– Это как раз про меня.

– А вы пытались как-то лечиться? Например, темнотой или когнитивно-поведенческой терапией? Вы следите за гигиеной сна?

Ким покачала головой. Она обо всем этом читала, но никогда не пробовала. Да и сейчас лечение нарушения сна не было причиной ее визита.

– Понимаете, существуют разные типы бессонницы. Например, некоторые люди с трудом засыпают – обычно это связано с перевозбуждением. Другие засыпают быстро, но просыпаются ночью, а третьи очень рано просыпаются, независимо от того, когда легли накануне.

– Я не могу заснуть, – честно призналась Стоун. Хуже не будет, если она поделится хоть какой-то информацией.

– Это может быть симптомом нарушения сна, вызванного посттравматическим шоком. Может возникнуть парадоксальное желание вообще не засыпать.

– Поверьте мне, я хочу заснуть.

Алекс, кажется, задумалась.

– А когда у вас появилась эта проблема?

– Много лет назад, – туманно ответила Ким. Правда, без привязки к конкретным датам.

– А вы когда-нибудь слышали термин сомнифобия?

Инспектор покачала головой и постаралась дышать ровно. Может быть, ей все-таки не стоило приходить сюда?

– Это анормальная боязнь сна, которая часто возникает в детстве после какой-то психологической травмы.

Ким готова была поклясться, что доктор слегка понизила голос. Если нет, то она превратилась в законченного параноика. Слова «детство» и «травма» доктор Торн точно произнесла чуть слышным шепотом.

– Нет, мне кажется, что все началось в колледже.

Психолог промолчала.

– Мое детство было абсолютно нормальным, – продолжила Стоун с полуулыбкой. – Я любила конфеты и ненавидела капусту и, как и все дети, препиралась с родителями по поводу того, когда приходить домой после гулянья.

Алекс улыбнулась и понимающе кивнула.

– Вполне возможно, что это связано со стрессами во время экзаменов.

Ким вовремя поняла, что доктор использует против нее ее же оружие – молчание. К счастью, она поняла это еще до того, как рассказала ей хоть какую-то правду о своем детстве.

– Знаете, Ким, вы удивительно часто используете слово «нормальный». Хотя большинство людей именно так и говорят о своем детстве, но в жизни такого не бывает, если вы, конечно, не живете в мире телевизионной рекламы. Чем занимались ваши родители?

Инспектор на мгновение задумалась и выбрала приемную семью номер шесть.

– Мама работала неполный рабочий день в «Сэйнсбериз»[58], а папа был водителем автобуса.

– Братья или сестры?

Во рту у Стоун мгновенно пересохло, и она решилась только покачать головой.

– Никаких серьезных потерь или травмирующих происшествий до десяти лет?

Ким опять покачала головой.

– Тогда у вас действительно было очаровательное детство, – рассмеялась Алекс.

– А как быстро после того, как вы потеряли вашу семью, у вас начались проблемы со сном? – задала вопрос Стоун, стараясь отвести беседу от себя. Может быть, ей удастся что-то узнать, если Торн заговорит о себе?

Алекс удивилась неожиданному вопросу, но быстро пришла в себя. Она бросила взгляд на фото, которое стояло на столе, и ее голос стал едва слышен.

– Потеря Роберта и детей почти уничтожила меня. Роберт был моим единомышленником. В отличие от вас, и у него, и у меня было тяжелое детство, поэтому мы тянулись друг к другу. Майкл родился только на второй год после свадьбы. Он оказался спокойным и легко ранимым малышом. А еще через девятнадцать месяцев на свет появился Гарри, его полная противоположность, – доктор посмотрела на Ким и увидела, что вокруг глаз у нее появились красные круги. – У меня была прекрасная семья, которую в один прекрасный день стер с лица земли усталый водитель грузовика, отделавшийся всего лишь сломанной кистью руки.

Инспектор была просто восхищена Алекс и теперь уже серьезно задумалась обо всех тех факторах, которые заставили ее назначить эту встречу. Искусство доктора Торн превосходило искусство Пэлтроу, Бэрри и Стрип[59] вместе взятых. И все-таки чего-то во всем этом не хватало. В этом Ким была уверена сейчас больше, чем когда-либо.

