– Кейт, не понимаю, почему это тебя так удивляет. По мне, так это чистое безумие, что ты разгуливаешь по Нью-Йорку без средств самозащиты.

Помню, я еще тогда подумала: неужели я единственный безоружный человек на планете? Возможно, мама была права. Короче говоря, я не имею в виду, что надо срочно бежать покупать себе базуку, но, может, стоит хотя бы обзавестись лезвием, замаскированным под губную помаду?

На следующее утро я стояла в очереди на досмотр пассажиров перед рейсом в Нью-Йорк и размышляла на тему, смогу ли я действительно применить к кому-нибудь оружие, независимо от обстоятельств. Выгрузив багаж на транспортер, я прошла через ворота. Увидев мою мешковатую толстовку, агент управления транспортной безопасности (УТБ), производивший досмотр багажа, велел мне остановиться для дополнительного ручного контроля. Слава богу, что мамы не было рядом, а не то она непременно сказала бы: Ну, если бы ты надела облегающее маленькое черное платье, никто не обшаривал бы тебя рукой в перчатке чуть повыше промежности! Надо всегда хорошо одеваться, если далеко едешь. Ведь никогда не знаешь, кого можешь встретить в пути! Агент УТБ, обладатель той самой затянутой в перчатку руки, отпустил меня с миром, и я повернулась к конвейеру с установкой для рентген-сканирования, чтобы взять сумки и ноутбук. Но человек в униформе, нахмурившись, придержал мои пожитки на ленте транспортера и, когда я встретилась с ним глазами, подозвал к себе.

Тут я в очередной раз хочу повторить, что у меня повышенный уровень тревожности. Сердце тотчас же отчаянно застучало, и я принялась мысленно рисовать вероятные сценарии. Неужели я не выкинула бутылку с остатками воды, что пила в такси? Или забыла вынуть травку, которую Марк попросил положить ко мне в сумку два месяца назад? Или кто-то втайне от меня спрятал в моей сумочке бомбу – и теперь мне придется расплачиваться за чужое преступление?!

Агент УТБ показал на мой багаж:

– Это ваши вещи? – (Я молча кивнула, чувствуя, как рот наполняется слюной.) – Мне надо осмотреть вот эту сумку.

Он принялся рыться затянутыми в латекс руками в моей сумочке и наконец извлек ярко-розовый куботан, который я самодовольно положила туда несколько недель назад.

БЛИН!!! И как прикажете теперь это объяснять? Ой нет, сэр, это не мое. Я положила туда куботан просто для того, чтобы соврать маме, что ношу его с собой! Ох, мамочки, разве я не права?!

– Ой, ну надо же! Мне ужасно жаль, сэр. Я… я совершенно забыла, что это лежит у меня в сумочке.

– Вы забыли, что у вас с собой оружие во время прохождения досмотра в аэропорту?!

– Честное слово, забыла. Мне очень-очень жаль. Так глупо…

– Это вам не шутки.

У меня совсем расшалились нервы, и я уже мысленно перенеслась на три дня вперед: я в техасском исправительном учреждении для женщин в одной камере со своей тюремной женой, загонщицей скота по имени Пегги, заставляющей меня варить вино на воде из бачка.

– Я знаю. Поверить не могу, что такое случилось. Я действительно забыла про эту штуку в моей сумочке. Ведь я прилетела сюда из Нью-Йорка, даже не подозревая о том, что она у меня с собой.

Ну как можно быть такой идиоткой?!

– Вы понимаете, что только что признались в грубом нарушении федерального закона?..

Ну как можно быть такой клинической идиоткой?!

– Нет! Я просто хотела сказать, что это жуткое недоразумение. И мне действительно ужасно жаль. А можно, я просто отдам вам это и вы меня отпустите?

– Ну-ну, это мы еще поглядим. Есть такие штуковины, которые могут превращаться в дубинки, и если у вас именно такой куботан, то вам придется пройти со мной.

Покрутив в руках мое ярко-розовое оружие, он отошел посовещаться со служащими, стоявшими возле установки для рентген-сканирования.

