– Скоро ему на голову свалится под двести килограмм тренированных майков, если считать обоих. Держите меня в курсе. Мобильный есть?

– Нет. Я оставил его в Париже.

– Тогда через твиттер. Или звоните по этому номеру.

– Я рад, что вы не уедете.

Милгрим поставил невесомую пластмассовую трубку в углубление базы, отчего на ней зажглась белая панель.

Он глянул на часы в верхнем правом углу экрана. До прихода Дзюна оставалось несколько часов. Светать еще на начинало.

Милгрим взял спальный мешок и снова лег на поролон.

Мистер Уилсон[40]

Бар «Кабинета» был почти пуст.

Молодой итальянец вместе с другим официантом отгораживал ширмами столик чуть в стороне от полки с нарвальими бивнями. Холлис и раньше видела, как здесь ставят ширмы для приватного делового завтрака. Она думала, они сделаны из очень старых гобеленов, выцветших до разных оттенков хаки, но сейчас разглядела на них сцены из диснеевской «Белоснежки». Хорошо хоть без порнографии. Холлис шла к привычному месту под витыми бивнями, когда итальянец ее заметил.

– Вам сюда, мисс Генри, – сказал он, указывая на ширмы.

На лестнице появился Бигенд. Он поднимался быстро, тренчкот был перекинут через руку, аура синего костюма почти била по глазам.

– Милгрим, – сказал он, дойдя до Холлис. Потом повернулся к официанту-итальянцу: – Кофе.

– Да, сэр.

Итальянец торопливо ушел.

– Что-то случилось с Милгримом? – спросила Холлис.

– С Милгримом ничего не случилось. Милгрим случился со мной.

Бигенд бросил тренчкот на спинку стула.

– В каком смысле?

– Он попытался ослепить так называемого Фоли. Вчера, перед станцией «Банк».

– Милгрим?!

– Мне он об этом не сообщил, – сказал Бигенд, садясь.

Холлис села напротив него.

– Расскажите мне, что произошло, – попросила она.

– Сегодня утром они пришли к Войтеку домой. Забрали Бобби.

– Бобби?

– Чомбо.

Холлис вспомнила Чомбо. Первую встречу в Лос-Анджелесе и вторую, при других обстоятельствах, в Ванкувере.

– Он здесь? Кто пришел?

– На Примроуз-Хилл. Вернее, был до сегодняшнего утра.

Бигенд яростно глянул на подошедшую с кофейником итальянку. Та налила кофе сперва Холлис, потом ему.

– Спасибо, ничего больше не надо, – сказала Холлис, чтобы поскорее отпустить девушку.

– Хорошо, – ответила та и выскользнула за диснеевскую ширму, которой на вид было не меньше четырехсот лет.

– Он математик? Программист? Я его забыла.

Холлис подумала, что Чомбо выпал у нее из памяти не без причины. Мало что сам по себе крайне неприятная личность, он был еще тесно связан с тем, что так пугало ее в знакомстве с Бигендом.

– Вроде бы мне в Ванкувере показалось, что вы его обхаживаете. Как раз когда я уходила.

– Феноменальный талант. Пугающе узкий, – сказал Бигенд с явным одобрением. – Полнейшая собранность.

– Задница он, – заметила Холлис.

– Это несущественно. Я уладил его дела, привез Бобби сюда и дал ему задачу, достойную его мозгов. Первую в его жизни. Я мог бы обеспечить ему любой образ жизни. Абсолютно любой.

– Хорошо быть задницей.

– Но поскольку он по сути паразит с постоянной эмоциональной потребностью раздражать хозяина и поскольку мне хотелось отделить этот проект от «Синего муравья», я попросил Войтека поселить его у себя. Дома. За плату, разумеется.

– Кто такой Войтек?

– Мой альтернативный айтишник. Тайный козырь против Слейта. Я не могу быть уверен, что Слейт про него не узнал. Но теперь понятно, что Слейт выведал, где я прячу Чомбо, пока тот работает над проектом.

– Что за проект?

– Тайна. – Бигенд чуть приподнял брови.

– А кто забрал Бобби?

– Трое. Американцы. Сказали Войтеку, что, если тот сообщит кому-нибудь раньше семи утра, они вернутся за ним, его женой и ребенком.

– Они угрожали его жене и ребенку?

