– У Стеклянной Госпожи нездоровый вид, – заметил он. – Что случилось?

     – Да, Настя слегка приболела, – ответила Маша за подругу. – Отравилась… э-э-э… некачественной едой.

     Татьяна, стоявшая рядом, немного удивилась, но виду не подала: наверное, – рассудила она – так будет правильней. Ни к чему Клену знать все неприятные подробности. Тем более никому неизвестно, как деревья вообще реагируют на подобные вещи.

     – Нехорошо! – Клён продолжал рассматривать Настасью. – Но это поправимо. У Малого народца наверняка найдется куча разных снадобий от подобного недуга. Они мигом поставят её на ноги.

     – Мы тоже на это надеемся, – сдержанно кивнула ему Таня.

     – Нет ли каких новых вестей из леса? – спросил у Клёна Антон.

     – Представьте себе, есть! – их вечно сонный собеседник неожиданно оживился. – Не далее как три дня назад до меня дошли слухи, что ваш чудесный друг, Евгений, в полном одиночестве пересек Грань миров. Затем он сошёл с тропы и, довольно быстро передвигаясь, углубился в нехоженые чащи лесов. Мои древесные собратья какое-то время наблюдали за его перемещениями, но, вот беда – он ушёл в такую глушь, что там не обитает никого из волшебных деревьев, и мы потеряли его. Говорят также, что он был сильно разгневан и зол, однако не могу сказать, отчего. Возможно, моим братьям это просто показалось.

     Антон с Бирюком переглянулись. Малиновская встревоженно посмотрела на Настасью, но та, кажется, никак на это не отреагировала – по крайней мере, внешне.

     – А обратно сквозь Портал он не возвращался? – уточнил Слава.

     – О нет, Земляной Господин, – ответило ему дерево.

     – Большое спасибо, Клён! – поблагодарил его Антон. – Мы, пожалуй, пойдём. Не хочется брести по лесу совсем уж впотьмах. Доброй ночи!

     – Доброй ночи! – попрощался с ними Клён.

     По дороге к замку друзья продолжали обсуждать услышанное ими от Старого Клёна.

     – Три дня. Всё ясно, – рассуждал Антон. – Он пришёл сюда как раз в тот день, когда мы повздорили. Ещё бы он не был разозлен!

     – И до сих пор не вернулся назад! – напомнил Слава. – Все случилось во вторник. Сегодня вечер пятницы. Что он может делать в лесу все это время?

     – Понятия не имею, – буркнул Антон.

     – А что там вообще-то, ну… дальше? – спросил Бирюк, неопределенно махнув рукой. – Мы ведь никогда не заходили особенно далеко, не углублялись в чащу. Максимум – на несколько часов пути, а потом возвращались.

     – Волшебные деревья как-то рассказывали мне, – ответила ему Маша, вспоминая, – Что лес практически бесконечен во всех направлениях. Но ведь они знают лишь те части леса, где обитают сами. А они растут далеко не везде. Есть множество мест, где их нет на целые километры вокруг. Поэтому особенно полагаться на их слова тоже не стоит.

     – Серьезное упущение, между прочим, – расстроился Бирюк. – И почему эта мысль раньше не приходила мне в голову. Надо будет как-нибудь организовать экспедицию, могли бы отправиться все вместе по таинственным чащобам.

     – Вообще-то поначалу нам запрещено было заходить далеко в лес, – немного сердито напомнила Таня. – Сильфида предупреждала нас о многих опасностях, скрывающихся в его глуши. А потом… потом как-то не до этого было.

     – В библиотеке Нифльхейма есть карты окрестных земель, но они очень старые, – сказал Антон. – Да и, честно говоря, они тоже не особенно подробные и точные. Похоже, никто не занимался данной проблемой всерьёз.

     Внезапно все остановились и прислушались, когда справа от них что-то захрустело и зашумело среди деревьев, но звук шел из глубины леса, и вскоре стих. Медведица оставалась спокойной, и Слава вслух предположил, что это просто какой-нибудь камень, сорвавшийся в овраг, или упала тяжелая древесная ветка. Постояв ещё какое-то время, друзья продолжили путь.

     – А никому из вас не пришло в голову, что Евген может устроить здесь засаду и напасть на нас? – неожиданно выдал Семён. Шагая в самом хвосте, он всё ещё вслушивался в лесную тишину, ожидая новых загадочных шумов.

