— Ура, ура, ура!

Спустя несколько минут мы лежим в объятиях друг друга. Я пожимаю всем руки. Ганс говорит мне:

— Знаете, Кверини не вернулся!

Я поражен и смотрю на доктора... Тот печально опускает голову...

Позднее, когда расчеты Каньи были проверены, оказалось, что итальянцы достигли широты 86°34'. Рекорд Нансена был побит на 20 минут — на 37 километров.

Обстоятельства гибели группы Кверини остались неизвестными.

Роберт Пири посвятил достижению полюса двадцать три года. Полтора десятка лет он провел на крайнем севере Гренландии.

Во время одной из экспедиций, еще в 1899 году, Пири отморозил ноги. Восемь пальцев пришлось ампутировать. Но ни этот несчастный случай, ни многочисленные неудачи не могли сломить упорство американского путешественника. Пожалуй, в истории географических открытий трудно найти другой пример такой одержимости идеей, такого фанатизма.

Пять раз от берегов Гренландии он шел к полюсу и пять раз был вынужден повернуть обратно. То открытая вода, то непроходимые торосы останавливали его. Но с каждым разом полюс становился все ближе.

Год 1900 — 83°50'.

Год 1902 — 84°17'.

Год 1906 — 87°06'.

Пири не был ученым. Он писал своему другу: «Вы не хуже меня знаете, что все эти разговоры о научных данных, которые хорошо было бы получить, и о том, что сам по себе полюс ничего не значит, — чушь. Вы и я, мы оба уже не маленькие, и мы оба знаем, что никакая так называемая научная информация не может сравниться с достижением полюса».

Пири привык смотреть на полюс как на некий великий приз, С годами у него появилось чувство, что покорение вершины планеты предначертано ему судьбой. Широта 87°06' была рекордной. Никто не подходил к полюсу ближе, чем Пири. Может быть, еще одна попытка — и... Несмотря на то что ему исполнилось уже пятьдесят два года, Пири не хотел смириться с неудачами. Состоится ли она, эта решающая попытка? Если кто и сомневается, то только не Роберт Пири. Его новую экспедицию снаряжает специальный Арктический клуб Пири. Президент Теодор Рузвельт, обнимая Пири на прощание, называет его национальной надеждой...

1 марта 1909 года Роберт Эдвин Пири вновь стартует к полюсу.

П и р и  Р. Северный полюс. М., Мысль, 1972.

Достижение Северного полюса вполне можно уподобить шахматной партии, в которой все ходы, ведущие к благоприятному исходу, продуманы заранее, задолго до начала игры.

Человек и эскимосская собака являются единственными механизмами, способными удовлетворить широким требованиям и трудностям путешествия в Арктике. Воздушные корабли, автомобили, дрессированные белые медведи и тому подобное — средства на сегодняшний день преждевременные, годные разве только для привлечения внимания публики.

Нет нужды распространяться о том, что люди, из поколения в поколение живущие и работающие в данном районе, представляют собой наилучший материал для комплектования состава серьезной арктической экспедиции.

Цель моей работы... завоевать для Соединенных Штатов великий мировой трофей, являвшийся предметом устремлений и соревнования практически между всеми цивилизованными народами на протяжении последних трех столетий.

Возможно, читателю будет легче получить более яркое представление о работе, которую должна была выполнить экспедиция, если я постараюсь объяснить ему точно, что значит проделать около тысячи миль по паковому льду на санях с собачьей упряжкой.

От мыса Колумбия нам предстояло пройти 413 миль, прямо на север по льду Полярного моря (Северного Ледовитого океана). Многие люди, памятуя о гладких катках своего детства, представляют себе Полярное море в виде гигантского катка с ровной поверхностью, по которой нас весело тащат собаки, а мы знай сидим себе на санях, подложив под ноги горячие кирпичи, чтобы не мерзли пальцы. Подобные представления, как будет показано далее, весьма далеки от истины.

Между мысом Колумбия и Северным полюсом нет ни суши, ни гладкого льда, а ровного льда очень мало.

