16 июня. Партия ест теперь промасленные шкуры, которые необычайно отвратительны. Все очень слабы и обескуражены. Не знаю, чем мы живем, если не считать надежды на появление корабля.

17 июня. Брэйнард почти не принес креветок. Совершенно очевидно, что мы не сможем добывать их, пока у нас не будет свежей приманки, так как тюленья шкура для этого не годится.

20 июня я отполз на несколько метров от палатки для сбора лишайников, но Коннель был не в силах последовать за мной.

21 июня. Утром ветер все еще продолжается, и Фредерик лишь с большим трудом мог сварить нашу жалкую похлебку из лишайников и согреть вареную тюленью шкуру — последние остатки промасленной и грязной покрышки моего спального мешка.

У Коннеля ноги парализованы ниже коленей. Бидербик ужасно страдает от ревматизма. Пролив Бьюкенен вскрылся сегодня в полдень на большом протяжении от берега...

Здесь записи в дневнике Грили обрываются. К этому времени в живых оставалось только семеро...

Дальнейшие события можно назвать чудом, можно — как Грили — видеть в них «перст и милость божью». Но разве не сами люди сотворили это чудо?

Одни боролись до конца, до самой последней минуты. Другие — спасательная экспедиция — спешили им на помощь, невзирая на шторм, преодолевая тяжелые льды.

Через сорок два часа после того, как сделана была последняя запись в дневнике, к лагерю подошли два корабля. Лейтенант Колуэлл на шлюпке поспешил к берегу. Страшная картина!

«Ближе к входу лежал человек с отвисшей челюстью и остекленевшим, неподвижным взором, не обнаруживавший признаков жизни. Напротив него лежало существо, только отдаленно напоминавшее человека. Оно было без ног и без рук. К обрубку правой руки была привязана ложка. Это был сержант Элисон, жестоко пострадавший от мороза еще осенью и с тех пор беспомощно пролежавший все то страшное время, которое зимовщики провели в лагере. Рядом с Элисоном стоял на коленях, поддерживаясь руками, человек с длинной путаной бородой, глаза которого сверкали лихорадочным огнем. Он был одет в халат, превратившийся в грязные лохмотья. Голову его прикрывала красная феска. Когда он увидел Колуэлла, то слегка приподнялся и надел очки. «Не Грили ли вы?» — спросил Колуэлл. «Да, — раздался в ответ слабый голос, — я — Грили. Нас осталось семеро... Вот они тут... умираем... как подобает мужчинам. Сделано, что надо было...» И он упал в изнеможении. Около палатки лежали непогребенные трупы умерших за последнее время товарищей. Труп расстрелянного Генри лежал поверх сугроба, совсем близко от палатки».

Из чего складывается это человеческое качество — сила духа?

На наш взгляд, простые слагаемые — честность и самоотверженность.

Быть честным — значит день за днем точно поровну делить на порции жалкий кусок хлеба или горстку креветок.

Быть честным — значит проводить порученные наблюдения до тех пор, «пока не умрет последний из нас».

И самоотверженность. В экспедициях, особенно в полярных, эгоизм недопустим. Сначала — забота о товарищах и только потом — о себе. Это и есть самоотверженность!

Джек Лондон говорил устами своего героя: «Когда двое идут по белому безмолвию, неважно, что один делает больше, а другой — меньше. Важно, чтобы каждый делал все, что в его силах».

И вот Фредерик на морозе в на ветру снимает джемпер, чтобы укрыть ноги умирающего Райса... И Брэйнард добывает пищу для всей партии, отказываясь даже от крохотной добавочной порции...

О себе Грили говорит совсем немного, как бы вскользь: «Необходимость все время будить чужую энергию чрезвычайно ослабляет меня самого».

В условиях, когда так легко мог рухнуть любой авторитет, Грили сумел его сохранить, сумел остаться руководителем.

Наверное, на первый взгляд может показаться нелепым: ежедневно — по часу, по два — они слушали лекции Грили. Умирая, при свете коптилки читали вслух обрывки старых газет.

