Она пододвигается ближе и включает на планшете видео. Это дрожащие кадры событий сегодняшнего утра, когда Анубис покинул Манхэттен и пролетел над Бруклинским мостом. Камера в руках снимающего дрожит, а аудиодорожка наполнена голосами кричащих людей и солдат, орущих друг другу приказы. В итоге устрашающий корабль пропадает из поля зрения.

— И на что мне тут глядеть?

— Вот о том и речь — я тоже в первый раз не заметила, — отвечает Уокер, перематывая запись обратно. — Совершенно очевидно, что и тысячи очень опытных военных тоже все проглядели, несмотря то, что все произошло у них под носом. А теперь приглядись–ка к реке.

Сэм склоняется к нам, косясь на видео.

— Что–то падает с корабля, — констатирует он, указав на экран.

И он прав. Круглый объект, размером примерно со спасательный челнок Сетракуса Ра, выпадает из днища корабля. С большим всплеском он ударяется о поверхность Ист — Ривер и мгновенно исчезает в ее водах.

— Ты раньше видел что–нибудь подобное? — спрашивает Уокер.

Я отрицательно качаю головой:

— Я вообще до атаки «Анубиса» на Нью — Йорк ни разу не видел их боевых кораблей.

Уокер вздыхает:

— Значит, нам по–прежнему ничего неизвестно.

— Они собираются отправить на поиски этой штуковины подлодку? — спрашивает Сэм.

Уокер кивает:

— Глубина реки — всего метров тридцать. Но они не хотят рисковать людьми и посылать водолазов, ведь это может быть какое–то оружие или ловушка.

— А что еще это может быть? — спрашиваю я Уокер и, уперев руки в бока, поворачиваюсь к реке. К длинному списку проблем, из–за которых у меня сейчас болит голова, добавился еще и этот таинственный объект.

— Высшие чины надеются, что это была какая–то случайность, вдруг что–то просто выпало с корабля. Мы могли бы изучить это и использовать против могадорцев. Лучше понять, с чем нам придется столкнуться.

— Сетракус Ра ничего не делает случайно.

— То есть, по–твоему, нам не стоит никого туда посылать? — спрашивает Уокер, приподняв бровь. — Джон, разве тебе не любопытно?

Прежде чем я успеваю ответить, с конца пирса доносится визг шин. К нам на большой скорости приближается армейский джип, и водителю приходится резко ударить по тормозам, чтобы не врезаться в группу стоящих неподалеку солдат. Из машины выпрыгивают двое военных — женщина–водитель и ее пассажир. Женщина сбрасывает каску, ее взлохмаченные черные волосы слиплись от пота. Она распахивает заднюю дверь, и другой солдат подбегает, чтобы помочь ей вытащить из машины третьего солдата. Похоже, он ранен, хотя с такого расстояния я не могу сказать, насколько серьезно. Другие военные собираются вокруг, пытаясь помочь новоприбывшим.

— Где они?! — кричит женщина–водитель. — Где этот пришелец?! Где эта сучка из ФБР?!

Я чувствую, как к горлу подкатывает ком. Сетракус Ра назначил награду за голову каждого Гвардейца. Может быть, эти солдаты решили, что пора подзаработать? Но все равно я делаю шаг вперед. Я не собираюсь прятаться. Все равно солдаты, собравшиеся на том конце пирса, указывают в моем направлении. Бежать некуда. Я бросаю взгляд за плечо и вижу, как высшие военные чины, все эти полковники, генералы и кто там еще повернулись в нашу сторону и смотрят на происходящее. Судя по их виду, если дело примет плохой оборот, они вряд ли станут вмешиваться.

А может, у меня просто паранойя. Видимо, почувствовав мое напряжение, Уокер кладет руку мне на плечо.

— Дай–ка я это улажу, — говорит она.

— Мы даже не знаем, в чем дело, — говорю я ей, ускоряя шаг навстречу солдатам.

— Да на нем живого места нет, — говорит Сэм, вглядываясь в солдата, которого несут водитель и ее испуганный напарник. Спереди вся полевая форма раненого солдата залита кровью, он едва в сознании. Поддерживающий его мужчина, вроде не ранен, но по виду тоже едва не валится с ног. Контуженный. Только женщина–водитель выглядит бодро, а ее глаза, устремленные на агента Уокер, мечут молнии.

