Инспектор понимала, что их с доктором следующая встреча уже не будет такой цивилизованной. И пока есть время, ей необходимо приготовить для себя броню, через которую Алекс не сможет проникнуть.

Тед посоветовал ей поостеречься. Он даже сказал «беги со всех ног».

Кажется, эта женщина знает о ней абсолютно все. Обе они подняли забрала, и теперь Ким чувствовала некоторое облегчение от того, что все это время была права относительно того, что представляет собой Алекс. Теперь надо найти способ доказать это.

Стоун включила поисковик и вновь внесла имя доктора в строку поиска. Когда она делала это в первый раз, то просмотрела только официальные сайты, на которых размещались или статьи об Алекс, или собственные статьи психиатра. Сейчас же она стала просматривать сайты, на которых имя доктора просто упоминалось.

Она переходила с сайта на сайт, с блога на блог, с одного форума на другой. Через сорок минут Ким уже стала подумывать о том, не стоит ли выдвинуть доктора Торн на соискание Нобелевской премии мира. Все, что она прочитала, было невероятно сентиментально, а в некоторых случаях и благоговейно.

Инспектор налила себе свежую порцию кофе и подумала: черт побери, а ведь я пытаюсь найти компромат на мать Терезу. Она вернулась к компьютеру – и наконец нашла то, что искала!

Это было почти спрятано на одном из форумов, связанных гиперссылкой с агорафобией[74]: один из читателей спрашивал, лечился ли кто-нибудь у доктора Торн. Стоун насчитала семнадцать ответов. Все они были положительными, а вот никакой реакции от человека, разместившего оригинальный пост, не было.

Ким понимала, что за этим может ничего и не стоять, но ведь автор первого сообщения, КрепкийОрешек137, задавал этот вопрос по какой-то причине. Отсутствие продолжения свидетельствовало о том, что он не получил в ответ того, на что рассчитывал. Если КрепкийОрешек137 хотел сделать доктору приятное, то почему он не разместил второй пост, соглашаясь со всеми теми, кто ответил на его запрос?

Она почувствовала некоторое волнение, которое быстро сошло на нет. Узнать, кто такой этот КрепкийОрешек137, не было абсолютно никакой возможности. Конечно, у них в Техническом управлении были специалисты, которые могли бы разыскать его в течение нескольких минут, но такой запрос от нее незамедлительно лег бы на стол самому Вуди.

Стоун достала чистый блокнот и стала записывать в него все, что произошло во время ее встреч с доктором, стараясь вспомнить, где происходила каждая встреча. Ручка Ким летала по бумаге, когда она описывала их встречу в кабинете Алекс. Пациентка, мимо которой она прошла, когда выходила, та, что прервала их встречу, – в ней было что-то знакомое. Инспектор попыталась вспомнить какие-то детали, но никак не могла сосредоточиться. Тогда она представила себе это лицо: нервное, взволнованное… но опять не смогла вспомнить, где могла его видеть.

Ким встала из-за стола и стала ходить по комнате, отбрасывая одну гипотезу за другой. Женщина не была свидетельницей – Ким знала, что не разговаривала с ней, поэтому все ее последние дела автоматически исключались. Она подумала, что, может быть, встречала эту женщину где-то в городе, но отбросила и это предположение.

Суд! Это слово неожиданно вспыхнуло у нее в голове. И это не было ни одно из ее дел, но фрагмент мозаики встал на место.

Она набрала номер Брайанта. Тот ответил после второго звонка.

– Брайант, постарайся вспомнить то дело о мошенничестве, которое слушалось пару недель назад. Какие еще дела слушались в тот день? – Брайант обязательно знает. Он говорил с кем-то из группы помощи свидетелям и потерпевшим. Он ведь со всеми общается.

– Э-э-э… ограбление с отягощающими обстоятельствами и… и нанесение физического вреда младенцу.

Вот оно! Женщина, которую она видела, выходя из офиса доктора Торн, скорее всего, направлялась к ней по решению суда.

– Спасибо, Брайант! – Инспектор повесила трубку до того, как он смог задать вопрос.

