Сердце пропустило удар. Разве можно было забыть эти глаза и эту улыбку?

   - Я помню тебя, мама.

   - Наконец-то! Ну-ну, не стоит плакать, котенок, утри слезки, - ласково произнесла она, смахивая слезинки с глаз своими нежными ладонями.

   - Мамочка, я так соскучилась по тебе!

   - Я знаю, детка, но твое время еще не пришло. Вспомни, что я тебе сказала, когда ты объезжала Ветерка?

   - Ты сказала, что леди никогда не пасуют перед трудностями и что я должна всегда идти вперед, - сквозь слезы прошептала я.

   - Верно, тогда почему ты сдалась сейчас? Почему не борешься за свою жизнь? Почему позволяешь Хозяйке вмешиваться в ход твоей жизни? У нее нет власти над живыми до тех пор, пока они сами не вручает ей эту власть.

   - Ты не понимаешь, она обещает покой, прекращение всех страданий! - воскликнула я. - К тому же, я смогу увидеться с тобой и с папой...

   - Это ты не понимаешь, Лия! Зачем тебе нужен этот покой? Что ты с ним будешь делать? Сколько можно лелеять свои страдания? Ты спряталась от жизни, закрылась в своем домике вместе с Серым и книжками, отреклась от всего! Жила ли ты эти годы? Разве я этому тебя учила?

   - Но, мама, Роди и...

   - Не хочу ничего слышать, - властно перебила меня она. - Ты довольно носилась со своими переживаниями. Хватит терзать себя несуществующей виной. Роди мертв, а ты жива. Так веди себя как живая, а не как запертая в склепе грешница!

   - Ты говоришь так, будто я ничего не делала эти годы, - горько усмехнулась я.

   - Нет, ты стала хорошим целителем, спасла много жизней. Только это не отменяет твоей внутренней пустоты и обреченности. Именно поэтому Хозяйка ухватилась за тебя - ты сама себя приговорила.

   - И что же мне делать, мама? - дрожащим голосом спросила я. - Выйти замуж, нарожать детей, стать примерной супругой и добродетельной матерью? Или погибнуть в бою, как подобает настоящему черному магу?

   - Дорогу ты выберешь себе сама, - возразила мама, мягко привлекая меня в свои нежные объятия. - Твой путь перед тобой, котенок, ты только сделай первый шажок.

   - Ты мне снишься, да?

   - И да, и нет. Я пришла из-за Грани. У каждого ушедшего есть право один раз вернуться на чуть-чуть в мир живых во сне. Я пришла к тебе, потому что сейчас больше всего нужна тебе. Времени у меня почти не осталось, - с сожалением в голосе произнесла она. - Я чувствую, как спешит Хозяйка вернуть меня, как тают силы нашего рода. Многие пожертвовали своим правом возвращения, чтобы помочь мне.

   - Ты меня любишь? - задала я самый главный вопрос.

   - Конечно, как ты можешь такое спрашивать? - мягко улыбнулась мама, отнимая мое лицо от своей груди. - Детка, пожалуйста, услышь меня. Жизнь - это вечная борьба. Начни бороться!

   Я попыталась улыбнуться сквозь слезы и слабо кивнула головой, признавая правоту каждого маминого слова. Мне так не хватало ее все эти годы, и вот теперь, когда я одной ногой за Гранью, она со мной, а я даже не знаю, что еще ей сказать, потому что говорить хочется бесконечно. Смотрю в теплые мамины глаза, держу ее за руки и молчу. Наверное, потому что главное уже сказано, а размениваться на мелочи мама никогда не любила. Мама улыбается нежно и добро, и внутри меня что-то с треском ломается, рвется, рушится, чтобы потом встать на место.

   Не знаю, как долго мы так стояли, но тьма, клубившаяся кругом, совсем потеряла терпение и стала подкрадываться все ближе и ближе. Мама смотрела на это с поистине аристократическим спокойствием и едва заметным презрением, пока темные щупальца не протянулись к ее плащу и, уверившись, что больше никто и ничто им не помешает, вмиг окутали маму, утащив ее во тьму. Я осталась одна, но больше не было никаких сомнений.

   Я - так, кем я рождена.

   Чтобы бороться с темнотой, стоит для начала зажечь свечу.

   Я щелкаю пальцами, и маленький яркий огонек вспыхивает передо мной, освещая длинный мрачный коридор. Где-то там в конце должен быть выход, и я начинаю медленно идти.

