Вскоре Правитель и Правительница перенесли свои покои вверх, за ними потянулись советники и прочие служилые люди. Старикам приходилось тяжело, несколько советников подали в отставку, им было невмоготу каждый день подниматься и спускаться по бесконечным лестницам. Мартын пришел к Виктору со списком младших советников, но Правитель небрежно сказал, что на свободные места никого брать не будет, а раз число советников сокращается, то так тому и быть. Седые кустистые брови Мартына поползли вверх, он широко улыбнулся и сказал, что такое решение ему по нраву. Кто отвечает, тот и принимает решение, заметил он, и еще добавил, сладко щурясь, что уже видит времена, когда ни одного советника не потребуется, и тогда он со спокойной совестью отойдет от дел. «Ты уже отошел от дел», хотел сказать Правитель, но смолчал.

Огни на темном берегу не шли из головы. Евсей клялся, что на развалинах Бастиона нет и давно не было ничего живого, туда даже дурохвосты не забегают и птицы гнезд не вьют. «Даже так, — удивился Виктор, — почему это?» «А негде, — глуповато ухмыльнулся Евсей, — там трава не растет, а уж о деревьях и говорить не приходится!»

Тем не менее Евсей пообещал усилить дозоры, а вокруг секреты посадить. Через неделю пришел на доклад и между делом сообщил, что новости с того берега, пустяковые, правда, но мало ли что!

Говорил со своей обычной улыбочкой, но глядел серьезно, даже озабоченно. Виктор отослал Чуева, велел Андрею никого на порог не пускать и увел Евсея во внутренние покои.

— Ну, что там у тебя? — спросил нетерпеливо.

Мрачные предчувствия одолевали его последнее время. Хоть и быстро росла стена, и выучка дружины радовала, мнилось, что крадутся вражьи отряды ближе и ближе, чтобы ударить неожиданно. Тишина на рубежах настораживала, пугала. Тогда он не понимал, что это еще малый страх расплата за власть.

— Да говори ты! — взорвался он, видя, что Евсей нерешительно жует губу. — Туранцы идут? Или Рязань измену умыслила?

Евсей покачал головой.

— Двоих там видели, — мягко сказал он, — человек мой в секрете сидел, а мимо двое и прошли.

— Тьфу! — Правитель махнул рукой. — Важная новость!

Он понимал, что с пустой вестью Евсей не заявился бы, и сейчас только поддразнивал его.

— Один из них — бывший твой хранитель… — начал Евсей.

— Богдан? — вскинулся Виктор. — Живой?

— Нет, не Богдан.

— А!.. Понятно, — чуть запнувшись, сказал Виктор. — Что же делал Иван у развалин Бастиона?

— Почти ничего, — развел руками Евсей. — Тащил просекой старые железки.

— Откуда там просека?

— Ну, не просека, тропа большая.

— Что за железки?

— Ржавье всякое. Трубы, проволока.

— Так на себе и тащил? — раздраженно спросил Виктор.

Евсей что-то недоговаривал.

— Не на себе. Они вдвоем волокли.

— А второй кто?

— Да Николай, — легко ответил Евсей.

— Какой?.. Та-ак! — Правитель рывком поднялся с места, подошел к Евсею и крепко встряхнул его. — Не обознался твой человек?

— Не мог обознаться! Он под Николаем три года служил.

— Хорошо. Свободен. Нет, постой! Куда они шли?

— Вверх по склону. Там ждала подвода. Погрузили железо и отвезли вот сюда.

Евсей припал к большой карте, расстеленной по столу, и упер пальцем. Правитель мельком глянул и нахмурился.

— Где твой человек?

— Спит.

— Буди!

После того, как Евсей ушел, Виктор долго смотрел перед собой невидящими глазами и тер виски кончиками пальцев. Он не понимал, каким образом встретились бывший хранитель и бывший… Не нравилась ему эта встреча. Что за железки ищут в развалинах Бастиона, не старое ли оружие? Нет, там все в труху разнесло. А может — не все? Кто знает, на сколько этажей вглубь была врыта эта махина? Но зачем им оружие? Сводить счеты, мстить! Маг точит зубы на Ксению, а Боров…

Он стряхнул с себя тягостное оцепенение и быстро прошел в покои Ксении. Воительницы в коридоре только покосились на него, но не шелохнулись. Распахнул дверь без стука и застал Правительницу у зеркала. Она медленно поводила расческой по длинным волосам. Он увидел ее глаза в зеркале и на миг замер, покачнулся. Будто невидимая рука сильно толкнула в грудь. Ксения опустила веки и, только обернувшись, подняла их.

