– Что за…

Его вопрос прервала очередь из четырех выстрелов, выпущенная французом. И он, и Уилл увидели, как тот же человек опять упал.

– Живучий сукин сын! – сказал Менденхолл, старясь не обращать внимания на сильный запах горящих цветов мака и зловоние находившейся в банках жидкости.

Едва прозвучало это восклицание, глаза Фарбо удивленно расширились. Тот самый человек, которого ранил Уилл, а потом поразили осколки гранаты, встал снова, на сей раз сжимая в руке горящую ножку одного из разбитых столов. Анри тщательно прицелился и открыл огонь снова. Теперь из ствола «МП-5» вылетели три пули. Одна пуля попала человеку в шею, две других в челюсть и в щеку. Он отступил на два шага, потом посмотрел в ту сторону, откуда стрелял его противник. Фарбо был поражен тем, что он все еще держался на ногах. Еще один раз выстрелил. В этот раз пуля попала прямо в область сердца. И Анри, и Уилл увидели, что в этом месте его белая рубашка раздулась. И все равно этот человек шел к ним. У Анри отвисла челюсть, а из-за перевернутых и горящих столов у стены донесся странный звук. Он звучал как рев. Так ревут медведь и горилла. Звук эхом отражался от стен, и Уилл посмотрел на Фарбо.

Эверетт с Коллинзом бросили копать и повернулись в ту сторону. От этого звука у всех по спине побежали мурашки.

– Ах ты, черт! – закричал Менденхолл. – Полковник, похоже, у нас здесь проблема!

Под взглядом Джека Фарбо расстрелял все остававшиеся в магазине патроны в тело наступавшего, даже попал ему в правый висок. Тот, наконец, повалился. Поворачиваясь обратно к расширяемому отверстию, Коллинз увидел, что бандит, в которого попало пятнадцать пуль, вдруг подскочил, как черт из табакерки.

– Что за чертовщина?! – сказал Уилл, но тут Джек потянулся за карабином Эверетта, вскинул его к плечу и тщательно прицелился. Теперь он выстрелил один раз в приближавшегося человека. Пуля вошла тому прямо между глаз. Менденхолл почувствовал облегчение, когда этот человек повалился навзничь и оставался неподвижен. Посмотрел на Анри.

– Учитесь стрелять, полковник!

Фарбо не слушал, он потрясенно смотрел на двух людей, одного без руки, другого без нижней челюсти, вставших позади все расширяющегося пламени.

– Знаете, полковник, кажется, я хочу уйти отсюда.

Коллинз не верил своим глазам. Люди, израненные пулями и осколками гранаты, люди, которые не должны были даже шевелиться, шли с рычанием к ним!

Менденхолл встал и указал подбородком на двух приближавшихся монстров.

– Так, так! Они совсем одурели от наркотиков!

Анри стрелял, пока в магазине не кончились патроны. Человек без челюсти получил пулю в середину лба, грузно упал и не шевелился. Второй было остановился, но все равно собирался снова идти вперед с пятью, по меньшей мере, пулевыми ранениями в животе и в груди. Тут жуткий звериный рев снова огласил помещение. На сей раз Анри, Уилл и Коллинз даже увидели того, кто издавал этот звук, точнее, его подобие, когда он поднялся из-за самодельного, уже уничтоженного укрытия.

Анри разглядел, что на этом человеке та же одежда, что была раньше на Гусмане. Он встал и крикнул Джеку:

– Это Гусман!

Коллинз видел, что этот человек стал, по крайней мере, на полтора фута выше, чем был. Так вырос, что рубашка порвалась в нескольких местах. И, хуже того, теперь он видел его черты в трепещущем свете огня. Скулы сильно выдавались вперед. Лоб был больше обычного, руки свисали намного ниже талии. Джек перевел взгляд с двух людей перед ним на два найденных раньше скелета.

– Господи, должно быть, это действует дрянь из бочек и банок! Эти мерзавцы преобразились!

Анри перевел взгляд с двух чудовищ перед ними на одну из закрытых банок, которая едва не снесла ему голову после взрыва. Невольно отошел от нее на несколько футов, и тут старую лабораторию вновь огласил вопль звериной ярости.