– А у вас была семья, которая могла бы вас поддержать?

– Мои родители умерли, и я, кажется, уже говорила вам, что потеряла сестру, когда мне было девять лет, – Алекс покачала головой, как бы собираясь с силами.

Если б Стоун не знала реальных фактов, то поверила бы каждому слову женщины. Но она знала правду – и из-за этого игра Торн производила на нее еще более кошмарное впечатление.

– Это ужасно. Мне так жаль… А вы были близки с…

– С Сарой. Ее звали Сара. Она была моложе меня и всюду таскалась за мной как хвостик. В один прекрасный день я велела ей отвалить. Тогда она пошла на пруд и упала в него. Моя мама, м-м-м… скажем так: была немного рассеянная и не смогла за ней уследить. Потерять сестру в юном возрасте просто ужасно, особенно когда что-то в душе подсказывает тебе, что ты была обязана ее спасти.

Ким сжала зубы и постаралась не думать о пустоте, которая стала заполнять ее голову. Ей надо выбираться из этой комнаты, пока она еще может дышать.

– Но вы с вашим нормальным детством этого никогда не поймете.

Инспектора спас звук входного звонка. На лице Алекс появилось недовольство, когда она увидела, как быстро Ким встала.

– Мне действительно уже пора…

– Прошу прощения, Ким. Это мой пациент на десять тридцать слегка поторопился.

– Благодарю вас за встречу, док. Думаю, что я попробую один из способов лечения, о которых вы говорили.

– Не стесняйтесь и приходите еще раз. Мне очень понравилась наша милая беседа.

Стоун еще раз кивнула в знак благодарности и пошла вслед за доктором к входной двери. Она мельком взглянула на женщину, стоявшую перед ней, но сейчас все ее внимание было сконцентрировано на безопасной кабине «Гольфа». Она должна добраться до него прежде, чем потеряет сознание.

Ким успешно забралась в машину, но вот вставить ключ в зажигание было уже выше ее сил, так что он выпал из ее пальцев на коврик.

Было очевидно, что, хотя встреча состоялась по инициативе Ким, прошла она по сценарию Алекс.

Инспектор ударила кулаком по рулевому колесу. Черт побери, не такой беседы она хотела!

Доктор опять врала насчет своей семьи, которой никогда не существовало в природе, и придумала абсолютно лживую историю про свою сестру. Ким чувствовала тошноту.

Она заранее знала, что Алекс будет опасным противником. Ее ум и отсутствие каких-либо эмоций уже смогли подвести Стоун к самому краю. Но и сейчас Ким была готова вступить в эту битву с тем оружием, которое имелось в ее распоряжении. Потому что эта битва должна происходить в настоящем, а не в прошлом.

Если инспектор была права хотя бы по поводу половины манипуляций Торн, те знания о прошлом психолога, которыми она располагала, полностью меняли схему их борьбы.

Было понятно, что у Алекс была какая-то причина придумать себе новую биографию. И теперь Ким оставалось только предполагать, какую цену ей придется заплатить за то, чтобы узнать правду.

Свою следующую пациентку Алекс попросила подождать несколько минут в холле. Ей надо было собраться с мыслями. С одной стороны, доктор Торн ликовала, а с другой – была раздражена. Джессика Росс при всем желании не могла явиться в более неподходящее время!

Вчерашний звонок от Ким стал для доктора полным сюрпризом и раздался как раз в тот момент, когда Алекс раздумывала, как ей подстроить очередную встречу с инспектором. Она встала необычно рано, чтобы приготовиться к этому визиту, и нервничала так, как будто готовилась к первому свиданию. Тот факт, что Стоун связалась с ней по доброй воле, доказывал, что между ними существует эмоциональная связь.

Алекс знала, что на каждой их встрече Ким будет давать ей все больше и больше информации, и сегодня она действительно очень много узнала. У нее начала формироваться идея о том, как включить инспектора в свой глобальный план.