— Тревога сильнее тебя, — сказала она. — Присядь и ни о чем не думай, не беспокойся, не сожалей.

Правитель упал в кресло, а она подошла к нему и прикоснулась губами ко лбу. Виктор погладил ее по щеке и обнял за плечи. В нескольких словах объяснил причину своих тревог.

— Тебе еще долго будут мерещиться заговоры, — проговорила она, — и ничего не поделаешь. Чем больше власть, тем больше врагов. А что касается этих… — Она прикрыла один глаз и, словно вглядываясь в трещину между двумя мирами, сказала чуть изменившимся голосом:

— Трехногие птицы давно улетели, два солнца восходят навстречу друг другу…

— Что это значит? — спросил Виктор.

— Угрозы нет, — сонно ответила она. — Ступай, посмотри сам, это твое дело, ты и разберешься.

Виктор не понял, что она хотела сказать, да и не старался понять. Порой слова ее были странны, а смысл темен. Ясно одно — тревожиться не след. Поначалу он намеревался послать к развалинам пару сотен и прочесать окрестности. Но сейчас передумал.

В оружейной комнате он долго перебирал старые железки, вывезенные из кунцевского убежища. Повертел в руках короткую трубку — сгнило, наверно, все, но вдруг сработает!

Ксении сказал, что в случае беды даст огненный сигнал.

Распорядился выставить наблюдателя. Евсей полюбопытствовал было, для какой надобности, но получил в ответ лишь сердитый взгляд.

А наутро Правитель незаметно для стражи выехал из Хором тайным ходом, взяв с собой только Андрея.

У ближней заставы их догнала Ирина, хранительница Ксении. Сообщила, что послана сопровождать их. Андрей немедленно вспылил и погнал ее обратно, но Виктор унял взявшихся было за мечи молодых людей. Долго еще ворчал Андрей, сопел, но Правитель только улыбался — он и Ксения знали, что парень примерз глазом к Ирине, да только зазорным считает признаваться в этом. Дело молодое.

Виктор приметил девушку до нелепого и страшного похода на север, когда у нее еще не было имени. Она со своей соратницей раскапывала рельсы близ Хором. По рельсам этим и подкатили цистерны со смолой…

Почти всех своих воительниц Ксения отпустила, оставив два десятка самых верных и крепких. Каждая из них стоила не одного и не двух испытанных бойцов. Девушки молодые, статные, но пока ходили безымянными, побаивались их дружинники, обходили стороной. Теперь же многие разошлись по домам, а кто и при Хоромах остался. Мужьями обзавелись быстро.

Солнце уже проклюнулось. Они выехали на дальнюю дорогу. По рассказам старожилов, дорога во времена давние опоясывала город кольцом. Байкам этим мало кто верил, больно великим колечко выходило — не один, а десяток городов такое могло окружить. Частенько дорога пропадала, сходила на тропу, а то и вовсе исчезала в кустах и траве.

У воды они свернули и вскоре подъехали к Горелой Заставе. Там и передохнули. Дружинники подтянулись, забегали, но увидев, что он без свиты и строгости не выказывает, обмякли, вытащили на траву скамьи и столы и быстро соорудили угощение.

Перекусив, Виктор немного повалялся на сене. Краем уха он прислушивался, как один из караульных рассказывал бойцам о северном походе, в котором принимал участие. Подвиги Виктора, Мартына и других обросли такими подробностями, что Правитель невольно заулыбался. А когда рассказ дошел до огневого побоища, смертоносные шары превратились у рассказчика в огромные фигуры, возвещавшие о конце света и сей конец намеревавшиеся немедленно учинить, испепеляя все живое и неживое. Молодой боец, слушавший с раскрытым ртом, вдруг щелкнул пальцами и сказал, что против огневиков хорошо помогают большие колья с обожженными остриями. На него цыкнули, и он умолк.

Виктор послушал еще немного, потом встал и велел привести свежих коней.