   Каждый шаг дается с трудом, как будто я долго не вставала с постели. Но никто не может мне помешать, ибо моя сила - это мой смертоносный свет и ласковая тьма.

   Гулко отдаются по пустому коридору мои шаги. Вековая пыль причудливыми узорами устилает скрипящие половицы. Мне больше не страшно, ибо что может быть страшнее, чем жить мертвой?

   Выход из этого мрачного межмирья близко, но тьма не хочет меня пускать. Обещания вечного покоя больше не прельщают меня. Жизнь - это борьба. Я буду бороться. Обещание, данное маме, гораздо важнее.

   Вот она, вожделенная дверь, только руку протяни. Кровь бешено стучит в висках, я делаю последнее усилие и рывком распахиваю ее. Яркий свет врывается в образовавшийся проем и выгоняет захозяйничавшуюся тьму.

   Я открываю глаза и вижу перед собой встревоженное лицо Нортона.

   - Рэмиан, - хрипло шепчу я и улыбаюсь.

   "Получилось, мама, получилось", - проносится в голове. Рэмиан неверяще улыбается в ответ.

   - Как ты себя чувствуешь?

   - Как живая, - с нервным смешком отвечаю я. - Все болит, пить хочется ужасно.

   - Погоди, я сейчас быстренько схожу за Мориной, - на одном дыхании произносит Рэмиан и вихрем срывается с места. Как будто в таком состоянии я могу куда-то исчезнуть! Я не солгала Рэмиану, когда сказала, что болит у меня все. Такое чувство, что где-то примерно с недельку мне пришлось безо всякой магии убрать заросший грязью трехэтажный домик: ломило каждую косточку, каждый суставчик, каждую мышцу. Интересно, как долго я провалялась тут без сознания? И где Керс?

   Долго предаваться размышлениям мне не пришлось: в палату ворвалась порядком запыхавшаяся и раскрасневшаяся Морина.

   - Лия, - всплеснула руками она, переводя дыхание, - а мы уже и не чаяли!

   - Я решила преподнести вам сюрприз, - очень серьезно ответила я.

   - И он удался на славу, - тихонько, чтобы слышала только я, произносит подошедший к моей кровати Нортон.

   - Как ты себя чувствуешь? - повторила Морина недавний вопрос Нортона.

   Я закатила глаза в притворном раздражении:

   - Ты же целитель, представь, как чувствует себя человек, вернувшийся из-за Грани.

   - Паршиво?

   - Не то слово. У меня все болит, и пить хочется страшно. Можно?

   - Да, я сейчас распоряжусь обязательно. Давай-ка я тебе обновлю все обезболивающие заклинания.

   - А домой ты меня когда отпустишь?

   - Уж не тронулась ли ты умом, Лия? - спросила Морина, кладя свою прохладную ладонь мне на лоб и усиливая действия целительских заклинаний. - Только очнулась, и уже домой! Тебе покой нужен, уход. Кто дома за тобой следить будет? Серый?

   - Я Керса могу попросить, - робко предложила я. - Дома и стены помогают, сама же знаешь. Ну, пожалуйста-пожалуйста!

   - Лия, - неожиданно вмешался в наш разговор Нортон. - Думаю, не стоит спешить. Керс сейчас очень занят, вряд ли он сможет должным образом следить за тобой.

   - Он может просто ко мне переехать на время своей повышенной занятости. Я очень неприхотливая больная, - продолжала канючить я. Глаза Нортона как-то зло сверкнули. Или это просто свет от окна искажает реальность?

   - Давай ты пока побудешь немного у нас, а потом придет Керс, и там видно будет, - примирительно предложила Морина. - Отдыхай, дорогая, и приходи в себя.

   - Спасибо, Морина!

   - Это же наша работа, сама знаешь. Сейчас воду принесут.

   Тихо зашуршал накрахмаленный передник платья главного целителя Корлина, так же тихо скрипнула дверь, и в коридоре послышался звук удаляющихся каблучков Морины.

   Нортон оторвался от созерцания чего-то интересного за окном и мягко опустился в кресло рядом с моей кроватью.

   - Мы очень за тебя переживали, - после недолгого молчания произнес он.

   - Всегда приятно знать, что в случае твоей смерти останутся люди, которые будут носить к тебе на могилку цветочки, - невесело пошутила я.