– Тот, кто ее слил…

– Кори Компроматчик, – сказал Эдди.

– Он самый. Так вот. Он не выложил звуковую дорожку.

Эдди, похоже, ничего не понимал.

– Я думаю, что это Клер отговорила его.

– Эта дорожка, – спросил Эдди, – она бы усугубила твое положение?

– Да.

Эдди кивнул, но спрашивать, что на ней было, не стал.

– Клер страшно расстроилась, когда разразился скандал. Мы все расстроились. Мы беспокоились за тебя.

– Клер пошла дальше.

– Каким образом?

– Она вышла на Кори. И стала работать на его организацию.

Сейчас не было смысла вдаваться в причины, побудившие Клер сотрудничать с Кори. Возможно, сестра пошла на это исключительно ради того, чтобы он оставил Майю в покое. А возможно, Кори, умевший быть убедительным и обаятельным, подвел ее к мысли, что помочь разоблачить семейство Беркетт будет справедливо и правильно. В итоге это не так уж и важно.

– Клер начала собирать компромат на Беркеттов, – продолжала Майя, – чтобы помочь организации Кори вывести их на чистую воду.

– Ты считаешь, из-за этого ее и убили?

Майя устремила взгляд на дочку. Вся команда Алексы собралась вокруг нее и наперебой ахала и охала. Они выстроились в очередь, чтобы раскрасить личико малышки в бело-зеленые цвета, и Майя даже на расстоянии чувствовала, как радуется дочка.

– Да.

– Я не понимаю, – сказал Эдди. – Почему Клер ничего мне не сказала?

Майя все так же не сводила глаз с ребятишек, наблюдая за ними, точно молчаливый часовой. Она чувствовала на себе взгляд Эдди, но не отвечала. Клер ничего не рассказывала мужу, потому что не хотела подвергать его опасности. И по всей видимости, его неведение в конечном счете спасло ему жизнь. Клер любила Эдди. Очень любила. Жан-Пьер был глупой фантазией, которая в свете реальности свернулась бы, как скисшее молоко. Клер, прагматичная даже в любви, понимала это, а Майя, со своей всегдашней скоропалительностью, – нет. Клер любила Эдди. И Дэниела с Алексой тоже любила. И эту жизнь с Днями футбола и разрисовыванием лиц под ярким солнцем.

– Ты не припоминаешь ничего необычного, Эдди? Ничего такого, что могло вписаться в эту картину?

– Ну, как я говорил, Клер начала допоздна задерживаться на работе. Стала рассеянной. Я спрашивал ее, в чем дело, но она не хотела мне говорить. – Его голос был еле слышен. – Все твердила, чтобы я не волновался.

Дети закончили разрисовывать мордашку Лили и побежали на карусель.

– Она никогда не упоминала некоего Тома Дугласса?

Эдди задумался.

– Нет. А кто он такой?

– Частный детектив.

– Зачем он мог ей понадобиться?

– Потому что Беркетты платили ему деньги. Ты когда-нибудь слышал от нее про Эндрю Беркетта?

– Это брат Джо, который утонул? – нахмурился Эдди.

– Он самый.

– Нет. А он-то тут при чем?

– Пока не знаю. Но мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал.

– Только скажи.

– Посмотри еще раз на все свежим взглядом. Поездки Клер, ее личные документы, все места, где она могла что-то прятать. Все в таком духе. Она пыталась изобличить Беркеттов. Она обнаружила, что они платят этому Тому Дуглассу, и я считаю, что это послужило толчком к чему-то более серьезному.

– Обязательно, – кивнул Эдди.

Они молча стояли и смотрели, как Дэниел усаживает Лили на карусельную лошадку. Он встал с одной стороны от нее, Алекса – с другой. Лили сияла.

– Только посмотри на них, – произнес Эдди. – Прямо…

Майя кивнула, страшась нарушить молчание. Эдди тогда сказал, что смерть ходит за ней по пятам, но, пожалуй, на самом деле все было совсем не так просто. Повсюду вокруг нее семьи с детьми играли, смеялись и наслаждались этим совершенно обыкновенным днем. Они не испытывали ни страха, ни тревоги, потому что ничего не понимали. Они играли, смеялись и чувствовали себя в полной безопасности. Они не понимали, как хрупко все это. Война – это где-то далеко, считали они. Даже не на другом континенте – в другом мире. Их самих она никогда не затронет.

Вот только они ошибались.

