— Недурно, — говорю я.

— Мне легче, если я над этим не задумываюсь.

— Как во время борьбы за жизнь, например?

— В точку, — говорит Сэм, удивленно качая головой. — Может, обсудим, как это со мной случилось, Джон? Или почему? Или… сам не знаю. Что все это значит?

— У Гвардейцев Наследия проявляются в подростковом возрасте, — говорю я, пожимая плечами. — Может, ты просто поздно созрел.

— Чувак, ты забыл? Я не лориенец.

— Как и Адам, у которого, кстати, тоже есть Наследия, — отвечаю я.

— Да, но ведь его чокнутый папаша подключил его к мертвому Гвардейцу и…

Останавливаю Сэма взмахом руки.

— Я лишь считаю, что не все так просто. Вряд ли Наследия работают так, как всегда предполагал мой народ, — я на секунду задумываюсь. — Произошедшее с тобой наверняка как–то связано с тем, что Шестая и ребята сделали в Святилище.

— Так это Шестая… — говорит Сэм.

— Они отправились искать Лориен на Земле, и, похоже, нашли. После чего, Лориен выбрал тебя.

Оказывается, сам того не заметив, я уже успел прикончить сандвич и пюре. Живот урчит. Чувствую себя лучше, силы понемногу возвращаются.

— Ну, это большая честь, — говорит Сэм, задумчиво уставившись на свои руки. Хотя скорее, он думает о Шестой. — Пугающая честь.

— Ты отлично справился. Если б не ты, мне бы не удалось спасти всех тех людей, — отвечаю я, похлопывая Сэма по спине. — По правде, мне и самому невдомек, что за чертовщина происходит. Без понятия, как и почему ты внезапно получил Наследие. Я просто рад, что оно у тебя есть. Рад, что во всем этом хаосе смерти и разрушений появилась маленькая надежда.

Сэм встает, на автомате стряхивая крошки с уже давно грязных джинсов.

— Ага, вот он я — великая надежда человечества, которая в данный момент подыхает от желания сожрать еще один бутер. Тебе сделать?

— Я сам, — говорю я, но едва подаюсь вперед, чтобы встать с дивана, голова кружится, и приходится плюхнуться на место.

— Расслабься, — говорит Сэм, делая вид, будто не заметил моего помутнения. — Я уже почти все намазал.

— Давай посидим еще пару минут, — говорю я слабым голосом. — А потом пойдем искать Девятого.

Закрываю глаза, слушая грохот с кухни, где Сэм силой мысли пытается размазать ножом арахисовое масло по хлебу. На заднем плане, где–то в Манхэттене, слышны звуки непрекращающейся борьбы. Сэм прав — мы сопротивление. Мы должны сопротивляться. Мне бы только отдохнуть еще пару минут…

Открываю глаза, от того, что Сэм трясет меня за плечо. Очевидно, я задремал. Освещение в комнате изменилось, уличный свет проникает снаружи, окрашивая шторы в теплый желтый цвет. Рядом на диване стоит поднос с бутербродами. Не терпится приняться за еду. Похоже, теперь во мне остались лишь животные потребности — сон, еда и борьба за выживание.

— Долго я спал? — спрашиваю я Сэма, садясь на диване. Мне определенно стало немного лучше, но меня гложет чувство вины. Все то время, что я спал, в городе гибли люди.

— Около часа, — отвечает Сэм. — Я собирался дать тебе отдохнуть, но…

Вместо объяснений Сэм указывает на небольшой плоский экран телевизора, вмонтированного в дальнюю стену комнаты. В эфире местные новости. Сэм отключил звук, и картинка периодически пропадает из–за статических помех, но и так все понятно — это Нью — Йорк в огне. На зернистом видео вырисовывается громадина Анубиса, наползающая на горизонт, орудия бомбят верхние этажи небоскребов, пока те не превращаются в пыль.

— Еще пару минут назад я даже не собирался его проверять, — говорит Сэм. — Думал, моги уничтожили все телестанции, ну знаешь, из военных соображений.

Я не забыл слова Сетракуса Ра, произнесенные им, пока я свисал с его корабля над Ист — Ривер. Он хочет, чтобы я наблюдал за падением Земли. А если вспомнить видение о Вашингтоне, которое я разделил с Эллой (город, конечно, был разрушен, но не стерт с лица Земли), там были и выжившие, оставленные прислуживать Сетракусу Ра. Кажется, я начинаю понимать.