– Войтек из Восточной Европы, и такие слова для него не пустой звук. Поверил им сразу. Позвонил мне в семь двадцать. Я тут же позвонил вам. Возможно, я попрошу вас помочь мне с Милгримом.

– Кто это был?

– Фоли, судя по описанию. Безостановочно говорил про Милгрима. Остальные двое, как я понял, Грейси, Милгримов торговец оружием, и кто-то еще. Грейси явно главный, спокойный, деловитый. У третьего, по словам Войтека, была стрижка «каскад». Мне пришлось ее гуглить. Фоли, судя по всему, за последнюю неделю дважды побывал в больнице и винит за это лично Милгрима. Грейси же считает, что Милгрим исполнял приказы. Мои.

– Он сказал это Войтеку?

– Мне.

– Когда?

– Когда я ехал сюда. Слейт, видимо, дал ему мой личный номер.

– У него был злой голос?

– У него был голос программы для искажения речи. Никаких чувств не прочесть. Он объяснил, какой будет выкуп за Бобби и почему.

– Сколько?

– Милгрим.

– Сколько он хочет?

– Он хочет получить Милгрима. Ничего другого.

– Вот ты где, – сказал Гаррет из просвета между ширмами. – Могла бы записку оставить.

Бигенд взглянул на Гаррета с детской открытостью. Холлис видела это выражение лишь один или два раза и страшилась его.

– Это Гаррет, – сказала она.

– Уилсон, – добавил Гаррет, что было неправдой.

– Как я понимаю, мистер Уилсон, вы – друг Холлис? Тот, который недавно попал в автокатастрофу?

– Не так уж недавно, – ответил Гаррет.

– Я вижу, вы к нам, – сказал Бигенд.

Появился озабоченный официант-итальянец, и Бигенд сказал ему:

– Отодвиньте ширму, чтобы мистер Уилсон мог войти. Принесите ему стул.

– Спасибо, – сказал Гаррет.

– Не за что.

– Разве тебе можно ходить? – спросила Холлис, привставая.

Официант отодвинул ширму. Гаррет вошел, тяжело опираясь на трость с подставкой.

– Я ехал в инвалидном кресле, потом спустился на служебном лифте. – Он положил свободную руку ей на плечо. – Не вставай.

Итальянец помог ему сесть в кресло с высокой спинкой, принесенное от соседнего столика. Гаррет улыбнулся Бигенду.

– Губерт Бигенд, – представила Холлис.

– Очень приятно, мистер Биг-Энд.

Они над столом пожали друг другу руки.

– Зовите меня Губертом. Чашку мистеру Уилсону. – Последние слова были обращены к официанту.

– Гаррет.

– Вы попали под машину здесь, в Лондоне?

– В Дубае.

– Ясно.

– Прошу меня извинить, – сказал Гаррет, – но я невольно услышал ваш разговор.

Бигенд чуть приподнял брови.

– Много?

– Основное, – ответил Гаррет. – Так вы думаете о том, чтобы отдать им Милгрима?

Бигенд перевел взгляд с Гаррета на Холлис, потом обратно.

– Не знаю, сколько еще вам известно о моих делах, но я довольно много вложил в здоровье и благополучие Милгрима. Все это случилось в очень сложное для меня время, поскольку я не могу доверять собственной службе безопасности. Идет борьба внутри компании, а к здешним охранным фирмам я обращаться не хочу. Все равно что нанимать вшивого ловить у вас на голове вшей, по моему прошлому опыту. Милгрим своими неосторожными действиями поставил под угрозу мой проект, наиболее для меня важный.

– Вы решили! – воскликнула Холлис. – Вы решили отдать им Милгрима!

– Я, безусловно, это сделаю, – сказал Бигенд, – если кто-нибудь не предложит мне более удачное решение. Все должно произойти не позднее завтрашнего утра.

– Тяните, – сказал Гаррет.

– Тянуть?

– Я, вероятно, что-нибудь придумаю, но мне нужно ближе к сорока восьми часам.

– Для меня это риск, – ответил Бигенд.

– Куда меньший риск, чем мой звонок в полицию, – сказала Холлис. – И в «Таймс», и в «Гардиан». Там ведь в «Гардиан» есть журналист, который вас особенно сильно не любит?

Бигенд вытаращил на нее глаза.

– Скажите им, что он исчез, – произнес Гаррет, – но что вы его разыщете. Я помогу вам в переговорах.

– Кто вы, мистер Уилсон?