М и т р о ф а н о в. Мы с помощью комендатуры устроили ему обычную проверку документов. И теперь он чувствует себя в городе довольно-таки вольготно.

Н и л а. Почему же он нацеливается на меня?

М и т р о ф а н о в. Бренк получил особо важное задание — выяснить обстоятельства гибели генерала Отто фон Раннерта. Раннерт был слишком крупной фигурой, чтобы немцы так просто примирились с его смертью. С фактом убийства фон Раннерта немцы связывают свои неудачи на здешнем участке фронта. Ну, а ты была, так сказать, свидетельницей этого факта.

Н и л а. Может быть, немецкой разведке стало известно, что я была не только свидетельницей?

М и т р о ф а н о в. Нет, именно потому, что они тебя совершенно не подозревают, Бренк и нацеливается на тебя. Задача состоит в том, чтобы прежде всего дезориентировать, запутать этого гробокопателя. Бренк знает явки своей агентуры, и мы это используем. Мы пойдем за ним по пятам, и, пока он будет кружить, не подозревая, что запутался, мы гнездышко за гнездышком выявим вражескую агентурную сеть.

Н и л а. Ясно. С чего начинать?

М и т р о ф а н о в. Встретиться с этим…

За дверью кто-то прошел. Митрофанов выглянул, затем отвел Нилу к пролому в стене, и мы не слышим его слов.

Н и л а (выслушав Митрофанова). Это — всё?

М и т р о ф а н о в. Пожалуй, да… Давай еще вот о чем условимся. Когда тебе можно будет показаться в своем истинном лице… легализоваться… пока для самых близких людей, пожалуй, лишь для одного, да-да, только для одного!.. — тогда я сразу дам знать. Запиской, что ли.

Н и л а. А если не запиской?

М и т р о ф а н о в. Что-нибудь придумаю.

Н и л а. Вот если б можно было… мой комсомольский билет…

М и т р о ф а н о в. Комсомольский билет?

Н и л а. Да, чтобы он при мне был. Я прятала бы его, не беспокойтесь! Только изредка вынимала б…

М и т р о ф а н о в (взволнован). Можно и так… можно и так! (Прощается и уходит.)

Гаснет свет. В темноте слышится грохот зениток, вой сирены. Затем, когда свет загорается, мы видим, что светят электрические лампы, ввинченные в обломанную люстру, опутанную хмелем. Для светомаскировки использован разодранный надвое театральный задник, вероятно служивший оформлением какого-то спектакля в дни оккупации. Одна половина изображенного на заднике рыцарского германского замка осталась на окне, слева, другая, справа, прикрывает пролом в стене. Большой стол, уставленный бутылками, закусками. Прислонившись спиной к двери своей комнаты, спит, сидя на полу, Зоя. Входит  Т у з и к о в а. Ковырнула вилкой кусок колбасы, сунула в рот. Увидела Зою, подходит к ней.

Т у з и к о в а. Зойка… Эй! Спишь? Чего ж она не в комнате? (Толкает дверь.) Закрытая. Ишь как ее танки доконали. Под собственной дверью свалилась. Зойка! Зойка!

З о я (во сне). Алеша… твой танк, Алеша?

Т у з и к о в а. Какой тебе Алеша? Проснись, говорят. (Трясет Зою.)

З о я. Отстань…

Т у з и к о в а. Вставай!

З о я. Тебе чего? Мне в ночную. (Снова засыпает.)

Т у з и к о в а. В ночную? Ты ж только что приволоклась… Ой, наказанье!

З о я (с закрытыми глазами). Алешка снился, а ты… бездушная!

Т у з и к о в а. Чего под дверями развалилась? Иди в свою комнату.

З о я (поеживаясь). Ключ потеряла. (Щурится, глядя на люстру.) Светит как… Вот недаром наш парнишка-водолаз старался. Оживает электростанция… (Идет к столу.) А это чья такая роскошь? Колбаса…

Т у з и к о в а. Гости у Нилочки.

З о я. Где ж они, гости?

Т у з и к о в а. В подвале сейчас, и Нилочка и гости. Отбой тревоги еще не объявляли.

З о я (вспомнила). Когда я сюда вошла, сирена выла, это я слышала.

Т у з и к о в а. А как зенитки били, не слышала?

З о я. Уже не слышала. Эх, Алешку ты мне досмотреть не дала…

Т у з и к о в а. Ключ потеряла — дверь ломай.

З о я. Жалко, дверь хорошая.

