Д о б р о т и н. Дома.
В а с и л и с а. Я — жена Егора.
Д о б р о т и н. Жена?
В а с и л и с а молчит.
(Зовет.) Егор! Садитесь, пожалуйста. Будем знакомиться. Анатолий Мартынович.
В а с и л и с а. Василиса Одинцова.
Д о б р о т и н. Мария Сергеевна — ваша сестра?
В а с и л и с а. Сестра.
Е г о р молча подходит к отцу и Василисе.
Д о б р о т и н. Сегодня я уже дважды побывал в больнице. Вызвал сюда профессора из Москвы. (Егору.) Мне нравится твоя жена.
Е г о р. А мне, представь, не очень.
Д о б р о т и н выходит.
Как Мария?
В а с и л и с а. Так же, как вчера. Плохо. Дежурим возле нее, то мама, то я. Да еще Бокарев все время сидит.
Е г о р. Какой Бокарев?
В а с и л и с а. Археолог тут один.
Е г о р (после паузы). Почему ты сказала отцу, что ты — моя жена?
В а с и л и с а. Разве не так?
Е г о р. Три тысячи я спалил в феврале. А сейчас — июнь. Семейные люди встречаются чаще.
В а с и л и с а. Я ждала, пока ты придешь ко мне.
Е г о р. А я не собирался.
В а с и л и с а. Правда, эта гордость — против меня. Но все-таки гордость.
Молчание.
Гошка!.. (Плачет.)
Е г о р. Что ты?
В а с и л и с а. Я боюсь.
Е г о р. За Марию?
В а с и л и с а. И за нее, и… ох, как все одно к одному!.. За тебя тоже боюсь.
Е г о р. Но я… в порядке.
В а с и л и с а. Вчера Маша перед тем, как уйти на работу… утром-то ведь не думала, не гадала, что днем с ней случится… вот она с мамой разговаривала, советовалась. Я услышала. Стала за дверью и, как последняя гадина, подслушала… Но мне не стыдно.
Е г о р (стирает ладонью слезы с ее щек). Что говорили-то?
В а с и л и с а. Нашли труп в реке. Любима, твоего друга.
Е г о р. Любима? В реке… Спасли?
В а с и л и с а. Говорю тебе, труп. Еще зимой утонул. А теперь только всплыл. Один парень, у которого он украл полушубок, подтвердил, опознал.
Е г о р. Помню я этого парня, помню. (Горестно.) Нашел ты наконец полное отчуждение, Любим.
В а с и л и с а. Тебя могут заподозрить?
Е г о р. В чем?
В а с и л и с а. Ведь не ты его убил, не ты?!
Е г о р. Я?.. Откуда такая ерунда?
В а с и л и с а. Бывает. Случайно как-нибудь. Выпили, поссорились. Толкнул его, а он — в прорубь…
Е г о р. Да, мы с ним поссорились, это верно.
В а с и л и с а. Ага, ага…
Е г о р. Любим украл полушубок. Я сказал ему: ты — подонок. Он ушел. В краденом полушубке. С тех пор мы с ним не встречались. Мне говорили потом, что часто видели его пьяным.
В а с и л и с а. Мария, когда с мамой советовалась, за тебя волновалась. Одно подозрение — и то уже… посадить могут.
Е г о р. Могут. (Задумался.)
В а с и л и с а. Ты правду сказал, да? О чем ты думаешь?
Е г о р. Сейчас — о твоей сестре. В больницу к ней — можно?
В а с и л и с а. Нельзя.
Е г о р. Врачи что говорят?
В а с и л и с а. Врачи говорят, что ее может спасти только чудо. (Уходит.)
Е г о р (в крайнем возбуждении). Где же взять чудо, где взять чудо? (Зовет.) Отец!
Входит Д о б р о т и н.
Д о б р о т и н. Тише. Мама спит, ей нездоровится.
Е г о р. Сколько тебе потребуется времени, чтобы оставить стройку? Совсем уйти, уволиться. Или перевестись куда-нибудь…
Д о б р о т и н. Странный вопрос.
Е г о р. Две недели хватит? Или — мало? Конечно, надо же договориться в министерстве. Может быть, съездить в Москву. Попросить. Потом кому-то сдать дела. Нет, если решительно взяться…
Д о б р о т и н. Ты… гм… в своем ли уме?
