Протяжный скрип за её спиной заставил Малиновскую резко обернуться. Приглядевшись, девушка поняла: это неожиданно распахнулась дверь, ведущая на общую лестницу, к лифтам и мусоропроводу. Но она не слышала, чтобы кто-то поворачивал в замке ключ. В открывшуюся дверь медленно вползали клочья не то дыма, не то тумана. Запаха гари не чувствовалось, но и туману здесь вроде неоткуда было взяться.

     – Насть, это ты? – спросила Маша, делая шаг назад и понимая, что это, скорее всего, не её подруга.

     Но то, что в следующее мгновение высветил луч фонаря, заставило её оцепенеть: в дверной проём медленно вплыла (именно вплыла, а не вошла, как сделал бы обычный человек) высокая, закутанная в саван фигура. Лицо пришельца закрывал капюшон. Она медленно поворачивала голову в разные стороны, словно искала кого-то. Наконец та часть капюшона, где должно было находиться лицо, обратилась к Малиновской.

     – Кто… кто вы? – Машка сделала ещё два шага назад, ища руками дверную ручку, но пальцы её нащупывали за собою лишь упругие, холодные стебли лиан. Фигура в саване словно неуловимо приблизилась, а затем высокий и холодный голос произнёс:

     – Я пришла за тобой!

     Мария громко закричала и бросилась назад, пытаясь найти входную дверь своей квартиры, но вместо этого, запутавшись в переплетении стеблей и листьев, рухнула на пол. Пытаясь подняться, она забилась в угол и, замахав руками, заорала:

     – Не подходи!

     Настасья, услышав визги и переборов страх, открыла свою дверь и сделала пару шагов на лестничную клетку. На полу в нескольких метрах впереди валялся фонарь. Кто-то в дальнем углу не то жалобно всхлипывал, не то бормотал что-то, а рядом стояла, как показалось Насте, высокая незнакомая женщина. Уловив краем глаза какое-то движение со стороны лестницы, Настасья развернулась и увидела Антона. Антон, бросив быстрый взгляд сначала на валяющийся на полу фонарь, а потом на тёмный силуэт в конце коридора, на мгновение замер, затем посмотрел на Настасью и приложил палец к губам. Настасья кивнула. Антон быстро нагнулся и снова выпрямился – Настя разглядела, что он поднял с пола старую бейсбольную биту, принадлежавшую кому-то из их соседей, которая уже много лет стояла у них перед входом в общий коридор. Медленно переступая через лабиринт расстилающихся лиан, молодой человек двинулся в сторону Малиновской.

     Высокая, закутанная в саван фигура возвышалась над Марией зловещим тёмным силуэтом, подобно башне, и протянула руку к её горлу. Дальше медлить было нельзя: Антон размахнулся, решив нанести удар в область капюшона. И только-только его рука с зажатой в ней битой пошла по намеченной траектории, произошло непредвиденное – мгновенно извернувшись, тонкая, но нечеловечески сильная рука перехватила удар, и с таким напором выдернула биту из рук Антона, что тот едва не потерял равновесие. Перед ним возникло бледное женское лицо, и тихий, но властный голос произнёс:

     – Будьте же благоразумны!

     Сильфида – а это была именно она – разжала ладонь, и бита с грохотом рухнула на пол. Легкая материя капюшона слетела с её головы.

     Антон остолбенел.

     Прошло полных десять секунд оглушительной тишины, пока Антон и Сильфида вглядывались в глаза друг другу. У Антона возникло странное ощущение, будто он очень давно знает эту женщину. Можно было подумать, что они встречались когда-то, много лет назад, но нельзя вспомнить ни время, ни место встречи. Уголки губ Сильфиды чуть дрогнули, словно она собралась улыбнуться. Антон больше не испытывал страха неопределённости – он просто чувствовал нечто такое, что чувствует человек, обретя давно потерянного друга. Наконец он произнёс:

     – Кто вы?

     – Вам нужно имя? Что в нем толку? Кем станете вы, если лишить вас имён?

     Явно неординарный ответ выбил молодого человека из колеи, и Антон, на время замешкавшись, сказал: – Имя определяет судьбу... Если вы верите в неё.

     – А если я вершу её сама?

     В разговор вмешалась подошедшая Настасья:

     – Хватит разводить словесную воду. Я спрошу яснее – что вам нужно?

