от нетерпения пообщаться с владельцем тяжелого грузовика. Скрупулёзный просмотр накануне той записи, что предоставили моему однокурснику Михаилу, принёс породивший большие надежды результат. Одна из машин проследовала следом за Максимовичем и довольно скоро вернулась обратно в город. Тот факт, что временной промежуток между её появлением перед камерой был невелик, внушал оптимизм. К тому же само время дорожно-транспортного происшествия с Максимовичем прекрасно укладывалось в этот интервал.
Владелец грузовика оказался довольно бесхитростным парнем, залезшим в большие кредитные долги и мечтающим как можно быстрее их вернуть. Неприязни к работникам полиции он не скрывал. Наш разговор с ним получился короткий, но весьма любопытный.
- Я тебе должен отвечать? Ты из полиции?
- Нет, не из полиции. Но тебе лучше ответить на мои вопросы, если не хочешь потерять время в кабинете у следователя.
- Вот только не надо меня пугать. Куда я ездил в тот день? Собственно говоря, мне нечего скрывать. Никуда!
- Откуда такая уверенность?
