— Вам на самом деле интересно? — вздел он брови.

Месроп кивнул.

— И вы понимаете, о чем идет речь?

— Не вполне, — Месроп усмехнулся, — но я очень постараюсь, если вы будете говорить медленно.

«Сейчас пойдет молотилка», — обреченно подумал Виктор и уселся поудобнее. В конце концов, Месроп сделал свое дело, привел его сюда, и он, Виктор, как бы получил с рук на руки Бастион. А пока они тут языками чешут, надо спокойно и без суеты обдумать последствия этого события. Завтра утром Сбор, и вот большой вопрос — сказать сразу о том, что защитники Бастиона оставили все и ушли, или выложить в последний момент, если маги дожмут Сармата и поход на Бастион все же будет назначен? Есть и другой вариант — поговорить с глазу на глаз с Сарматом, пусть сам решает. Не лучший выход. Сармат полон сил и бодр, как никогда, но в последнее время стал намекать, что и собственными умишками надо трудиться. Да, еще и Мартын — сложный получается расклад.

Боевая техника — подарок нежданный! Старое, нестрелявшее оружие мечта для любого вояки. Старое новое оружие или новое старое оружие, запутаешься, черт. Только разницы никакой не будет, если маги здесь поторчат день-другой. Все развалится, а жаль! Несколько лазерных штучек и можно идти обратно Саратов отбивать, а там и с Казанью разговор другой выйдет.

— Никогда не баловался этим! — размышления Виктора прервал смех Месропа.

— А у меня в детстве неплохо получалось, — задумчиво сказал доктор, потом тихо сошло, да и не только у меня. Там, где появляются маги, у простых смертных начисто исчезают паранормальные способности. Они словно все в себя втягивают.

— Не надо им завидовать, — ученый поднял указательный палец, — вы же знаете какой ценой им достается.

«А ты-то откуда знаешь, пацан?» — незлобно подумал Виктор. Парень определенно нравился ему. Хлипковат, конечно, но боек, мозгами шевелит. Подкормить, обучить и взять к себе, пусть походит в штабных, а там глядишь…

— В конце концов, не так уж важно, что происходит, — продолжал между тем ученый, — но посмотрим, когда и как происходит. Если отметить события на одной линии, то можно заметить, что с каждым днем их все больше, но они как бы… мельче, что ли, обыденнее…

— Ну и что? — спросил Месроп.

— Ничего. Только вот какая странная закономерность — если в очень далеком прошлом каждый эксцесс носил характер чрезвычайный, ну, там, из-за них людей жгли, чудеса всякие, то сейчас мелкие чудеса доступны каждому магу, а до них такие способности были почти у каждого второго.

— Они и сейчас проявляются, особенно у детей. — Доктор вздохнул и добавил: — Только быстро исчезают.

— Ну и слава богу, — сказал Месроп. — Но я никак не пойму, при чем здесь временная шкала?

— Да как вам сказать, — ученый скривился и почесал подбородок, — если мы имеем ряд событий, частота которых нарастает, а интенсивность падает, наверно, есть какая-то закономерность, а вернее — причина этого.

— Естественно, — согласился Месроп, а по блеску в его глазах Виктор понял, что Месроп заинтересовался.

— И причина, вероятно, одна, — веско произнес ученый.

Месроп молча ждал продолжения.

— Вам это ничего не напоминает?

— Мне это напоминает волну, — ответил Месроп. — Кинули камень в воду, вот волна и пошла, постепенно слабея.

— Гениально! — вскричал ученый. — Какая жалость, что мы с вами не встретились раньше. Вы почти попали в точку. С одной небольшой поправкой камень еще не брошен.

— Не понял.

— Вы знаете, что такое цунами?

— Догадываюсь, — кротко ответил Месроп.

— Так вот, представьте себе, что плывете на корабле по океану и где-то под вами на большой глубине вздрагивает земля. Вы почти ничего не почувствуете, так, легкий толчок. Возникнет небольшая волна и покатит к берегу. Чем ближе к суше и чем меньше глубина, тем выше будет вздыматься волна и, наконец, обрушится на берег, смывая все. Понимаете — чем ближе к центру цунами, тем мельче волна, а если предположить, что источник, или событие, породившее волну причинно-следственных сдвигов, находится в будущем, то, получается, что мы движемся к нему, а не от него.