— Что случилось, солдат? — спрашивает Уокер, когда троица останавливается меньше чем в метре от нас. Я могу прочитать фамилию «Шаффер», вышитую на рубашке женщины.

— Мы выполняли ваш приказ. Наши приглядывали за ним и его дружками, — отвечает Шаффер, кивая головой в моем направлении. Так значит, в городе были еще группы, кроме той, которая вытащила нас из метро. — Мы подумали, что нашли выжившего, но на нас напали.

— Это дело рук могадорцев? — спрашиваю я, подходя к раненому солдату. Рубашка на его груди и бронежилет под ней разорваны в клочья. И это произошло, пока он пытался мне помочь. — Держите его ровно. Дайте я его вылечу.

Пока Шаффер и другой солдат держат своего напарника в вертикальном положении, я пытаюсь осторожно снять с него рубашку и бронежилет. Все это время Шаффер буквально сверлит меня взглядом.

— Ты не слушаешь, — бросает она. — Мы нашли парня, словно сделанного из металла. Думали, он из этих ваших дурацких Гвардейцев. И мы сказали ему, что можем привести его к тебе. А он напал на нас с мечом. Просто–таки налетел, как молния. Двигался быстрее, чем это возможно. Отнял у нас оружие и сделал это с Рузвельтом.

Я с трудом сглатываю ком в горле. Только теперь я замечаю, что солдата не просто ранили. У него на груди вырезано сообщение.

«5»

— Где он? — спрашиваю я ледяным голосом.

— Он послал нас обратно к тебе, — отвечает Шаффер. — Он сказал, что будет ждать у Статуи Свободы на закате. Он хочет встретиться с тобой.

— С ним был кто–то еще? — спрашивает Сэм.

— Здоровый темноволосый парень. Он был без сознания, — отвечает ему Шаффер и оборачивается ко мне. — Он велел передать тебе, что случится, если ты не придешь. Не знаю, что означает эта хрень, но он сказал: «Приходи на закате или получишь новый шрам».

ШЕСТАЯ

Мы стоим спиной к храму, плечом к плечу, на границе травы растущей вокруг Святилища, и вместе смотрим в сторону севера на горизонт. Именно оттуда прилетит военный корабль Сетракуса Ра. У нас есть время до заката.

Мы втроем — последняя линия обороны.

С каждой минутой солнце печет все сильнее. Одна радость — можно притвориться, будто рубашка на спине пропиталась потом исключительно из–за жары.

Я указываю в сторону опушки.

— Хоть какая–то польза от могов — вырубили джунгли, — говорю я и вытягиваю шею, пытаясь оценить расстояние. — Мы заметим корабль как минимум за милю.

— Только и они нас тоже заметят, — отвечает Адам невесело. — Даже не знаю, Шестая. По–моему, это безумие.

Я ждала, что Адам скажет что–то в этом роде. Выражение его лица во время нашего разговора с Джоном и Сэмом подсказало мне, что он не разделяет нашего желания остаться для битвы с Сетракусом Ра и его кораблем.

— Нельзя допустить, чтобы Сетракус Ра попал в Святилище, — говорит Марина раньше, чем я успеваю возразить. — Это лориенское место. Оно священно. А он его осквернит. Чего бы он ни хотел, мы обязаны помешать ему это заполучить.

Я перевожу взгляд с Марины на Адама и пожимаю плечами.

— Ты ее слышал.

Адам мотает головой, его разочарование растет на глазах.

— Слушай, я понимаю, что это место для тебя особенное, но оно не стоит наших жизней.

— Я не согласна, — резко отвечает Марина. Она уже приняла решение. Сейчас она ни за что не покинет Святилище, тем более после всего, что здесь произошло.

— Нам нечего здесь больше делать, — спорит Адам. — Часть людей получила Наследия. Сетракусу Ра этого уже никак не изменить. Он опоздал.

— А вдруг это не так? — возражаю я, глядя на Святилище через плечо. — Вдруг, попав туда, он сможет… ну, не знаю… отменить все, что мы сделали, к примеру. Или как–то навредить Сущности.

Адам хмурится.

— Он держал под ногтем твою планету больше десятка лет, но так и не смог отнять у тебя Наследия. Навсегда, по крайней мере.

— Потому что Лориен был тут, — настаивает Марина. — Он прятался тут, а теперь его нашли. Мы не можем позволить Ра прикоснуться к Сущности. Последствия могут быть катастрофическими.