Е г о р. Отец, нужно чудо! Очень! Чтобы осталась жива Мария Одинцова… Чтобы осталась жива здесь земля. Помнишь новеллу про больную девочку и слона, помнишь?! Мы с тобой устроим чудо, отец.
Д о б р о т и н. Устраивай без меня.
Е г о р. Можно что-нибудь придумать… Предлог уйти со стройки. Болезнь. Ты не очень здоров. Если ты попросишь, теперь тебя не станут задерживать. Уйди сам, ради чуда!
Д о б р о т и н. Право, ты наивен для своего возраста, сынок.
Е г о р. Послушай, отец, послушай… Прокуратура ведет следствие. В реке обнаружен труп моего друга Любима Зуйкова. Я сегодня пойду к прокурору и заявлю, что я — убийца. Меня осудят, скандал. Сын Добротина.
Д о б р о т и н. Мой сын — фантазер, но он не мог убить человека. Тебе не поверят.
Е г о р. Я нарисую жуткую картину. Поверят! Законопатят в тюрьму, как пить дать.
Д о б р о т и н. Ты слышал, что такое презумпция невиновности, читал? Твое признание — еще не доказательство вины. Мальчишеский шантаж! Ты лишь испортишь себе жизнь.
Е г о р. Мария Одинцова целиком отдает свою жизнь. А я свою — лишь испорчу. Отец, пойми, это — не шутка. Я пошел. Делать чудо.
Д о б р о т и н. Одинцову подвижницей видишь?!.. Да разве это подвиг? Ведь она — инженер! — и так грубо нарушила технику безопасности… Создала чепе!.. Секретарь райкома бросается на рожон… Рядовому солдату под стать, пожарнику, юному пионеру… Беги, валяй! А я на стройку поеду. Мне жаловаться некогда. Я среди ночи вскакиваю, мчусь на плотину. Мечтаю о том часе, пока далеком часе, когда взревут турбины! Хотя бы первая из десяти. Я тут сердце заложил в эти берега… Беги, сынок, беги!..
Е г о р сел, крепко обхватив свои плечи руками.
Какой-либо лаконичной деталью, может быть — осенним пейзажем, сцена передает движение времени: прошло два месяца. Входят Л и д и я С а м о й л о в н а и М а р и я.
Л и д и я С а м о й л о в н а. Там скользко… вот сюда, Маша… Да не торопись…
М а р и я. Мама, я уже отлично хожу сама.
Л и д и я С а м о й л о в н а (бережно поддерживает дочь под руку). Присядем на скамеечку, она сухая, отдохнем.
Садятся.
М а р и я. Видишь, уже и листья лето останавливают: желтый свет, красный свет… Соскучилась я по своему газику. Стоит в гараже, горюет.
Л и д и я С а м о й л о в н а. Еще кто-то горюет… Я знаю, ты обостренно воспринимаешь эту тему… но… Маша, прости, я была так сурова с Алексеем Тихоновичем!
М а р и я. Мама?..
Л и д и я С а м о й л о в н а. Да, я помню, помню все, что тебе говорила. Но… больница… Все-таки два месяца. Понимаешь? Мы подолгу бывали с ним вместе. Возле тебя. Поверь мне, дочка… Алексей Тихонович — надежный человек.
М а р и я. Надо же.
Л и д и я С а м о й л о в н а. Любит он тебя, и в нем это прочно.
М а р и я. А что скажут местные кумушки?
Л и д и я С а м о й л о в н а. Ты на всех кумушек плюй с верхнего этажа! (Испуганно оглянулась.) Если б меня услышали сейчас мои ученики!
М а р и я. Анонимки на меня какие-то добрые люди пишут.
Л и д и я С а м о й л о в н а. Алексей Тихонович говорил мне — и я ему верю — он уже давно живет врозь со своей бывшей супругой. Ведь придет же когда-то ему развод. Теперь сия процедура, говорят, очень разумно облегчена…
М а р и я. Спасибо, мама.
Спешно идет, почти бежит А в д о н и н.
А в д о н и н. Здравствуйте!
Л и д и я С а м о й л о в н а. Здравствуй, Костя.
А в д о н и н. Я, Мария Сергеевна, в райком бегу! Мне еще несколько дней назад сказали: Авдонин, партийный билет получай. А я знаю, вы вот-вот на работу выходите… Хочу от вас получить, короче говоря.