     – Он не осмелится, – уверенно ответил Антон. – Нас слишком много, а он не настолько силён.

     Маша неуверенно хмыкнула себе под нос и поджала губы – этого никто, кажется, не заметил.

     Когда в поздних сумерках Авалон дошёл, наконец, до замка, Настасья, распластавшись на спине у Пончика, уснула – её укачала аккуратная, плавная поступь медведицы. Друзья по очереди заходили внутрь через огромные дубовые двери, и Пончик, никем не остановленная, воодушевленно потопала следом за ними. В этот раз никто почему-то не обратил на это никакого внимания – все слишком устали и были заняты собственными мыслями – пока их не окликнул Алексис. Возникнув откуда-то из темноты, он строго и вместе с тем удивленно произнёс:

     – Эй, животным сюда нельзя! И вы знаете это не хуже меня! – его лицо в свете горящих факелов выглядело сердито и грозно.

     – Ах, ну да! – спохватилась Малиновская, обернувшись. Потом она увидела уснувшую на медведице Настасью и жалобно попросила: – Ребят, а давайте Пончик сегодня тут останется. Ну, хоть всего на одну ночь! Так не хочется Настю будить – а ведь она себя и так плохо чувствует!

     Эти мольбы были обращены, главным образом, к Антону и Алексису.

     – Полагаю, ничего страшного не произойдёт, если… – начал Антон.

     – Вы же не можете нарушить древний запрет?! – удивился Алексис.

     – А чем, собственно, вызваны столь строгие правила? – вступилась Таня. – Кто и когда вообще их придумал?

     – Законы древности для того и существуют, чтобы следовать им неукоснительно, – отчеканил Алексис. – Дисциплина и дань традициям – вот что важнее всего!

     – Ты не ответил на вопрос, – в тон ему сказала Татьяна.

     – От них грязь, блохи, и вообще…

     Танька фыркнула, а потом громко рассмеялась от возмущения. Настасья недовольно пошевелилась у медведицы на спине, перевернув голову на другой бок.

     – Вы сейчас разбудите её своими воплями! – пожаловалась Малиновская. – Долго ещё вы намерены препираться между собой?

     – Пусть Пончик останется здесь, – решил Антон. – Чтобы не тащить Настю в верхнюю спальню, подберем ей подходящую комнату на первом этаже. А медведица может её охранять. В свете последних событий это будет нелишним, а более надежного стража найти трудно, – и Антон подмигнул Малиновской. Та просияла.

     – Я тоже могу её охранять! – Алексис шумно вздохнул. – Для этого вовсе необязательно оставлять в Нифльхейме животное!

     – Друг мой, – обратился к нему Антон, дотронувшись Алексису до плеча и посмотрев в глаза. – Я прошу тебя: пускай сегодня будет так, и Медведица останется в замке. Поверь мне – так нужно.

     Алексис лишь коротко поклонился ему в ответ, как бы говоря, что не желает больше спорить, а потом развернулся и пошёл обратно, на свой пост. Все услышали, как гулкое эхо разнесло его ворчание среди сводов и колонн:

     – Подумать только – блохастому медведю доверяют больше, чем мне! С ума сойти!

     Малиновская и Антон растроганно улыбнулись друг другу.

     – Раз уж я взялся командовать, у меня имеется ещё несколько просьб к остальным, – сказал Антон. – Маш, – обратился он к подруге. – Попроси дварфов, чтобы они разыскали среди своих отваров и снадобий что-нибудь, что могло бы помочь Настасье. А после, я уверен, ей просто нужно будет как следует выспаться в тишине и покое, и назавтра она уже и думать забудет о плохом самочувствии.

     Малиновская согласно кивнула и унеслась на кухню.

     – Бирюк, – Антон посмотрел на Вову. – Распорядись от моего имени, чтобы сегодня центральные ворота замка закрыли на засов, так будет спокойнее.

     – Понимаю, – согласился тот, и в сопровождении Татьяны отправился в одну из сторожевых башен, где на верхнем уровне располагался пост охраны дварфов.

     Вообще-то ворота закрывали каждую ночь, но обычно ограничивались только смыканием окованных железом створ, не утруждая себя запиранием их на засов – всё равно это большое, выточенное из цельного дуба бревно могли сдвинуть лишь восемь дварфов одновременно, и передвигать его туда-сюда каждый день считали делом слишком обременительным. Но в свете возможного непрошеного проникновения извне Антон решил принять повышенные меры безопасности.