Я вздыхаю и качаю головой, немного смущенный словами Девятого, озвучившего мои мысли. Меняю тему разговора:

— Надо найти отсюда выход.

Девятый одаривает меня недвусмысленным взглядом, так что я отворачиваюсь и иду к одному из книжных шкафов. Я начинаю тянуть за книги, надеясь, что, возможно, смогу найти нечто вроде секретного рычага. Ничего не происходит, а Девятый лишь смеется надо мной.

— Нельзя же просто сидеть на пятой точке, — говорю я, зыркая на него.

— Чувак, а что еще нам остается? Знаешь, как отчаянно я пытался укокошить молодого Сетракуса Ра, пока мы смотрели нарезку из его жизни? Из кожи вон лез, отвечаю, — Девятый бьет рукой по раскрытой ладони, потом передергивает плечами. — Но, знаешь, у меня не было ни рук, ни ног. Сейчас мы ничего не можем поделать. Так что давай просто расслабимся. Последние несколько дней я только и делал, что надрывался, и даже если вот это кресло — всего лишь плод моего воображения, оно все равно чертовски удобное!

Я прекращаю тянуть за книги и возвращаюсь в центр комнаты. Не обращая внимания на Девятого, я задираю голову и кричу в потолок:

— Элла! Ты меня слышишь?

— Сейчас ты похож на полного придурка, — комментирует Девятый.

— Не понимаю, чего ты тут расселся, — теперь я гляжу на него в упор. — Сейчас не время для расслабона!

— Наоборот, для него сейчас самое время, — отвечает Девятый, бросая взгляд на воображаемые часы. — Мы вернемся в тот самый момент на грани нашей жизни и смерти, когда Элла закончит демонстрировать свою странную пророческую фигню, которую она для нас приготовила.

— Согласен с Девятым.

Услышав знакомый голос, резко поворачиваюсь и в паре метров от себя обнаруживаю Пятого, только что примкнувшего к нашей скромной компании. Он поджимает губы и пожимает крепкими плечами, будто бы показывая, что он тоже не слишком рад нас видеть. Даже в мире видений у Пятого отсутствует глаз. Но, по крайней мере, он прикрыт нормальной повязкой, а не грязным куском марли, как в реальности.

— Какого лешего ты тут де…?

У меня за спиной раздается гортанный боевой клич, и следом мимо меня проносится размытый силуэт Девятого. Он выдвинул вперед плечо и целится прямо в живот Пятого. Отчего–то тот не ожидал, что сразу будет атакован и едва успевает сжаться в преддверии удара.

Однако Девятому не удается его сбить. Он пролетает прямо сквозь Пятого и врезается в горку книг, которые я поскидывал с полок.

— Сукин сын! — рычит Девятый.

— Ух ты, — говорит Пятый, глядя на свою грудь, которая вовсе не выглядит бестелесной.

— Здесь нет места насилию.

Мы все поворачиваемся к дальней стене комнаты. Там только что появилась дверь, и в ней стоит мускулистый мужчина средних лет, на висках его каштановые волосы тронула седина. Он выглядит в точности так, как я его запомнил.

— Генри?! — вскрикиваю я.

И в это же самое время Девятый кричит:

— Сандор?! Что за хрень?

Пятый ничего не говорит. Он просто смотрит на человека в дверном проеме, на его губах играет презрительная усмешка.

Мы с Девятым быстро обмениваемся взглядами. Нам достаточно секунды, чтобы понять, что мы видим разных людей. Если этот мир видений создала Элла, должно быть, она же и выбрала из нашего подсознания людей, с которым нам было бы удобно общаться. Правда, кажется, с Пятым это не сработало. Он продолжает сжимать и разжимать кулаки, словно готов броситься вперед в любую секунду. Не могу не улыбнуться, глядя на Генри, хотя на самом деле момент встречи сладостен и горек одновременно.

— Ты… ты настоящий? — спрашиваю я, чувствуя себя дураком.

— Джон, я настоящий, как память, — отвечает Генри.

Когда он говорит, я вижу сияние, исходящее из его рта, — ту же энергию, которую Сетракус Ра добывал из Лориен. Это зрелище походит на рассказ Шестой о том, как ее группа общалась с временно воскресшим Восьмым. Не думаю, что в создании этого телепатического шедевра участвует только Элла. Она наверняка заручилась поддержкой кого–то более могущественного.