Зверь, который некогда был Гусманом, Анакондой, двигался быстро, движения его были плавными, как у кошки, и он схватил стоявшего перед ними раненого за горло. Оторвал ноги своего человека от пола, и все услышали хруст сломанной шеи. Потом Гусман поднес этого человека к лицу и, к полнейшему ужасу шокированных людей, наблюдавших все это, откусил большой кусок мяса с его лица. Жевнул раз, другой, потом посмотрел на глядевших на него людей. Зверь даже улыбнулся и, не успели они и среагировать, бросил мертвое тело в их сторону. Тело упало на склон осыпавшейся земли и сползло к ногам Эверетта. Торжествующий рев пронизал им уши.

– Черт возьми, посмотрите сюда, – сказал ошеломленный, застывший на месте Уилл.

Они увидели еще нескольких якобы мертвецов, поднявшихся позади Гусмана. Одни были иссечены осколками, другие изранены пулями в плечи и в грудь. Все изменились почти так же сильно, как Гусман.

– Отверстие уже достаточно большое! – сказал Менденхолл, отвернувшись от жуткого зрелища.

Анри видел, как Уилл подошел к Джеку, отодвинув с дороги труп, и стал расширять отверстие вверху осыпи. Эверетт пришел им на помощь. Фарбо стрелял из «М-14», пока затвор не оказался в открытом положении. Когда полковник стал поворачиваться, чтобы присоединиться к остальным, Джек прыгнул через него и стал искать что-то, чего Анри не видел и не хотел знать, что это. Отвернувшись от Коллинза, он увидел то, что заставило его замереть. То была едва не убившая его недавно небольшая банка с прозрачной жидкостью. Он быстро протянул руку, схватил банку и сунул под рубашку. Поднялся и стал помогать Эверетту с Менденхоллом.

Коллинз искал что-то в темноте, пока не услышал голос Эверетта:

– Джек, иди сюда, мы пробились!

Джек продолжал искать, ползая на четвереньках. Потом задел эту вещь рукой. Прижал переметную суму к груди, не думая о том, что динамит в ней выделяет нитроглицерин. Повернулся к расширившемуся отверстию и быстро пошел туда.

– Не ждите меня, вылезайте! – крикнул он, и тут появились трое монстров-зверей, медленно приближавшихся с ужасными улыбками на обезображенных лицах.

Когда Менденхолл, а за ним Фарбо вылезли из старой лаборатории, Эверетт увидел, что несет в руках Джек. Глаза Карла расширились, потом он повернулся и полез в отверстие. Ждать Джека не стал.

Коллинз подошел к осыпи и увидел, как двое здорово переменившихся людей позади Гусмана набросились друг на друга. Краткая схватка была жестокой, но оба остались в живых. Снова сосредоточились и пошли за своим главарем к Коллинзу.

– Поцелуйте меня в зад! – крикнул Джек, потом, схватив один из брошенных карабинов, бросил переметную суму в троих чудовищных нападающих. Опустил голову, решив, что покрытый нитроглицерином динамит взорвется при ударе о пол, но услышал только смех. Поднял взгляд и увидел Гусмана с искаженным лицом, глядящего на переметную суму.

– Черт! – с досадой прошипел Джек, затем живо взобрался по осыпи и вылез в отверстие.

Гусман отвернулся от переметной сумы и злобно, холодно засмеялся, увидев, как ноги противника исчезают в отверстии.

– Нужно было вступить в переговоры, – раздался низкий голос.

Внезапно Джек появился у входа в отверстие. На сей раз улыбался он.

– Ты прав, вот мое предложение! – крикнул он что есть мочи.

И без того широкие глаза Гусмана расширились еще больше, и перед тем, как Джек выстрелил из карабина, страшно выглядевший Анаконда поднял руки и высоко подскочил. Ухватясь за сломанную деревянную балку, подтянулся и вылез из лаборатории за долю секунды до того, как раскаленная докрасна крупнокалиберная пуля попала в переметную суму.

Взрыв забросил Коллинза обратно в туннель, начавший рушиться. За долю секунды до того, как прорытое отверстие засыпалось, в него ворвались пламя, камни, дым. Сочетание динамита и его естественного отпрыска, нитроглицерина, сдетонировало в три раза сильнее, чем рассчитывали изготовители.

Эверетт быстро поднялся, чувствуя сильный звон в ушах, и увидел Коллинза, лежавшего ничком на твердой, утоптанной земле туннеля. Наклонился и ловко поднял его. Крепко встряхивая его без мысли не повреждена ли у Джека шея или голова, он ждал, чтобы Джек открыл запорошенные пылью глаза.