– Но это уже история, – он, наконец, улыбнулся и протянул руку с наманикюренными ногтями, Анри пожал ее. – По словам вашего человека, вы интересуетесь моей коллекцией искусства анасази[17].

– Да, моя коллекция явно недостаточна, а ваша переполнена. И поскольку анасази жили севернее границы, я решил, что кое с чем вы можете и расстаться, – Анри выпустил его маленькую руку и оглядел хорошо обставленную комнату. Увидел стоявших поблизости троих людей Гусмана, неотрывно наблюдавших за ним. – Особенно меня интересует та вещь, которую вы купили в Сан-Диего, – очень красивый серебряный артефакт.

Анаконда улыбнулся и посмотрел в голубые глаза Фарбо.

– Ах, да, серебряный змей. Сеньор, это очень редкая вещь. Единственный артефакт анасази, запечатлевший такого великолепного змея. Но должен поправить вас, сеньор, эта вещь не куплена, она… как бы это выразиться… завещана мне покойным владельцем.

Анри прекрасно понял, что это означает. Гусман просто убил бывшего владельца и забрал эту вещь.

– Что ж, поскольку ваши затраты минимальны, может быть, мы сможем прийти к соглашению? – спросил с улыбкой Фарбо.

– Возможно, сеньор, возможно, – сказал Гусман и жестом предложил Фарбо идти вперед первым. – Почему бы нам не осмотреть вещь, чтобы вы могли оценить ее красоту и сделать мне достаточно обоснованное предложение, которое не будет слишком оскорбительным?

Бывший французский полковник шагнул мимо невысокого мексиканского наркобарона, заметив, что в глазах его улыбки нет. По мнению француза, прозвище «Анаконда» было вполне заслуженным, поскольку глаза у Гусмана были такими, как у большой хищной змеи. Анри хорошо знал этот взгляд, потому что и сам был способен на то же самое.

Люди в комнате построились за спиной своего главаря и пошли следом за ним и Фарбо к большой двери. Обогнав Анри, Гусман открыл громадную дубовую дверь и затем достал связку ключей, чтобы отпереть находящиеся за ней стальные ворота. Включил свет, и Анри увидел ведущую вниз винтовую лестницу.

– Нужно, чтобы эту вещь отчистили мои специалисты, поэтому, если последуете за мной, сеньор Джонс, мы осмотрим мои произведения искусства в гораздо более комфортной обстановке.

Анри отвернулся от лестницы и посмотрел на невысокого человека перед собой. Пришел в ярость, поняв, что попал в западню. Его план никого не ввел в заблуждение, и, торопясь найти маленькую Сару, он совершил большую ошибку, решив, что наркобарон окажется настолько жадным, что не станет его проверять. Фарбо кивнул и потом уголком глаза увидел находившихся сзади людей. Ему ничего не оставалось, как улыбнуться и шагнуть в бездну, темневшую за воротами.

Анаконда не сводил глаз со спины человека, о котором его разведчики донесли, что это не Хэновер Джонс из Нью-Йорка, а Анри Фарбо. Гусман знал, что хотя коллекционирование и является его основным занятием, причина того, что он находится в Нуэво-Ларедо, совсем другая. Бандит знал эту истинную причину и решил слегка поразвлечься в этот скучный день. Улыбнулся и стал спускаться по лестнице вслед за своим гостем.

Вскоре Анаконде надоест эта игра.

Международный аэропорт Ларедо.

Ларедо, Техас

Весь частный сектор международного аэропорта Ларедо был теперь закрыт для регулярных рейсов. «Шевроле Тахо» подъехал к двадцати другим машинам той же модели. Джек понял, что федералы приехали значительными силами. Посмотрел на Эверетта с Менденхоллом, и Карл указал подбородком на большой открытый ангар, видимый из иллюминатора их самолета. Внутри стоял фургон спецназа полицейского управления Ларедо, рядом с ним находился большой фургон, принадлежавший, как Джек знал, отряду ФБР по освобождению заложников. У Коллинза по спине побежали мурашки. Он покачал головой, поняв, что президент Соединенных Штатов принял решение: освобождение будет проводиться под руководством ФБР, не армии и тем более не самого охраняемого и секретного агентства президента, отдела 56–56. Обычно Джек понимал, что секретность крайне необходима, но в эту минуту ему была совершенно безразлична секретная сторона их дела. Он понимал, глядя на собравшиеся федеральные власти, что освобождение будет строго полицейской операцией.

