– Может, в следующий раз все-таки фитиль?! – крикнул Эверетт.

– Напомни тогда, ладно? – сказал Коллинз, встряхиваясь и полностью приходя в сознание. Потом неожиданно вспомнил:

– Черт возьми, кажется, Гусман ушел!

Эверетта не требовалось побуждать к движению. Он повернулся, помог Коллинзу встать на ноги, и они побежали со всех ног.

Налет на «Врата погибели» закончился.

Для беглецов начался почти десятимильный путь от ужаса, которого никто из этих четверых не мог себе и представить.

Мужчины вскоре нагнали женщин, шедших по длинному туннелю в полной темноте. Видели они хоть что-то лишь в те минуты, когда появлялся пролом в бетоне над их головами, что позволяло свету всходящей луны пронизать тьму. Сара подгоняла девушек, как только могла. Все шестнадцать в любую минуту готовы были остановиться в паническом бегстве из подземелья «Врат погибели».

Почти у каждого пролома в трубе девушки останавливались, малейший свет давал им хоть какую-то надежду.

– Vamonos, vamonos,[24] – кричала сзади Сара, как только они останавливались прямо под большим проломом в верхней части большой бетонной трубы. – Нам нужно идти, – кричала она, подгоняя группу перепуганных девушек.

Сара видела их расширенные глаза, когда ослабевал выброс адреналина. Видела, что страх и ужас того, через что они прошли, сочится из них, как пот сквозь поры. Она, не колеблясь, хватала старшую с виду девушку и отталкивала ее от света, льющегося в большое отверстие. Девушка сначала молча смотрела на нее, потом обращала взгляд в длинный, темный туннель.

Подгоняя девушек в очередной раз, Сара услышала, как девушки в задней части группы завопили и бросились вперед. Они окружили ее, и Сара пожалела, что у нее нет оружия.

– Черт возьми, Сара, почему они стоят?!

Сара успокоилась, услышав знакомый голос Уилла Менденхолла, обогнувшего небольшой изгиб перед проломом в трубе. Он гневно втиснулся в толпу застывших девушек, но потом, увидев их испуганные лица, стал утешать их, как только мог.

– Потому что, черт возьми, они перепуганы, и у нас нет фонарика!

Уилл полез в карман и отдал Саре свой.

– Заставь их пошевеливаться! За нами идет отряд, и поверь, он страшнее, чем ты можешь себе представить. Ну, пошли, пошли!

Уилл сердито подтолкнул двух девушек, а потом стал жестами приказывать остальным следовать за Сарой с ее фонариком. Вытащил пистолет, сознавая, что от него будет мало проку, и тут тесное пространство снова огласилось воплями.

– Кто-нибудь еще слушается приказов?! – раздался рассерженный голос Коллинза, раскатившийся эхом в тесноте. – Время поджимает!

Увидев, что появились еще трое мужчин, девушки, наконец, перестали кричать. Сара взяла за руку девушку постарше и пошла по туннелю. Остальные робко последовали за ними.

– Уилл, я возьму твой «МП». Пойду замыкающим, а ты опереди Сару и возглавь их. Капитан Эверетт, возьми нашего французского друга, которому, кстати, следует похудеть, и заставляй этих девушек двигаться. Никаких остановок, никакого отдыха, – приказал Джек.

Менденхолл отдал Джеку два последних магазина, снаряженных тридцатью патронами, и пустился догонять Сару с девушками. Коллинз снял бронежилет и бросил в текущую по трубе воду. Он знал, что как минимум три ребра у него сломаны, и помощь французу тоже отнюдь не приносила облегчения. Поднял взгляд и в лунном свете увидел, что Эверетт чувствует себя не лучше, кровь из осколочных ран у него текла, по меньшей мере, в трех местах. Фарбо почти совсем обессилел.

– Дай Анри карабин, – Джек подошел к французу, сменив магазин в «МП-5». – Прикрывай капитана Эверетта, Анри, понятно? Если меня убьют, ты останешься единственным арьергардным стрелком.

Фарбо с трудом посмотрел на Коллинза, потом на Эверетта, силящегося держаться и держать Анри прямо.

– Да, только прикажи своему капитану не бросать излишний вес, когда наступит решающая минута.