Ее волнение, так же как и страх, усилилось. Алекс лечила женщину, которая нанесла – или позволила нанести – вред своему ребенку еще до того, как с ней начала работать психиатр. Ким страшно было и подумать, что может получиться из нее под «чутким руководством» доктора Торн.

Стоун опустила голову на руки. Ни один человек ей не поверит. И что же ей делать? Как она может обнаружить эту женщину, а если ей это и удастся, то что она должна ей сказать?

Ким потерла глаза и посмотрела на экран компьютера. От удивления у нее открылся рот.

– Ты что, издеваешься, что ли? – вслух произнесла женщина.

Очевидно, Барни подумал, что она обращается к нему. Пес спрыгнул с софы и уселся рядом с ней. Она опустила левую руку и стала машинально гладить его по голове.

– Не может быть, – выдохнула Ким, еще раз прочитав подпись на посте, с которого началась цепочка посланий. Она уже успела подумать, что «КрепкийОрешек137» был классным ником, и так оно и было, – особенно если имя пользователя было Дэвид Хардвик из Хардвик-хаус[75].

– Инспектор? – На лице мужчины, открывшего дверь, появилось недоуменное выражение.

Ким думала над тем, не позвонить ли ей Вуди, чтобы предупредить его о своих подозрениях, но у нее все еще не было никаких доказательств. Она надеялась, что здесь ей удастся хоть что-то разыскать.

– Вы меня помните? – спросила она.

– Ну конечно. Для всех нас это был вполне запоминающийся вечер. Какие-то проблемы?

Стоун подумала, что для тех людей, которые жили в этом доме, посещение полиции было обычным делом.

– Можно войти?

– Ну, конечно.

Дэвид приоткрыл дверь, и Ким прошла мимо него. От мужчины исходил чистый запах сосны.

– Проходите на кухню.

Она прошла вслед за Хардвиком и села. Тот тоже сел за исцарапанный деревянный стол прямо напротив нее.

В дверях появился высокий мужчина. На нем были одеты светлые джинсы и свитер с эмблемой университета. Глаза его смотрели слегка вверх и влево. Мужчина соединил вместе два своих указательных пальца.

– Дуги, это… простите меня, я не знаю…

– Инспектор Стоун.

– Дуги, эта женщина – офицер полиции, и пришла она к нам, чтобы… я не знаю точно, зачем она к нам пришла, но с ней всё в порядке, понятно?

Мужчина кивнул и вышел.

– Дуги не очень жалует новых людей.

– А разве это не «дом на полпути» для бывших преступников? – спросила слегка запутавшаяся Ким.

– Вы хорошо подготовились, инспектор.

– А что тогда здесь делает Дуги?

– Ну-у… Дуги находится здесь неофициально. И он находится на полпути в никуда.

Ким нахмурилась. Эти слова показались ей грубыми.

– Прошу прощения. Это прозвучало жестче, чем я хотел. А хотел я сказать, что Дуги останется с нами до тех пор, пока ему это будет нужно. Он у нас не зарегистрирован и не отвечает критериям, которые позволили бы ему находиться в Хардвик-хаус официально. Как вы заметили, он почти полный аутист, и расходы на него проходят у нас по статье «Прочее».

– А каковы ваши критерии? – поинтересовалась Стоун. К посту она подойдет чуть позже; сначала ей хотелось понять, что же привлекло Алекс в этом учреждении.

– Первая судимость и искреннее сожаление о совершенном преступлении. Послушайте, вы не возражаете, если мы поговорим на свежем воздухе? Мне надо кое-что закончить…

Ким прошла вслед за ним к задней двери. На земле лежал испорченный мотоцикл для спидвея «Ява 500».

– Вы занимаетесь спидвеем?

– Было дело. – Лицо мужчины стало жестче. – Но слишком широкий заход в поворот вдребезги разбил мою коленную чашечку.

От него исходил целый набор эмоций: печаль, сожаление, желание вернуться. Было видно, что спорт для него важен.

Дэвид уселся на брезент, расстеленный на земле, который защищал мотоцикл от влажной травы. Инспектор устроилась на белом пластмассовом стуле.