— Логично, — протянул Месроп. — Выходит, эта волна идет в прошлое, на «мелководье», а там… — и он вздел руки.

— Вот именно, — повторил его жест ученый. — Я не знаю и даже не думаю о том, что является источником. Может, это и есть давно обещанный конец света — и весть об этом идет в прошлое и будущее. Колебания темпоральных осцилляторов…

— Э-э?

— Ну, словом, что-то в будущем случится такое…

— Минутку! — перебил его Месроп. — Я так понимаю, что чем дальше в прошлое, тем круче волна, хотя, скажем так, единичнее чудеса?

— Да.

— Тогда выходит, что далеко в прошлом произошло штучное чудо такой интенсивности, которое соизмеримо с причиной этой волны.

Ученый с уважением посмотрел на Месропа и хотел было что-то сказать, но Месроп продолжил:

— И это чудо, если уж впереди грядет конец света, есть именно его начало, его рождение, создание мира. А возникнув, мир идет к своей гибели и… так далее.

Бадья с водой, подумал Виктор, волны идут от черпака к краям, оттуда к середке, потом снова, пока не заглохнут. Все эти ученые разговоры колебания воды в бадье.

— Замкнутый круг, — после некоторого молчания сказал Месроп.

— Возможно, — согласился ученый. — Хотя не имеет никакого значения. Даже если наш мир и есть этот замкнутый круг — что из того? Мир возникает, идет к своей гибели, а гибель эта порождает причину его возникновения. Все повторяется, все происходит так, как уже происходило.

— Впечатляющая картиночка. — Месроп искоса глянул на Виктора. — Но если характер грядущего конца света связан с нарушением причинно-следственных связей, то не проще ли искать причину катаклизма в нарушителях этих связей.

— Вы имеете ввиду магов? — ученый прищурил глаза.

— Я ничего не имею в виду, просто задаю вопрос.

— У меня нет ответа.

— Зато у меня есть, — неожиданно сказал доктор. — Я предлагаю допить это пойло и заняться своими делами. Вы, Мамасахлисов, со своей концепцией центра цунами всем здесь печенку выели, а теперь на свеженьких потянуло.

Доктор глотнул еще, передернулся, хлопнул по плечу Месропа, Виктора и пошел из комнаты. В дверях обернулся, велел ученому проводить гостей до выхода и исчез в коридоре.

Ученый проводил его долгим взглядом, но ничего не сказал.

— Вы нас не будете убивать? — неожиданно спросил он у Виктора и поднял уголки губ, словно улыбаясь.

— Не буду, — серьезно ответил Виктор. — Никто вас не собирается убивать.

— Это хорошо. Тогда пойдемте, я вас выведу.

В коридоре они с Месропом о чем-то заспорили, но Виктор шел за ними не прислушиваясь. Он запоминал расположение коридоров и лестниц. Здесь не то что отряд, тысячу можно разместить вольготно. А магов придержать, чтоб не лезли. Тогда с техникой веселые игры пойдут, с лазерами повозимся, оптика… Хорошо! Но разве магов остановишь! Может, они и впрямь смолы боятся?

Обходя толстопятую бетонную опору, Виктор спросил, кто так основательно подлатал здание. Ученый почесал нос и сказал, что никто не знает. Насколько он помнит, когда они заняли домину, повсюду были следы ремонта. «Полгода строительный мусор выносили, бетон к полу прикипел, ломали, скалывали».

Потом он поднял палец и произнес фразу на непонятном языке, похожем на немецкий. Месроп засмеялся и ответил в том смысле, что, мол, настала очередь науки взойти на голую вершину. У всех своя голая вершина, уныло согласился ученый, но радости от этого мало.

И тут они вышли к щитам и мешкам.

Никого не было. Одни щиты прислонены к стене, другие просто навалены на мешки с песком. Виктор поднял голову — наверху, у пулеметов, тоже никого.

— Прощайте! — сказал ученый. — Может, еще… — не договорив, повернулся и ушел.

За баррикадой тоже ни души. Виктор и Месроп вскоре оказались на берегу.

— Ну, и нам пора прощаться, — сказал Месроп.