– Не беспокойся, лягушатник, этого не случится. Решающая минута уже наступила, так что будь готов!

С этими словами Эверетт пошел в темноту, чувствуя себя немногим лучше, чем девушки, находившиеся на грани паники.

Джек зарядил оружие, дослал патрон в патронник «МП-5», потом с последним взглядом назад, все еще задаваясь вопросом, что же это за ужас выпал на их долю, последовал за длинным рядом быстро шедших мужчин и женщин.

Группа прошла почти милю, когда Коллинз услышал позади далекий голос, кричащий в трубу с того места, где они были меньше десяти минут назад:

– Я иду, гринго, мама послала меня за ужином!

Джек остановился и посмотрел назад, в темноту. Голос был низким, казалось, он не мог исходить из горла существа, в какое превратился Гусман. Голос не был звериным – в отличие от изменившегося тела. Он свидетельствовал о мощном и свирепом интеллекте: Гусман хотел испугать, устрашить всех в туннеле. Джек понял, что сработало, – он испугался.

Коллинз повернулся и снова пошел вперед, размышляя, вошло ли в трубу существо, бывшее Анакондой. Потом побежал, тяжело дыша от давления сломанных ребер на мышцы груди и боков; он понял, что наиболее разумным ходом для Гусмана было бы отрезать им впереди путь, постараться повернуть их назад. Полковнику было ясно, что изменение тела не снизило умственных способностей врага.

Через четверть часа он убедился, что был прав.

Сара обернулась, дабы убедиться, что испуганные девушки не отстали. Решила, что придется устроить передышку, раз им нужно дойти до реки. Увидела ярдах в ста впереди свет, шедший из пролома в трубе.

– Уилл, девушки вот-вот свалятся. Нужно на минутку остановиться.

– Нет, пусть идут! – крикнул он из середины группы. – Ты даже не представляешь, что там сзади. Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь!

Сара сделала глубокий вдох и стала мягко подталкивать собравшихся возле нее девушек. Меньше, чем за минуту, они дошли до очередного пролома в трубе. Едва Сара миновала освещенное место, послышался громкий вопль, за ним другой, а за ним и еще один. Сара посветила фонариком туда, откуда неслись вопли, и глаза ее расширились от ужаса при виде того, как сверху в трубу протянулась большая рука. Коснулась одной из девушек и схватила ее за волосы. В луче фонарика Сара увидела, как Менденхолл шагнул вперед и начал колотить по большой, жестокой руке, когда та стала поднимать девушку вверх, выдергивая ее из трубы.

Остальные девушки перепугались и бросились вперед, закрыв поле зрения Сары, когда Уилл собрался стрелять из пистолета. Сара дернула его руку в сторону из опасения, что пуля попадет в бьющуюся девушку. Потом девушка исчезла.

– Что это было?! – закричала Сара, когда девушки бросились бежать мимо нее в слепом страхе.

– Тебе это незачем знать. Вперед, Сара, вперед!

Перепуганные девушки значительно опередили Джека, Фарбо и Карла. Когда они миновали пролом, где три минуты назад исчезла девушка, Эверетт оглянулся и увидел, что Джек с трудом ведет раненого Анри. Повернулся, взял другую руку француза, и втроем они пошли быстрее.

Весь десятимильный путь спасения представлял собой бегство в испуге. И лишь изредка – остановки для необходимых передышек. Потом сверху доносился шум, поднимались вопли ужаса, и девушки вновь пускались бежать. Саре приходилось драться с ними, чтобы держать их, по мере возможности, скопом. Без оружия она чувствовала себя раздетой и боялась до смерти, что обычно смелый Менденхолл испуган не меньше мексиканских девушек, которых он всеми силами старался защищать. Когда Сара, наконец, заставила последнюю девушку пройти мимо небольшого пролома в верхней части трубы, в него снова просунулась большая рука и схватила ее за плечо, ударив об изогнутую сторону бетонной трубы. Менденхолл выстрелил пять раз, три пули попали в толстую руку выше локтя и в запястье. И поразился, что рука не отдернулась от девятимиллиметровых пуль, а продолжала искать Сару. Глаза у Сары расширились при виде того, как длинные согнутые пальцы двигались взад-вперед, нащупывая, что бы схватить.