Увидев опоздавших, он постучал ладонью по столешнице, призывая к вниманию.

— Все? Хорошо, тогда начинаем.

— Что за разговор, кэп? — поинтересовался Тельников. — У нас там, в корме, дел по горло.

— Именно об этих делах и пойдёт речь, — ответил Шиндяпин, доставая откуда-то толстую пачку бумаг. — Я имею в виду ремонт. Занимаясь навигатором, я дал Центральному Мозгу задание проанализировать всю нашу ремонтную эпопею, произвести экстраполяцию полученных данных на будущее, и вот, что получилось. — Он хлопнул по столу пачкой. — Мне нелегко это говорить, но выводы малоутешительны. Первый и самый важный — в нынешней ситуации у нас практически нет шансов на возвращение.

— Это как так? — оторопело проговорил планетолог Велиджанин.

— А так. «Странник» не выдержит обратного пути. Мы уже летаем на аварийном судне, состояние которого ухудшается с каждым днём. И это — в свободном полёте. Стоит запустить маршевые двигатели, и к уже имеющимся проблемам добавятся проблемы с силовыми агрегатами. Максимум, что нам удастся: отлететь от данной звёздной системы на пару световых лет, после чего корабль превратится в громадную кучу космического мусора. В свете полученных данных, обратная дорога — чистой воды самоубийство.

— Лихо, — выдохнул Мурзин, занимающий должность второго инженера. — Выходит, все наши потуги — напрасная трата сил и времени?

— Сейчас ремонт занимает у нас почти всё время бодрствования, то есть по десять-одиннадцать часов в сутки, — сказал Шиндяпин. — Через месяц эта цифра будет равна пятнадцати часам, а ещё через пару — все двадцать, а то и больше. В гонке с износом агрегатов мы медленно, но верно проигрываем. Несмотря ни на что.

— Всё так плохо? — удивительно спокойным голосом поинтересовался Букатин, врач экспедиции, успевший за последние полтора года стать гидравликом, специалистом по системам жизнеобеспечения, сварщиком и бог знает ещё кем.

— Отвратительно. — Шиндяпин выудил из своей пачки один из листков и потыкал в него пальцем.

— Износ силовых агрегатов превышает расчётную величину на двадцать семь процентов, систем регенерации — на тридцать четыре, в оранжерейных боксах свирепствует какая-то невесть откуда взявшаяся плесень, половина гравиараспределителей работают с перебоями, ещё треть — не работает вовсе. В конструкциях корпуса обнаружены деформации, превышающие допустимые нормы. В обшивке полно микротрещин, некоторые сегменты сместились настолько, что это угрожает её целостности. И так далее и тому подобное. Даже то, что я держу сейчас в руках, неполный перечень. На самом деле дела обстоят ещё хуже, чем мы думаем.

— Стало быть, это был билет в один конец, — тем же спокойным голосом произнёс Букатин.

— Это была авантюра, с самого начала, — прорычал Синяткин. — Ещё тогда, шесть лет назад, было ясно, что «Странник» — корабль «сырой». Вспомните, его начали латать уже с самых первых дней.

— Это был мелкий плановый ремонт, — возразил Мурзин. — И мы вполне справлялись с ним. Вдвоём.

— Поначалу да. А дальше? В твоих бумагах это должно быть отображено, кэп. Шиндяпин автоматически опустил глаза на распечатку и кивнул. Поначалу действительно всё так и было.

Первый космический корабль, долженствующий доставить шестнадцать первопроходцев к далёким звёздам, начал обращать на себя внимание ремонтников ещё будучи на стапеле, и по мере того, как его костяк обрастал плотью механизмов и стальной кожей обшивки, всё больше. Он ремонтировался, ещё даже не будучи полностью собранным, однако общее количество часов, затраченных на исправление разного рода отказов, сбоев и тому подобных неприятностей, сочли вполне приемлемой величиной, и экспедиции дали добро на старт. Какое-то время полёт шёл более или менее гладко, но обоим инженерам сидеть без дела не приходилось. Они занимались своей обычной, рутинной работой, что-то чиня и отлаживая, не замечая, как постепенно, неделя за неделей, время, отведённое на ремонт, всё увеличивается и увеличивается. Поскольку заботы о работоспособности узлов корабля касалась лишь инженеров, конвертерщика и капитана, остальные члены экспедиции пребывали в блаженном неведении относительно истинного положения дел, наслаждаясь комфортом и функциональностью своего огромного космического дома. Переломный момент наступил тогда, когда кто-то из технического персонала попросил помощи у кого-то из учёных. Трудно сказать, в чём она заключалась, эта помощь: подержать ли какую-нибудь железку или отвернуть проржавевшую насквозь гайку, но с этого дня ремонт, столь же медленно и незаметно, начал затягивать в себя, как трясина, и всех остальных.