Война уже затронула одну из них, а именно Клер, и виновата в этом была Майя. То, что она сделала тогда в вертолете в бою над Аль-Каимом, как те звуки, которые неотступно преследовали ее, породили эхо, оно росло и ширилось и в итоге ударило по ее сестре.

Правда была так очевидна и так мучительно болезненна. Если бы Майя не допустила ошибку тогда в вертолете, Клер была бы жива. Она стояла бы рядом, любуясь своими детьми и радуясь их смеху. Это из-за нее, Майи, Клер сейчас здесь нет. И за веселыми улыбками Дэниела с Алексой Майя видела затаенную печаль, которая останется с ними навсегда.

Лили принялась крутить головой по сторонам, что-то высматривая. Потом увидела мать и замахала рукой. Майя сглотнула и помахала ей в ответ. Дэниел с Алексой тоже замахали руками и стали делать ей знаки, чтобы присоединялась к ним.

– Майя… – подал голос Эдди.

Она ничего не ответила.

– Иди к ним.

Майя покачала головой.

– Ты же не на боевом посту, – сказал он, поразив ее этим невольным совпадением с ее собственными мыслями. – Иди и веселись вместе с дочкой.

Эдди тоже не понимал. Майя здесь лишняя. Она чужая, вне своей стихии – несмотря на то что, по иронии судьбы, это и есть тот самый образ жизни, за который она воевала и ради защиты которого рисковала собой. Да, именно ради этого. Ради того, что происходило здесь и сейчас. И тем не менее Майя не могла пересечь черту и стать частью всего этого. Наверное, это та цена, которую приходится платить. Ты можешь либо принимать в чем-то участие, либо защищать это, но не делать то и другое одновременно. Ее армейские друзья поняли бы. Кто-то, возможно, заставил бы себя перешагнуть через черту. Они улыбались бы, катались на каруселях и покупали футболки, но в их глазах оставалось бы что-то такое, что никогда не уходило полностью, заставляя их постоянно сканировать периметр в поисках надвигающейся опасности.

Пройдет ли это когда-нибудь вообще?

Может быть. Но пока ничего не проходило. Поэтому Майя стояла поодаль, наблюдая за происходящим, как безмолвный часовой.

– Иди лучше ты, – сказала она.

Эдди немного подумал.

– Нет, мне и здесь с тобой хорошо.

Они какое-то время стояли молча, глядя на детей.

– Майя?

Она ничего не ответила.

– Когда ты выяснишь, кто убил Клер, скажи мне.

Эдди хотелось стать тем, кто отомстит за жену. Не бывать этому.

– Ладно, – произнесла она вслух.

– Обещаешь?

Ложью больше, ложью меньше.

– Обещаю.

У Майи зазвонил мобильник. Она проверила номер. Это был домашний телефон Тома Дугласса. Майя отошла в сторонку и приложила телефон к уху.

– Слушаю.

– Я получила ваше сообщение, – раздался в трубке голос миссис Дугласс. – Приезжайте, как только сможете.

– Давай я заберу Лили к нам, – предложил Эдди. – Дети будут в восторге.

Это и в самом деле очень многое упростило бы. Если бы Майя сейчас попыталась увести Лили с праздника, та закатила бы скандал, достойный двухлетки.

– Дело касается этого Тома Дугласса, – объяснила Майя, хотя Эдди ничего и не спрашивал. – Он живет в Ливингстоне. Думаю, это не займет у меня больше пары часов.

Эдди нахмурился.

– Что такое? – спросила Майя.

– Ливингстон. Это ведь съезд 15W по трассе, я не ошибся?

– Да, а что?

– За неделю до того, как Клер убили, – припомнил он, – я пару раз замечал на ее транспондере отметку о проезде через тамошний пункт оплаты.

– Она обычно там не ездила?

– Ну, я никогда раньше не проверял ее транспондер, но да, обычно мы так далеко не заезжаем.

– И что ты подумал?

– Там где-то недалеко есть какой-то модный торговый центр. Я подумал, что она, наверное, туда наведывалась.

Или решил не вникать в это дело слишком глубоко, что было вполне понятно. Не важно. Майя поспешила обратно к машине. Ее сестру убили, потому что она слишком близко подобралась к какой-то тайне. Майя была в этом совершенно уверена. Эта тайна связана с Томом Дуглассом, а значит, если мыслить логически, с покойным братом Джо, Эндрю Беркеттом. Каким образом Эндрю Беркетт, который погиб почти за пятнадцать лет до того, как Майя с Джо познакомились, мог привести к убийству Клер, по-прежнему оставалось загадкой.