Т у з и к о в а. Тогда катись в подвал, там своего Алешку и досматривай. Некогда мне с тобой. Сейчас Нилочка вернется с гостями.

З о я. Зарядила — Нилочка да Нилочка. Снюхались?

Т у з и к о в а. Ты, в случае чего, с заводскими уедешь, а я здесь, под фашизьмом, останусь.

З о я. Город мы не сдадим.

Т у з и к о в а. Бабье-то наше радио лучше знает. Мне с этой овчаркой, может, при немцах жить придется, пока снова наших дождусь.

З о я. Дай бумаги листочек. Письмо в Алешину часть написать хочу. Ответов от него не получаю.

Т у з и к о в а. Бери вот да крой в подвал, там фонарь горит.

Входят  Н и л а,  Л и з о ч к а  и  М и х а и л  С т а в и н с к и й  в форме капитана интендантской службы. Форма на нем сидит плохо, но, если присмотреться, он и не старается делать так, чтобы она сидела лучше, — не одергивает гимнастерку под ремнем, не поправляет сбившуюся чуть набок пряжку. Широкая улыбка, можно сказать, дежурит на его лице. Гладко зачесанные вверх светлые волосы как-то не гармонируют с этой простецкой улыбкой.

С т а в и н с к и й. Глядите-ка, в нашем полку прибыло! Симпатичненькая, только глазки усталые…

Н и л а (развязно). Зоечка, просим в нашу компанию. Знакомьтесь: мои друзья — Мика Ставинский…

Л и з о ч к а. Пьер! Вы знаете, Пьер Безухов… Типичный! Смотрите, как он переминается с ноги на ногу, какая улыбка…

Н и л а. Друзья, мою соседку зовут Зоя.

З о я. Это вы какую ж такую радость отмечаете?

Т у з и к о в а. Ты глотни, глотни стопочку.

З о я. Может, в эту минуту мой Алешка от ран умирает, а вы тут… И офицер тоже!

Н и л а (смеется). Мика, вам двойка по поведению!

З о я. А тебе — кол, да еще осиновый, овчарка ты немецкая… Веселишься, да?

Н и л а. Это мое естественное состояние.

Л и з о ч к а. Что значит овчарка?

З о я. С немцами хвостом вертела, теперь наших опутываешь?

Л и з о ч к а. С немцами?.. Позвольте, Мика — не с нею, а со мной.

З о я. Я-то думала, ты еще хоть чуточку человеком осталась.

Н и л а (смеясь). Смотри, тебя уже без вина качает, энтузиастка!

З о я. Еще раз песню нашу от тебя услышу — чем попало стукну. (Уходит.)

Л и з о ч к а (шепчет Ставинскому). Мика, она жила с немцами?.. Слушай, это же…

Н и л а. Шептаться в компании? Шокинг!.. Выпьем за хорошее воспитание.

Т у з и к о в а. С нашим удовольствием!

С т а в и н с к и й. Мой Лизочек ревнует?

Л и з о ч к а. Я — ревную?! Ты — аполитичный человек.

Н и л а. Скучные люди. (Тузиковой.) Споем, Наталья? (Берет аккордеон.)

Входит  К р у г л и к  с фотоаппаратом.

К р у г л и к. Фронтовой привет. (Прицеливается объективом.) Минуточку…

С т а в и н с к и й (резко вскочил). Убирайтесь!

Н и л а. Ура, Круглик! Сфотографируйте меня в компании советского капитана. Когда вернутся немцы, вы сорвете с меня хороший куш за этот снимок. Друзья, это мой личный фотограф, Силантий Круглик. Запечатлевает каждый мой шаг.

К р у г л и к. Фрау Нила, я пришел в последний раз. Берите за тысячу рублей.

Н и л а (смеется). За такие убийственные, такие компрометирующие негативы?.. Мелкая изменница родины Нила Снижко в черные дни оккупации. Спешите сбыть, пока немцы еще не вернулись!

К р у г л и к. Я хочу эти негативы продать.. Вам известно, фрау, я делаю только то, что хочу.

С т а в и н с к и й (наливает вина). Вот, пейте.

К р у г л и к. Это-то я хочу. Какое смешное слово: хочу… Хо-чу вина! (Пьет.)

С т а в и н с к и й. Значит, вы, так сказать, вымогатель?

К р у г л и к. А вот этого я слышать не хочу. (Тянется к бутылке.) Где вы раздобыли французский коньяк? Хочу знать.