— Это не случайность, — говорю я Сэму, размышляя вслух. — Он хочет, чтобы люди видели разрушения, которые он устроил. На Лориен все было не так. Тогда его флот просто все уничтожил. Так вот зачем он устроил этот спектакль у ООН, поэтому внедрил всю эту муть с МогПро… чтобы взять Землю под контроль мирно. Сетракус Ра планирует здесь обосноваться. И если люди не будут перед ним преклоняться, как моги, то он, хотя бы, заставит их бояться.

— Что ж, задумка со страхом определенно имеет успех, — отвечает Сэм.

Новости переключаются с уличной съемки на телеведущую за столом. Должно быть, здание, в котором базируется этот канал, частично повреждено, так как они едва держатся в эфире. В студии горит лишь половина подсветки, камера установлена криво, картинке не хватает четкости. Ведущая старается сохранять профессиональный вид, но ее волосы перепачканы пылью, а глаза покраснели от слез. Она несколько секунд говорит что–то в камеру, а потом запускают репортаж.

Ведущую сменяют кадры, снятые на сотовый телефон. Посреди крупного перекрестка размытая фигура вертится волчком, словно разогревающийся олимпийский дискобол. Правда, в руках у парня отнюдь не спортивный снаряд. С нечеловеческой силой он раскручивает кого–то за лодыжку. После дюжины вращений, парень отпускает скрюченное тело, бросая в окно стоящего поблизости кинотеатра. Камера продолжает снимать метателя, пока тот, приподнимая плечи, что–то выкрикивает. Скорее всего, проклятия.

Это Девятый.

— Сэм! Скорей, вруби звук!

Пока Сэм нащупывает пульт, тот, кто снимал Девятого, прячется за машиной. Это чертовски дезориентирует, но снимавшему удается продолжить съемку, держа руку с телефоном над машиной. На перекрестке появляется группа могов и принимается палить в Девятого. Я смотрю, как он проворно отскакивает в сторону, а затем с помощью телекинеза бросает в них машину.

— … снова, эта запись была сделана на Юнион — Сквер всего несколько минут назад, — Сэм прибавляет громкость, и мы слышим дрожащий голос ведущей: — Нам известно, что этот подросток, э-э, вероятно, пришелец, обладающий суперсилой, был у здания ООН вместе с другим юношей, идентифицированным, как Джон Смит. Как мы видим, он вступил в бой с могадорцами, вытворяя поистине нечеловеческие вещи…

— Они знают мое имя, — говорю я тихо.

— Смотри, — говорит Сэм, шлепая меня по руке.

Камера возвращается к кинотеатру, где в проеме разбитого окна медленно поднимается коренастая фигура. Мне не удается хорошо разглядеть, но сразу становится ясно, кого так вертел Девятый. Он вылетает из кинотеатра, сбивая по пути нескольких могов, оставшихся на перекрестке, и яростно набрасывается на Девятого.

— Пятый, — говорит Сэм.

Оператор теряет Пятого и Девятого из виду, когда те кометой проносятся через высокую траву небольшого парка неподалеку, попутно вырывая огромные куски земли.

— Они же друг друга переубивают, — говорю я. — Нам нужно туда.

— Эти двое подростков–пришельцев сражаются между собой, когда не отбиваются от захватчиков, — говорит сбитая с толку ведущая. — Причины нам… не известны. Боюсь, в данный момент у нас нет ответов на все вопросы. Граждане, просто… оставайтесь в укрытии. Эвакуационные мероприятия продолжаются, по возможности отправляйтесь к Бруклинскому мосту. Если рядом идут боевые действия, оставайтесь в укрытии и…

Я отбираю у Сэма пульт и выключаю телевизор. Он следит за тем, как я встаю, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке. Мышцы воют в знак протеста, на секунду кружится голова, но я справляюсь. Я обязан справиться. Никогда еще выражение «сражайся так, будто завтра никогда не наступит» не имело больше смысла. Если я хочу все исправить — если мы хотим спасти Землю от Сетракуса Ра и могадорцев, то первым делом нужно найти Девятого и спасти Нью — Йорк.

— Она сказала Юнион — Сквер, — говорю я. — Туда мы и направимся.

ШЕСТАЯ

Мир не изменился. По крайней мере, ничего такого я не замечаю.