     – Вот мы и подошли к цели вопроса, – Сильфида взглянула прямо в глаза Насте, и та, словно физически почувствовав холод её взгляда, поспешно отвела их. – Я не причиню вам вреда. Если вас волнует эта сторона проблемы.

     Из угла за спиной Сильфиды послышалось что-то вроде облегчённого вздоха. Мария закопошилась, пытаясь подняться.

     – Но вы пришли сюда, – сказал Антон. – И пришли с целью…

     – Скажем так, я пришла к вам с предложением, – поправила его Сильфида. – И хочу обсудить это. Один из вас нашёл золотую монету…

     – Она мне не нужна! – поспешно сказала поднявшаяся с пола Малиновская. – Если это вы потеряли, я вам её верну. Прямо сейчас, – она начала копаться в карманах, пытаясь вспомнить, действительно ли она клала монету туда, или та осталась в сумочке.

     – Монета меня не интересует, – чуть печально сказала Сильфида. – Но мне очень нужны те, кто сегодня прикасался к ней.

     Малиновская замерла, раздумывая, нужно ли продолжать искать монету.

     – Зачем? – спросила Настасья прямо-таки прокурорским тоном.

     – Это я объясню вам тогда, когда вы все соберётесь рядом со мной.

     – Послушайте, – начал Антон. – Я не хочу показаться невежливым и всё такое… но вы являетесь в наш дом, до смерти пугаете нас, не называете своего имени, требуете, чтобы мы все собрались. Разве мы не вправе после всего этого задать вам вопрос – зачем?

     – Кажется, я догадываюсь, в чём дело, Тош, – Настя обогнула Антона, и подошла вплотную к Сильфиде. – Вы из полиции, да? Вы хотите вроде как устроить нам допрос, да? Так вот я вам прямо говорю – мы не алкаши какие-нибудь, и не наркоманы, и нечего нас пугать, слышите? Могли бы и в служебной форме прийти, нечего тут маскироваться!

     – Вы не понимаете! – Сильфида вплотную приблизила своё лицо к лицу Насти, и та отпрянула, ощутив её ледяное дыхание. – Вы в опасности! Все в опасности! Я прошу у вас защиты, но не для себя…

     Что-то в тоне её голоса заставило всех насторожиться. Это казалось чем-то нелепым, невероятным, какой-то ошибкой, чьей-то неудавшейся шуткой. И всё-таки Антон произнёс:

     – Хорошо. Значит, вам нужны все те, кто сегодня трогал монету, так? Если мы всех соберём, вы объясните нам, что в конце концов происходит?

     – Да, – кивнула Сильфида. – Даю слово Бессмертной!

     – Да она чокнутая! – послышался испуганный шёпот Малиновской.

     Антон, решительно пройдя мимо Сильфиды, схватил Машку под локоть и утащил в её квартиру. Настасья опасливо проскользнула следом.

     Сильфида осталась стоять в коридоре.

     Трое друзей зашли в комнату к Маше.

     – Тоша, что происходит? – Малиновская была все ещё сильно напугана. – Что будем делать?

     – Я полагаю, нам нужно собрать всех, – Антон сел на подлокотник кресла. – Думаю, никто ещё не лёг спать. Сейчас всех обзвоним…

     – Стоп-стоп-стоп! Вы что, рехнулись? – Настасья встала между Антоном и Марией. – Какой ещё «собрать»? Куда собрать? Кого собрать? Вы в своем уме?

     – Настя, эта женщина просит о помощи! – возразил Антон.

     – Ты чего, головой ударился? Пришла какая-то бомжиха, лепечет непонятно что. Кто она, откуда, каким образом она всех нас знает?

     – Вообще-то у меня не сложилось впечатления, что она нас знает, – осторожно произнесла Машка.

     – Тем более! Я вообще не понимаю, с какой стати мы должны с ней разговаривать, а тем более всех собирать! – Настя уже начинала сердиться. – Выгнать её, да и все дела!

     – Да чего ты разоралась-то? – казалось, чем больше Настасья сердилась, тем спокойнее становился Антон. – Мы же не у тебя всех соберем, и не к тебе в квартиру она придёт.

     – Ещё бы она ко мне приперлась! Я бы её и на порог не пустила! – Настасья обернулась к Маше: – А ты, значит, не против, да?