Ага. Меня определенно отправят в тюрьму. Интересно, я смогу быть хорошей тюремной женой? Блин, может, лучше попытать счастья с надзирателями? А что, если я тогда стану «крысой»? Нет, Пегги, детка, я тебя ни за что не предам. Я буду собирать для тебя окурки, только не сажай меня на перо!

Задержавший меня агент УТБ вернулся и, откашлявшись, поднял вверх ярко-розовый куботан:

– Мэм, попытка тайком пронести в самолет оружие – серьезное правонарушение.

– Да, сэр. Хочу еще раз повторить, что очень сожалею. Это действительно было сделано по ошиб…

Он прервал меня взмахом свободной руки, и мои тюремные фантазии разыгрались с новой силой.

– Ну, ваш куботан не увеличивается до размеров дубинки, поскольку иначе мне бы пришлось вас задержать. Вы это понимаете?

– Да, сэр. – Я была счастлива, что на месте куботана не оказался перцовый баллончик.

– Так и быть, мы вас отпустим и даже разрешим сегодня улететь. Но оружие придется конфисковать. И постарайтесь, чтобы такого больше не повторялось.

– Обещаю, сэр. Никогда в жизни. – Я закинула сумки на плечо и пулей пронеслась мимо женщины из УТБ, как две капли воды похожей на мою тюремную жену Пегги.

Приземлившись в аэропорту имени Джона Кеннеди, я подумала, что, быть может, мои терки со службой безопасности нашей родины заставят маму сделать паузу. Черт, может, мне удастся убедить ее не посылать мне ножей, замаскированных под тампоны (даже не пытайтесь это прогуглить). А что, если мой несостоявшийся арест станет именно тем яичком, о которое сломается лезвие Кастратора? Я включила телефон и увидела сообщение от мамы.

Нет.

Моя мама однажды попала под струю слезоточивого газа и была арестована, когда пыталась прорваться в Пентагон во время демонстрации против войны во Вьетнаме (как и все нормальные мамы). На стадионе, куда посадили протестующих, она познакомилась, а потом стала встречаться с агентом ФБР под прикрытием, пытавшимся проникнуть в группу активистов, в которой состояла мама (как и все нормальные мамы). Агент ФБР косил под хиппи, и я уверена, начинал он с твердым намерением стать образцовым правительственным служащим. После романа с моей мамой, продолжавшегося целый год, он отрастил длинные волосы, заделался пацифистом и присоединился к коммуне.

Я рассказываю вам этот анекдот вовсе не с целью опорочить уважаемого члена элитарного сообщества служителей закона, а, скорее, для того, чтобы показать, насколько убедительной может быть моя мама, успокоить совесть бедного парня и объяснить, что ему явно не стоит переживать по этому поводу. У него реально не было ни единого шанса. Ведь мама способна убедить девушку из сестринства попробовать глютен[31]. Мела Гибсона – сделать обрезание. Канье Уэста[32] – забыть о Twitter! Я даже подумываю о том, чтобы организовать группу поддержки каждому, кто повелся на уговоры моей мамы. Типа той психгруппы, что создают для людей, пытающихся покинуть секту. И я назову свою группу Клуб Ким!

Учитывая бессчетное число нелепых поступков, на которые за прошедшие годы подбила меня мама, лично я имею полное право стать почетным членом этого клуба. И тут вполне уместно упомянуть случай, когда меня чуть было не арестовали за то, что я пи́сала возле мамы на пляже, а не в загаженном общественном туалете в десяти футах от того места, где мы расположились.

Интересный, причем относительно новый потенциальный член нашей маленькой группы поддержки – пожарный по имени Ленни, прошедший отбор в Клуб Ким во время устранения последствий урагана «Сэнди».

Когда стихийное бедствие обрушилось на северо-восток нашей страны, мама до такой степени себя накрутила, что ее реально мог хватить апоплексический удар. Она позвонила мне на следующее утро после прохождения урагана с требованием немедленно приехать из Нью-Йорка домой.