Теперь Барри стоял лицом к доктору. Если б они не отодвинулись, то он сразу же увидел бы трех полицейских в десяти футах от себя.
Стоун искренне надеялась, что психолог знает, что делает. Ее способности сейчас подвергались серьезной проверке, и помочь ей в этом деле никто не мог.
Глава 38
Теперь они стояли лицом к лицу. Второе разочарование Алекс было от нее на расстоянии вытянутой руки. Этот Хардвик-хаус действительно оказался настоящим геморроем. Не успел Шейн благополучно вернуться в Файерстоун[47], как еще один неудачник пытается обратить на себя ее внимание…
Доктор Торн прекрасно знала, что у нее было уже три возможности заставить Барри вернуться за ограду. Но ей это было не нужно. Ей нужны ответы.
Барри не мог видеть Ким, спрятавшуюся за стеной, а Алекс в случае необходимости могла установить с ней визуальный контакт. Самым важным было то, что женщина находится вне пределов слышимости. Доктору Торн не нужны были посторонние свидетели.
– Они нашли Амелию, – сказала она.
– А почему ее искали так долго? – Казалось, Барри окончательно запутался. – Я же сразу же сказал, где она!
Конечно, сказал, разве нет? Наверное, это выпало у нее из головы, ха-ха! Конечно, он сразу же сказал ей об этом, но Алекс испытала истинное наслаждение, наблюдая, как они носились один за другим, пытаясь разыскать девочку. У нее была информация, которая была нужна инспектору Стоун, а она решила ее попридержать. Доктор Торн никогда не любила делиться.
– В любом случае сейчас она у них, – ее это, в принципе, никак не волновало.
– С ней всё в порядке?
– Барри, мне кажется, что тебе пора подумать о себе. Об Амелии мы поговорим через пару минут.
– Я хочу ее видеть!
Вот еще одна пропущенная возможность перетащить его на безопасную крышу. Алекс сделала ей ручкой.
Сейчас у нее была первая возможность побеседовать с исполнителем после совершения акта. Раньше идиотские показания Руфи лишили ее этого. Когда Ким была рядом, доктор старалась вести себя очень осторожно. Для нее было важно завоевать уважение детектива. Но сейчас они говорили с Барри практически один на один, и сбор информации стал ее главным приоритетом.
– Как ты себя ощущаешь, Барри?
Он сильно побледнел. Для Алекс произошедшее значительно превосходило ее самые смелые ожидания: то, что ее манипуляции смогли вызвать у человека столь высокий уровень насилия, говорило о ее несомненных достижениях! Идеальным результатом была бы еще и смерть ребенка, при этом Барри не стал бы разыгрывать античную драму с самоубийством; но за неимением гербовой…
– Я не помню, как сделал это, – мужчина покачал головой. – То есть я знаю, что сделал это, но не помню как. Я помню, как выволок Амелию из дома. Она плакала, и я запаниковал и засунул ее в багажник машины. А потом вернулся и поджег дом. Я просто хотел уничтожить все следы случившегося… Боже, о чем я тогда думал!
Мужчина посмотрел ей в глаза, и в его взгляде Алекс увидела безумную надежду.
– Они ведь умерли, правда?
– Конечно, Барри. Все умерли, – жестикуляция инспектора не позволяла понять, кто умер, а кто нет, но кто-то точно умер. Доктор Торн предпочла бы, чтобы ему не для чего было жить. – Так почему ты решился на самоубийство? Это что, был страх попасться и понести наказание?
Прошу тебя, скажи «да», мысленно молила Алекс. Страх попасться влиял только на последовательность его действий. Настоящее раскаяние значило совсем другое.
Он на секунду задумался, и она с трудом сдержалась. Ей хотелось вытрясти из него признание. Все, что ей было нужно от него, так это положительный ответ!
Когда он утвердительно кивнул, Алекс чуть не перегнулась через ограду и не поцеловала его. Барри сделал это! Он доказал, что она права. Он совершил ужасное преступление и не почувствовал никакой вины. Все ее неудачи и разочарования стоили одного этого утвердительного кивка.