Первые несколько миль после того, как покидаешь материк, дорога сравнительно ровная — идешь по так называемой ледниковой кромке. Кромка эта заполняет все заливы и простирается на всю ширину северной части Земли Гранта.

За ледниковой кромкой начинается трудно поддающаяся описанию поверхность прибрежной полыньи — зона постоянной борьбы между тяжелым плавучим льдом и неподвижной ледниковой кромкой. Прибрежная полынья постоянно открывается и закрывается: открывается во время дующих с берега ветров или в сизигийный отлив, а закрывается, когда дуют северные ветры и в сизигийный прилив [19] . Лед здесь разламывается на глыбы всевозможных размеров и нагромождается в огромные торосистые гряды, тянущиеся параллельно берегу.

Образуются эти гряды благодаря той поистине невообразимой силе, с которой ледяные поля притискиваются к краю ледниковой кромки; аналогичным образом еще дальше на севере гряды торосов нагромождаются сильными ветрами и течениями, сталкивающими и перемалывающими огромные ледяные поля.

Преодолевая торосистую гряду, приходится тщательно выбирать путь, зачастую прокладывая себе проход с помощью ледоруба, голосом и кнутом подбадривая собак, а порою и перетаскивать сани с грузом в 500 фунтов, отчего, кажется, отрываются все мускулы на лопатках.

В результате постоянного движения льда большие поля дрейфуют в разных направлениях по воле ветра и течений, сталкиваются друг с другом, раскалываются на части, размалывают попавший между ними более тонкий лед, оббивают свои края и наращивают по ним гряды торосов, в результате всего этого поверхность Полярного моря зимой представляет собою нечто невообразимое но неровности и труднопроходимости.

Однако вышеописанные торосистые нагромождения — еще не самая худшая черта полярного льда. Гораздо более неприятны и опасны так называемые полыньи — полосы открытой воды, возникающие вследствие подвижек льда под напором ветра и приливно-отливных течений. Полыньи — вот постоянный кошмар, преследующий всякого, кто путешествует по замерзшей поверхности Полярного моря; по пути на север они препятствуют дальнейшему продвижению, на обратном пути могут отрезать путешественника от суши и жизни, оставив его блуждать и умирать голодной смертью на северной стороне. Появление полыней нельзя ни предсказать, ни рассчитать. Они без предупреждения открываются прямо перед путешественником, не подчиняясь никаким определенным правилам или законам. Полыньи — неизвестная величина полярного уравнения.

Иногда полыньи в виде небольших трещин почти по прямой пересекают старые ледяные поля. Иногда представляют собой зигзагообразные полосы открытой воды такой ширины, что их нельзя пересечь. Иногда это целые реки открытой воды от полумили до двух миль шириной, простирающиеся на запад и на восток за пределы видимости.

Трудности и лишения санного марша к Северному полюсу слишком многочисленны, чтобы рассказать о них в одном абзаце. Но вот вкратце худшие из них: развороченный торосистый лед. который приходится преодолевать с тяжело нагруженными санями; жуткий, плотный, как стена воды, ветер, против которого приходится временами идти; вышеописанные полыньи, которые так или иначе приходится пересекать; лютый, порой достигающий 60° мороз, от которого приходится защищаться меховой одеждой а постоянным движением; трудность переброски по прерванному торосами и полыньями следу запасов пищи — пеммикана, сухарей, чая, сгущенного молока — и жидкого топлива в количествах, достаточных для поддержания физических сил и продолжения путешествия. Во время нашего последнего похода часто бывало так холодно, что коньяк замерзал, керосин становился белым и вязким, а собак было едва видно за паром от их дыхания. Необходимость строить каждую ночь тесные и неудобные снежные дома, а также холодное ложе, на котором нам приходилось спать урывками ровно столько, сколько позволяли крайние обстоятельства нашего отчаянного предприятия, — это уже мелочи, едва ли достойные упоминания наравне с настоящими трудностями.