– Три за один, – заявила Стоун.

За то короткое время, которое они провели вместе, Ким смогла узнать его лучше, чем он ее, или так ей тогда казалось.

Она знала, что любовь всей его жизни умерла от рака в раннем возрасте тридцати семи лет. Она знала, что он умелый садовод, которому дорогие садоводческие центры иногда присылали свои черенки. Она знала, что свою коллекцию произведений Терри Пратчетта[69] он прячет в спальне для того, чтобы не тревожить ее видом своих пациентов, и засиживается допоздна, чтобы посмотреть игру в покер по телевидению. Ким знала также, что с ним она подошла ближе всего к тому, чтобы рассказать о своей жизни.

– И один пас[70], – согласно кивнул он.

– Три паса, – существуют некоторые вещи, которые она не станет обсуждать ни с кем в мире.

– Принимается. Давай начнем.

– Итак, первый вопрос: кто такой социопат?

– Это человек, начисто лишенный совести. У социопатов она просто-напросто отсутствует в ДНК. Они не способны испытывать чувство сострадания или любви по отношению к любому живому существу – и, как ни странно, четыре процента населения земного шара – социопаты. Эти люди очень часто харизматичны, обладают сексуальной привлекательностью, чувством юмора и особым шармом, который позволяет им привлекать к себе других людей.

Стоун вспомнила, как во время первой встречи Брайант попался на крючок харизмы, которую излучала Алекс, да и сама она, положа руку на сердце, была заинтригована этой женщиной.

– Но все это только витрина. Социопаты совсем не заинтересованы в эмоциональных связях, несмотря на всю свою привлекательность.

– А они понимают разницу между «хорошо» и «плохо»?

– С точки зрения чистого знания – конечно, – кивнул Тед. – Но у них нет внутреннего механизма, который заставлял бы их следовать этим знаниям. Ведь совесть – это не способ поведения. Это нечто, что дано нам в ощущениях. У тебя есть подчиненные?

– Конечно.

– И вот после того, как вы проработали гораздо дольше положенного, что ты обычно делаешь?

– Говорю им, что надо было работать быстрее.

– Все это очень интересно, милая, но ответь на мой вопрос.

– Я плачу за их ужин и разрешаю на следующий день появиться на работе позже.

– А почему ты это делаешь? Ведь это их работа.

– Просто потому, что делаю.

– А может быть, ты хочешь завоевать популярность среди своих работников?

– А то как же… Не сплю ночами, все думаю – как…

– Вот ты сама и ответила. Это решение подсказывает тебе твоя совесть. Она говорит, что поступать так – правильно. И происходит это из-за того, что у тебя есть эмоциональная связь с твоими людьми. – Тед поднял руки вверх. – Я знаю, что сейчас ты начнешь это оспаривать, но ты не социопат.

– Спасибо, что подтвердили, что я не сумасшедшая, док.

– Социопатами не рождаются. Такое поведение – результат осознанного выбора. Они понимают разницу между хорошим и плохим, но предпочитают не зацикливаться на этом. Так же, как некоторые люди учатся жить без ноги, так социопат учится жить без совести.

– Но с чего это все начинается?

– Это зло не зависит от расы, пола, социальной группы или места рождения. Кстати, если ты заметила, я уже ответил на три твоих вопроса.

– Ну, давайте, – закатила глаза Ким.

– Что случилось с приемной семьей номер два?

– Пас. Так социопатия – это врожденное или благоприобретенное?

Тед улыбнулся. Он ожидал услышать нечто подобное.

– Последние исследования показывают, что и то, и другое. Предрасположенность может быть заложена генетически, но ее развитие определяется внешними факторами.

Стоун молчала, зная, что он обязательно продолжит и она сможет сохранить вопрос.

– Есть теория, по которой отказ матери от ребенка может усилить его социопатическую составляющую. Теория привязанности[71] – вещь относительно новая, но если вкратце, то нарушение связей «родитель – дитя» в раннем возрасте может иметь колоссальное влияние на ребенка, когда тот станет взрослым. Я в этом не специалист, но есть факты, подтверждающие, что окружение в широком значении данного слова играет здесь еще большее значение.

