- Дьяволята, - проворчал Бернадот, когда стайка детей, гоняясь друг за другом и поднимая визг, промчалась между орудиями.

- Прошу прощения капитан, к нему, со шляпой в руке, обращался помощник боцмана.

- Слушаю тебя Оливье?

- У нас просачивается вода в трюм, месье.

- Как много, черт возьми?

- Четыре дюйма за восемнадцать часов, мой капитан.

- Почему же тогда 'Лютин' не затонул еще стоя на якоре? - вскипел Берналот

- Думаю, все было в порядке до тех пор, пока полностью загруженный корабль не сел глубоко в воду.

- Хочешь сказать, при заделке швов в доке экономили на пакле и смоле, Оливье?

- Да, месье.

- Сейчас мы ничего не сможем с этим поделать, у тебя есть что-то еще?

- Посмотрите мой капитан, - при свете фонаря Оливье протянул несколько железных гвоздей, - этим крепили медную обшивку во время майского ремонта.

- Вот дерьмо! Сколько же листов потеряно? Идиоты! Они хотя бы прокладывали парусину и чеканили кромки?

- ...Думаю, что это делали, месье Бернадот,- кивнул помощник боцмана,- но получилось ... неаккуратно.

- Я вижу, - капитан с раздражением вытащил дешевые карманные часы,- если фильтрация не будет сильнее, в чем я молю Бога. Мы сможем откачать эти четыре дюйма к половине восьмого утра.

- У нас не хватит людей,- пожал плечами Оливье, придется поставить на рычаги помп солдат.

- Нужно сделать это тихо, дайте понять, что им нужно отработать проезд,- Бернадот поморщился, - если о течи узнают беженцы, может начаться паника.

Тяжелораненый, лежавший в расположенной рядом с каютами штурмана и артиллерийских мичманов за грот-мачтой корабельной канцелярии, все еще не привык к ее полумраку, когда вошел, выглядевший весьма импозантно, высокий красивый беарнец с большим римским носом.

- Капитан Жан Батист Бернадот,- представился он.

- Капитан 18-го полка Уильям Конолли, - пожал протянутую ему руку пехотный офицер, - как мои люди, сэр? Это почти все, что от нас осталось. Я надеялся сохранить полк, но ...

- Нижнюю палубу отдали беженцам так, что легкораненые вместе с нашим экипажем, между бочонками и ящиками.

- В беде любой выход хорош, хотя парни и ненавидят морские путешествия.

- В самом деле? - Бернадот улыбнулся.

- Мы были в форте Мюльграв ночью шестнадцатого и удерживали его, я не хотел верить своим глазам сэр, эти гребаные макаронники побежали к Балагье,- проворчал Конолли.

А я, мнсье, когда были потеряны Мальбуске и Мисьеси, находился на форту святой Екатерины. Сказать прямо, неаполитанцы... эти мудаки просто смазали пятки салом. Сейчас линия обороны проходит по крепостной стене и форту Ла Мальг, вероятно Тулон падет к завтрашнему дню.

- После вчерашней схватки у Бонапарта слишком мало людей, но форт Эгильетт обеспечивая возможность флоту уйти в безопасности, будет сражаться до последнего человека сэр.

- Я хорошо знаю капитана, этот человек поставит на кон жизнь, но будет драться. Видит бог, не хочу оставлять его там погибать, - в голосе Бернадота прозвучала теплота

Ну а сейчас вам, как и всем вашим людям принесут поесть, искренне надеюсь, что ирландская пехота любит солонину, месье.

Капитан Уильям Сидней Смит вошел во внутреннюю гавань с небольшой группой британских добровольцев в конце второй половины дня, им было приказано не начинать уничтожение французского флота до полной эвакуации союзников.

Этот предприимчивый человек вернулся в Англию, после того, как в результате заговора умер смертельно раненный выстрелом в спину шведский король Густав III , посвятивший его в рыцари. Встреченный довольно холодно британскими офицерами, 'шведский рыцарь', как его теперь называли, хотя титул и был принят с разрешения короны, отправился с разведывательной миссией в Константинополь.

С началом англо-французской войны, получив известие об отзыве на родину всех британских офицеров, капитан приобрел небольшое судно с латинской оснасткой 'Ласточка' и, придя в Тулон с экипажем в сорок моряков, присоединился к эскадре вице-адмирала Худа.