— Прости, что дал разнести пентхаус, — говорит Девятый, затем на какое–то время умолкает и продолжает. — Да, ты прав, это была полностью вина Пятого.

Я смотрю сначала на Девятого, потом на Пятого, который до сих пор ничего не сказал, но, похоже, внимательно слушает своего собеседника, а потом снова перевожу взгляд на Генри. Каждый из нас не может видеть или слышать человека, который пришел к другим — только своего визитера.

— Что ты..? — я уже собираюсь спросить Генри, что он здесь делает, но потом меняю решение. Его присутствие здесь имеет под собой не больше смысла, чем все остальное. Есть более важный вопрос, на который мне нужен ответ. — Что мы здесь делаем? — спрашиваю я.

— Вы здесь для того, чтобы встретиться с остальными, — отвечает Генри, потом разворачивается и идет в раскрытую дверь, которой еще не было здесь секунду назад. Он делает нам знак следовать за ним.

— С какими остальными?

— Со всеми, — говорит Генри и улыбается мне своей излюбленной загадочной улыбкой. — Помни, Джон: у тебя есть только один шанс произвести хорошее первое впечатление. Так что уж постарайся.

Я не понимаю, о чем он говорит, но иду за ним. В конце концов, он — мой Чепан. Несмотря на безумные обстоятельства, при которых он появился, он выглядит таким реальным. Я верю ему. Девятый тоже направляется к двери, следуя за невидимым мне видением Сандора, болтая с ним о Чикаго Буллз. Все еще хранящий молчание Пятый нехотя плетется позади.

Когда я подхожу ближе, Генри кладет руку мне на плечо. Он обращается ко мне, понизив голос, хотя другие и не могут его слышать, словно он хочет поведать секрет.

— Начни с тех, кого ты уже чувствовал раньше, Джон. С ними будет легче всего. Вспомни, на что это было похоже. И визуализируй.

Я тупо гляжу на Генри, не понимая, что за пургу он несет. В ответ на мой озадаченный взгляд, он снова «стреляет» в меня своей всезнающей улыбкой. Воздерживаясь от комментариев, он заставляет меня самостоятельно собирать недостающие детали головоломки. Это так на него похоже. Я знаю, что в перспективе, я становлюсь умнее и сильнее от таких умственных упражнений, но, черт, сейчас меня это просто бесит.

— Не понимаю, что ты хочешь мне сказать, — говорю я.

Генри хлопает меня по плечу и двигается по коридору.

— Еще поймешь.

ШЕСТАЯ

Я, мягко говоря, нахожусь в ошеломленном состоянии, главным образом из–за того, что по длинному коридору меня ведет Катарина, мой покойный Чепан. Марина и Адам тащатся в паре шагов позади. Когда мы «проснулись» в непонятной, шикарно обставленной библиотеке, нам особо нечего было сказать друг другу. Все мы пребывали в ступоре от только что увиденного, да еще и в шоковом состоянии от жестокой битвы, из гущи которой нас внезапно выдернули. В любом случае, ждать нам пришлось недолго, и Катарина быстро пришла за нами.

Разве что я не уверена, что другие видят именно Катарину. Марина, обращаясь к нашему предводителю, называла его Аделиной, а Адам нарочно говорил очень тихо, чтобы мы не его не услышали. У них обоих происходили свои, отдельные от меня разговоры. Создавалось ощущение, что мы здесь вроде как вместе, но на самом деле существуем на разных волнах.

С тех пор, как мы очнулись в этом месте, лицо Адама постоянно выглядит виноватым. Сейчас, однако, он уходит немного вперед от меня и Марины, приближаясь к фигуре, которая для меня является Катариной. Мы с Мариной обмениваемся взглядами — нам обеим хочется подслушать, что происходит. Мы подходим ближе к Адаму.

— Я правильно поступил? — спрашивает он того, кого Элла — Существо вытянула из его разума.

Я не слышу, что ему отвечают, но что бы оно ни говорило, в ответ Адам лишь качает головой.

— Первая, это не меняет того, что я пытался сделать.

Ох. Теперь ясно, о чем он спрашивает. Адам на полном серьезе пытался убить Эллу как раз перед тем… ну, перед тем, как она сама себя убила. Меня и саму гложет чувство вины, если учесть, что я определенно не ринулась вперед, чтобы его остановить. Я собиралась забить на это, списать на то, что я была в самой гуще боя. Видимо, Адам так не может.