Ким наклонила голову.

– В основе западной философии лежит погоня за материальными благами.

– Вы хотите сказать, что в восточной цивилизации социопатов не бывает?

– Вопрос интересный. В Японии, например, социопатов практически нет.

Стоун совсем запуталась.

– Давай представим себе, – продолжил Тед, – что ты многообещающий социопат, который хочет воткнуть фейерверк котенку в рот, чтобы просто посмотреть, как капли крови будут смотреться на стене.

Ким содрогнулась.

– Вот именно. Но захочется ли тебе поставить такой эксперимент, если все вокруг тебя как один будут говорить о том, что это очень плохо? Социопатия и поведение мало чем отличаются друг от друга. Так и в этом случае – как молодой социопат, ты будешь все так же страстно желать взорвать котенку голову, но твое поведение, которое базируется на общепринятых нормах, может быть другим.

Инспектор подумала о следующем вопросе, который был связан уже непосредственно с ней самой. Она почти боялась задать его.

– А что они хотят?

– Послушай, Ким, почему ты не хочешь, чтобы я помог тебе простить мать?

– У вас остался еще один вопрос, но я на нем спасую. Так чего же они хотят?

– Моя дорогая, – Тед покачал головой, – Индира Ганди как-то сказала, что способность прощать – это достоинство храбрецов.

– А Уильям Блейк сказал, что врага простить легче, чем друга. А если речь идет о матери, то это практически невозможно – уже моя мысль.

– Но если ты…

– Я уже сказала пас, Тед. Чего добивается социопат?

– Того, чего нужно каждому из них. – Тед со значением развел руками. – Ведь социопаты не роботы. Они все обладают индивидуальностью. Одни, у которых ай-кью пониже, могут хотеть контролировать небольшую группу людей. Другие, с высоким уровнем ай-кью, могут замахнуться на всемирную власть.

– А если подумать об убийстве?

– Социопаты редко становятся убийцами, и очень мало убийц относятся к социопатам. Начнем с того, что об убийстве можно говорить, только если у человека присутствует избыточная агрессия. А единственной целью социопата является получение того, чего ему хочется, – сказать по-другому, ПОБЕДА.

– А они могут контролировать мозг других людей, например, гипнозом? – Ким вспомнилась Руфь.

– Гипноз не имеет никакого отношения к контролю мозга. И даже под гипнозом невозможно заставить человека поступиться базовыми принципами. А вот манипуляции – это совсем другое дело. Абсолютный контроль над сознанием – это штучка для кинематографа, а вот использование подсознательных, глубоко скрытых мыслей – предмет для очень тонких манипуляций.

– Продолжайте, – потребовала Ким. Такая фраза – это не вопрос.

– Заставить кого-нибудь совершить абсолютно чуждую ему вещь – штука довольно-таки сложная. Представим себе, например, что после выволочки от своего босса ты воображаешь, как выливаешь ему на колени чашку с кипятком. Момент прошел, и ты об этом забываешь. Но в умелых руках ты через пару недель вполне можешь войти к нему в кабинет и проделать все это.

– У меня уже есть следующий вопрос, но мы оба знаем, что сейчас ваша очередь, – Стоун тоже умела считать.

– Где ты была счастлива больше всего на свете?

Еще один «пас» вертелся у Ким на кончике языка, но, хотя воспоминания и были болезненны, они пока были не смертельны.

– В четвертой приемной семье, у Кита и Эрики.

– Почему?

– А это уже следующий вопрос, – рассмеялась Ким. – Но так и быть, я на него отвечу. Они три года позволяли мне быть самой собой, безо всяких укоров или ожиданий. Они разрешили мне просто жить, чтобы жить.

– Спасибо, Ким. Твоя очередь, – Тед понимающе кивнул.