В итоге, когда спустя шесть с лишним лет после начала разгона, на экранах показалась конечная цель их полёта — далёкий Процион, альфа Малого Пса, и вращающаяся вокруг него планета, — единственной их заботой стало поддержание корабля в более или менее работоспособном состоянии. Всё остальное было давным-давно позабыто и позаброшено. Теперь оказалось, что их корабль на последнем издыхании. И его хватит лишь на относительно короткий перелёт.

— Значит, баста, — с вызовом промолвил Фокин, пилот исследовательских модулей и инструктор по технике выживания в одном лице. — Всё, приехали…

— Нет, — покачал головой Шиндяпин. — Это ещё не конец.

— Из этого, я понял, что нам суждено стать первыми колонистами этого мира, — сказал конвертерщик Вольф, кивая на плывущую на экране чужую планету, изукрашенную завитушками циклонов. — Другого выбора у нас нет. Ты это имел в виду?

— Нет, — снова покачал головой Шиндяпин. — Я хочу предложить другой вариант, но это поистине тернистый путь.

— И что это за путь? — спросил Мурзин. Шиндяпин набрал побольше воздуха в лёгкие и выдал:

— Произвести коренную модернизацию корабля!

— Модернизацию?

— Упрощение. Максимально возможное. Всё второстепенное долой! Всё, без чего можно обойтись, что не направлено напрямую на жизнеобеспечение и движение, — отключить! А всё, без чего обойтись нельзя, переделать, жертвуя простотой в обращении в пользу простоты в устройстве. Следовательно, и надёжности. В первую очередь, это касается силовых агрегатов: двигателей и конвертера. Последний следует перевести в режим А. Так мы сможем обойтись без архисложной автоматики управления, которая в последнее время только и делает, что отказывает.

— Что?! — встрепенулся Вольф. — Ты с ума сошёл! Да у него будет КПД, как у паровоза. Мы сожрём всё топливо, не проделав и четверти пути.

— Если не сделаем так, не проделаем и десятой части, — резонно заметил Шиндяпин. — Потом в качестве топлива можно использовать ненужные части конструкции и механизмы. В этом режиме конвертер «всеяден».

— Безумие, — покачал головой Тельников. — Ты представляешь, сколько времени уйдёт на такую переделку?

— Поэтому я вас и собрал. — Шиндяпин сделал паузу, оглядел своих подчинённых и продолжил. — Выбирайте. Либо навеки остаёмся здесь, либо вкалываем как рабы, но с надеждой дотащиться до Земли. Труд предстоит титанический, но я уже просчитал этот вариант. Должно получиться. Лично я за него. А вы? — Он снова оглядел сидящих в кают-компании людей.

— Согласен, — откликнулся первым Велиджанин.

— Согласен, — сказал Мурзин.

— Согласен… согласен… — послышалось со всех сторон.

Единственный не проголосовавший Вольф посмотрел зачем-то на свои руки и усмехнулся неведомо чему.

— Забавно будет, — проговорил он вслед каким-то своим мыслям и тряхнул косматой шевелюрой. — Ладно. Согласен.

Первой приближающийся объект засекла автоматическая станция, выведенная далеко за пределы Солнечной системы в пояс Койпера. Её следящая система немедленно переключилась на сопровождение объекта, и когда расстояние между ними сократилось до минимума, мощная оптика позволила, наконец, рассмотреть, что это такое.

Двигающийся из глубин космоса корабль удивительно напоминал пропавший без вести почти четверть века назад «Странник», но как он выглядел! Центральных отсеков, где располагались баки с топливом, не было, вместо них зияли огромные неровные дыры, сквозь которые были видны части корабельного набора. Не было противометеоритного щита, закрывавшего головную часть, как, впрочем, и отделяемых исследовательских модулей и многого другого. Нетронутыми остались лишь носовые жилые отсеки с пузырями оранжерей и корма, в которой, подобно горнилам ада, зловещим багрянцем горели три чудовищные дюзы маршевых двигателей, нещадно при этом коптя и оставляя позади белёсый дымовой шлейф. Не хватало только клубов пара, чтобы представить себе этакий космический паровик. И, тем не менее, это действительно был «Странник». В его ходовой рубке стоял Шиндяпин. Прошедшие годы и упорный ежедневный труд оставили на его лице свои отпечатки, но капитан по-прежнему был подтянут и бодр, уверенно ведя свой корабль туда, откуда он когда-то стартовал. Оставалось совсем немного. Они были уже на подступах к родной системе. Шиндяпин работал. Поколдовав над светящимся прямоугольником навигационного планшета, что-то измеряя и записывая, он ввёл полученные данные в компьютер, и, увидев, что получилось, удовлетворённо хмыкнул.