Джек и Эверетт покачали головами, когда агенты ФБР остановили машину журналистов и стали их расспрашивать. Оба понимали, что весть об инциденте распространяется по стране и за границей; это означало, что операция быстро привлекает к себе внимание, и группа «Событие» не может участвовать в ней.

– Просим директора отдела Комптона и полковника Коллинза зайти в центр связи; президент находится на видеосвязи через «Европу», – прозвучало объявление по громкоговорителю.

Комптон присоединился к Джеку, и они медленно пошли в центр связи «Боинга».

Джек стоял перед Комптоном и видел, как тот глубоко вздохнул. Начальник отдела говорил и слушал в течение трех минут, и Коллинз с нетерпением ждал решения, будут ли они участвовать в попытке освобождения.

Сообщенная президентом новость была неутешительной.

– Да, мистер президент, пока вы не получите точных сведений, – сказал Найлз, чувствуя накал ярости Джека у себя за спиной. – Но, сэр, могу я рекомендовать, чтобы это передали «Дельте»?[18] В секретную зону аэропорта уже прорвались журналисты, значит, Гусман узнает о любой попытке освобождения еще до ее начала, – Найлз протянул Джеку полоску бумаги, и полковник выругался себе под нос, прочтя слова «Ничего не выходит». – Да, сэр, – произнес Найлз, положил телефонную трубку и кивнул моряку-связисту, прикомандированному к группе «Событие». – Джек, президент хочет поговорить с тобой, – Найлз встал и отошел на несколько шагов.

– Полковник, вы слушаете? – раздался суровый голос.

– Да, мистер президент, – ответил Коллинз.

– Предупреждаю вас, как только что предупредил Найлза: не превышайте своей власти, полковник. Наши отношения с президентом Хуаресом оставляют желать лучшего со времени его избрания. Мы не можем вторгнуться в Мексику с группой людей, присутствие которых я никак не смогу объяснить. Секретность вашего отдела очень важна, даже важнее судьбы кого бы то ни было из личного состава! Это ясно, полковник?

Найлз видел, как Джек сделал полуоборот и, казалось, собирается уйти, но Коллинз подошел к нему и указал на громкоговорящий телефон, а президент продолжал говорить.

– Я даю вам и этой маленькой лысой сволочи много, подчеркиваю, много воли, полковник, и жду, что мои приказания будут выполняться. Это международный инцидент, черт возьми!

– Мистер президент, вы прекрасно знаете, что моя служба безопасности имеет гораздо больше шансов вызволить оттуда наших людей, чем кто бы то ни было. Мы сплоченные, мы знаем реакции друг друга. Прошу вас дать нам разрешение.

– Не перебивайте, полковник! Ваш начальник объяснил мне положение вещей после этого треклятого факта. Только поэтому агенты ФБР не штурмуют сейчас ваш самолет. Если я это разрешу, ваша группа может лишиться секретности. Остановитесь и подумайте!

Коллинз продолжал молчать, а Найлз закрыл глаза и снял очки с толстыми линзами.

– Не слышу «Вас понял, мистер президент!».

– Да, сэр. Понял.

– Итак, я только прошу дать мне время согласовать наши действия с мексиканскими властями. Нам нужен их президент. Он знает, какую угрозу представляет собой этот Гусман. Однако не хочет военного вторжения в свою страну. Это должно быть делом правоохранительных органов, не армии. Как там мистер Райан?

Джек покачал головой, подошел поближе к громкоговорящему телефону и сел, давая телу краткий отдых.

– Райан крепкий парень. В руках американцев шансов у него гораздо больше, чем под скальпелем хирургов Гусмана.

– Полковник, дайте нам время. Мы вызволим этих женщин из-за границы. Лысый, держи там своих людей в узде, а то пожалеешь!