«Я все время повторяю, что мы должны умереть как люди», — пишет Грили...

Лейтенант Колуэлл, несмотря на мольбы и ругательства, выдал спасенным лишь по нескольку граммов пищи, ожидая прибытия врачей, которые, как вспоминал позднее Грили, «вновь разожгли слабую искру жизни, еще остававшуюся в нас». Только к сержанту Элисону помощь опоздала, через две недели он умер...

В Америке их встречали триумфально, президент благодарил их от имени нации. Но год спустя Грили с горечью писал: «Даже обещанные с самого начала скудные прибавки за службу в Арктике до сих пор еще не выплачены полностью, а вдовы и сироты погибших все еще остаются необеспеченными. Я был бы несправедлив к мертвым (а равно и к живым), если бы не постарался привлечь внимание к их тяжким трудам, героической выносливости и непоколебимой решимости, которые позволили водрузить американское знамя в недостижимых до той поры широтах, осуществить международную программу научных наблюдений, увеличить в степени, быть может, невиданной в нашем веке, запас сведений о физических условиях и топографии полярных стран. Люди эти умерли для достижения своей цели, и потому имена их не должны быть забыты».

Сотнями жизней уже заплатило человечество, прокладывая путь к вершине планеты. А результаты?

Генри Гудзон, год 1607 — 80°23'.

Джеймс Локвуд, год 1882 — 83°24'.

Триста тридцать пять километров за двести семьдесят пять лет. Чуть больше километра в год...

Справедливы и мудры слова: «Мы стоим на плечах своих предшественников».

Да, наши знания накапливались веками. Опыт, которым мы обладаем, добывался многими поколениями людей. И не только победы, но и поражения складывались в копилку опыта...

В 1881 году «Жаннетта» погибла у Новосибирских островов. А через три года вещи участников экспедиции Де-Лонга были найдены... на льдине у юго-западного побережья Гренландии! Неужели существует постоянное течение, пересекающее Северный Ледовитый океан?

Молодой норвежский ученый Фритьоф Нансен выдвигает оригинальный и смелый план. Он предлагает ввести судно в лед где-нибудь к северу от Новосибирских островов и... отдаться на волю стихий: «Если попытаться работать заодно с силами природы, а не против них, то мы найдем вернейший и легчайший способ достичь полюса».

Нансен в первую очередь ученый. Достижение полюса для него не самоцель: «Мы отправляемся не для того, чтобы отыскать математическую точку, составляющую северный конец земной оси; достижение этой точки само по себе малоценно, но чтобы произвести наблюдения в обширной неисследованной части земного шара, окружающей полюс».

Надо сказать, что Нансен — ему не исполнилось и тридцати — был уже национальным героем Норвегии. В 1888 году с пятью спутниками он впервые в истории полярных путешествий пересек таинственный ледяной щит Гренландии. Тогда правительство отказало ему в скромной денежной субсидии — пять тысяч крон. «Было бы преступлением оказать поддержку самоубийце», — писали газеты.

Теперь Нансен просит и немедленно получает триста тысяч крон.

Впрочем, понимание он встречает только на родине. Зарубежные полярные авторитеты оценивают план молодого норвежца весьма скептически.

Кто, в самом деле, может поручиться, что постоянное течение существует? До сих пор предполагалось, что дрейф льдов целиком определяется переменчивым ветром. Доводы Нансена почти у всех вызывают большие сомнения: «Доктор Нансен полагает, что белое пятно вокруг земной оси покрыто водою или льдом; я же считаю самой большой опасностью то, что почти во всех направлениях полюс окружен сушей».

«Конечно, какие-то вещи, принесенные течением, были найдены, но правильнее думать, что они принадлежат «Протею», погибшему в проливе Смита» (то есть там же — у берегов Гренландии).

«За 78° северной широты нельзя ожидать встретить даже небольшое течение, которое оказало бы влияние на передвижение судна, затертого льдом».