Время от времени попадая под обстрел с дистанции 1800 ярдов орудий захваченного республиканцами форта Мальбоске, около восьми часов вечера Сидней Смит со своими добровольцами отбуксировал в бассейн Нового Арсенала брандер 'Вулкан' и поставил его на якорь рядом с пришвартованными французскими линейными кораблями.

Начиная с 21-00 часов, основным пунктом эвакуации стал пляж Мурилон у форта Сент-Луис, туда и начали подходить шлюпки с британских кораблей, забирая войска и собиравшихся на берегу горожан. В ночь 18 декабря, войска Дюгоммье, владея Мальбоске и другими укреплениями крепости, начали продвигаться вдоль берега в сторону Тулона. В районе верфей они атаковали 21-й пехотный полк шотландских стрелков, удерживающий в своих руках собственно сам город с фортами Ля Мальг и Тур Ройал. Открывший огонь по наступающим республиканцам 'Вулкан' отогнал республиканцев прочь.

В 22-00 сигналом Смиту зажечь брандер и склады такелажа, послужил сильнейший взрыв, уничтоживший главный пороховой погреб. Раздуваемые порывами ветра языки пламени с горевшего костром 'Вулкана' очень быстро перекинувшись на шесть ближайших кораблей, превращая их в пылающие факелы. Спустя полчаса огонь охвативший арсенал и весь рейд обратил ночь в день, уничтожая 80-пушечный 'Триумфант', шесть 74- пушечных, три фрегата и два корвета. В этом хаосе Смит покинул внутренний бассейн. Выйдя на малый рейд капитан, потратив много времени, переправил в район судоремонтного завода и выпустил 600 французских каторжников с ошвартованных у доков 'Эро' и 'Фемистокла', после чего поджег и эти два 74- пушечных корабля. Его гуманный жест привел к тому, что к утру освобожденными из заключения были практически потушены все склады и доки.

Большая часть французской тулонской эскадры, 118-пушечный 'Дофин Ройал', переименованный в 'Санкюлот', 'Са Ира', 'Тоннант', 'Лангедок' по 80 орудий, еще десять линейных кораблей по 74 орудия, фрегат и три корвета во внутреннем бассейне Старого Арсенала, также остались целы.

Доверить их уничтожение сардинцам было большой ошибкой лорда Худа. Из-за обстрела считая приказ невыполнимым и торопясь покинуть гавань, в 23-00 часа они подожгли французские 32-пушечных фрегаты 'Изиду' и 'Монреаль', пришвартованных на расстоянии мили от Арсенала, нагруженных двухсот двадцатью тонн пороха каждый. 'Лютин' вздрогнул от ударной волны оглушительных взрывов, туго ударивших в уши, когда внутри гавани маленьким солнцем вспыхнули два огненных шары. В воздух взметнулись разлетевшиеся во все стороны деревянные обломки. Две бывшие рядом британские канонерки затонули, на них погибли лейтенант и несколько моряков, в воде яростно плясали постепенно угасавшие языки пламени.

Лейтенант Ирмангер, с небольшим отрядом 21-го королевского пехотного полка, держал форт Тур Роял до окончания операции, затем шотландцы присоединились у флотилии Смита. Сгоревшие на малом рейде тринадцать кораблей и фрегатов образовали заграждение, в течение восьми лет их остовы распиливались на части удаляемые водолазами.

В половину третьего 19 декабря союзные войска завершили эвакуацию, постепенно отойдя на шлюпках к своим кораблям, и весь флот вышел в море.

Новый экипаж сделал все возможное, чтобы придать боеспособность 'Ла Лютину', еще недавно гордости французского флота.

- Лишние шлюпки оставим за кормой на буксире, будет меньше источников осколков, - прохаживаясь по шканцам 'Лютина' мрачно думал Бернадот, стоящий в одиночестве собачью вахту. - Мы неплохие моряки и умеем править рулем, но кто вычислит курс? Никто из экипажа на это не способен.

В день падения Бастилии Бернадот был всего лишь старшим сержантом, получив чин младшего лейтенанта 7 февраля 1790 года, иногда горлопан и задавака, иногда добропорядочный спокойный офицер, он подстраивал характер под изменяющиеся обстоятельства, пытаясь управлять своей судьбой. Жан Поль не был лгуном и никогда не был вероломным, но многие равные по званию ненавидели его, считая честолюбивым приспособленцем. Тулон окончательно и навсегда связал судьбу Бернадота с Бонапартом.