Но Барри продолжал говорить:
– Вначале было именно так. Я запаниковал по поводу того, что совершил, и не мог поверить в то, что опять окажусь в тюрьме. Но когда я забрался сюда, меня захлестнули воспоминания. Я вспомнил лицо Лизы, полное страха и ненависти, и то, как она хватала воздух ртом…
Из его левого глаза показалась слеза и покатилась по щеке. За ней последовали другие, и через мгновение он рыдал, как большой ребенок.
Алекс охватило отвращение. Он оказался ее триумфом всего на один миг. Он ведь был тем результатом, которого она добивалась. И на секунду доказал, что она права, а вот теперь чувство вины ощущается в каждой его клетке…
– Барри, как стыдно…
– Я не знаю, как я мог сотворить с ней такое! Ведь я ее любил. И Адам был моим братом… Как я мог оставить их умирать? Что же я за человек за такой, если смог совершить такое с людьми, которых люблю?! А теперь из-за меня Амелия вырастет без мамы…
Такого Торн не ожидала. Она была расстроена тем, что он не смог сделать то, что от него требовалось, но решила не зацикливаться на этом, так же как и на своих надеждах получить положительный результат.
Во второй раз ее исследование страдало от одного и того же заклятого врага: от этого гребаного чувства раскаяния! Великий боже, как же она ненавидит эти разочарования…
– Нет, Барри, не вырастет.
– Что?
– Амелия не вырастет без мамы.
В глазах у него опять появилась сумасшедшая надежда.
– Ты хочешь сказать, что Лиза…
– Я хочу сказать, что Амелия вообще никогда не вырастет, – покачала головой Алекс. – Она умерла в багажнике машины. Свою дочь ты тоже убил, Барри. Они все умерли.
Слова, произнесенные мягким голосом, прозвучали как приговор.
Абсолютное отчаяние изменило черты его лица.
Стараясь узнать правду, Барри посмотрел ей в глаза. Легкий кивок все рассказал ему, и Алекс позволила холоду, появившемуся в ее глазах, подтвердить весь ужас его поступка.
Он разжал руки и полетел на землю.
– Нет, Барри! – закричала доктор Торн, протягивая к нему руку. Это был театральный жест – на самом деле она была рада такому концу.
– Какого черта здесь произошло? – крикнула Ким, подбегая к ограде и глядя на тротуар.
Алекс отодвинулась от края парковки и того, что было видно внизу. На лицо она надела маску глубокого шока.
Стоун грубо схватила доктора за руку и повернула к себе лицом.
– Скажите мне, что, черт возьми, только что произошло?!
– О боже… О… я не верю… О боже…
– Что он говорил? Почему он прыгнул?!
– Я не знаю… Я не знаю, что случилось, – психиатр переплела дрожащие пальцы. – Мне кажется, что до него дошло то, что он совершил, и он не смог с этим жить.
Алекс видела, что эти слова не убедили детектива.
– Но он же знал, что он сделал. Он сам час назад сказал вам, что он сделал. Я сама это слышала. Почему же он прыгнул только сейчас?!
– Не знаю, – доктор Торн попыталась выжать из себя несколько слез.
Ким открыла было рот, но ее остановил звонок мобильного телефона.
– Слушаю, Брайант.
Несколько секунд она молча слушала, а потом посмотрела через ограду.
– Ты шутишь… Неужели сработало?!
Она выслушала его ответ, выключила телефон и спрятала его в карман.
– Материя задержала его падение. Он не умер. Пока.
– Слава тебе, господи, – выдохнула Алекс, тогда как ее мозг вопил: «Черт! Черт! Черт!»
Стоун схватила ее за руку.
– Вы идете со мной. Нам с вами придется ответить на несколько вопросов.
Доктор позволила детективу увести себя. Но только на этот раз.
Глава 39
Дом констебля Уайли с тремя спальнями имел общую стену с таким же соседним домом и был построен в 50-е годы. Аккуратное крыльцо, выходившее на газон, было украшено выцветшими украшениями из высушенных цветов.
День выдался очень сухим, и над газоном висел аромат первой скошенной в этом году травы.
