Услышав вердикт «невиновна», миссис Ллуэллин, ее родные и друзья расплакались на ступеньках суда.

Председатель СНРО, Лори Натрасс, заявил от имени миссис Ллуэллин: «Присяжные продемонстрировали полное презрение к безумному и ничем не подкрепленному обвинению в убийстве. Проведя в комнате для совещаний сорок минут, они вышли в зал суда, чтобы огласить единодушный вердикт «невиновна». Мы должны отпраздновать эту победу правосудия над его врагами». Мистер Натрасс далее добавил: «В настоящий момент главный из этих врагов – Том Астроу, чей идиотизм граничит с преступлением».

Профессор Астроу, председатель Комиссии по пересмотру уголовных дел, предложил, что в отдельных случаях, когда имело место насилие над ребенком, пока судья вместе с двумя экспертами рассматривает сложные медицинские свидетельства, присяжные и репортеры должны покинуть зал. Вот что профессор Астроу сказал по этому поводу в понедельник репортеру «Таймс»: «Человек, далекий от медицины, просто не в состоянии понять и оценить всю сложность и все тонкости разногласий в оценках обоих медицинских экспертов».

Мистер Натрасс с ним не согласен. «Предложение Астроу по определению – чистой воды безумие, причем самого худшего рода. Это очередной побочный продукт скороспелых и ложных обвинений, которыми «прославилась» Джудит Даффи и ее когорта педиатров, видевших в любой женщине детоубийцу. Исключить из рассмотрения дела присяжных лишь на том основании, что они якобы слишком глупы и не в состоянии понять медицинских данных, – это не только аморально, но и неправильно. Доктор Рассел Мередью, кавалер ордена Британской империи, автор ряда блестящих работ, когда-либо написанных о СВДС, назвал показания Джудит Даффи, которые она дала во время первого суда над Дорной Ллуэллин, «вздором». Даже далекий от медицины человек способен это понять. Вместо того чтобы удалять из зала присяжных по причине их якобы неспособности понять медиков, почему бы не исключить из рассмотрения дела предвзятых, нечестных, высокомерных экспертов? Что же это за правовая система, в которой присяжные должны вынести вердикт, не получив возможности ознакомиться с медицинскими данными, поскольку те якобы слишком сложны для их понимания? Что касается изгнания из зала суда репортеров, то лично у меня не укладывается в голове, как такой человек, как Астроу, способен в двадцать первом веке предложить нечто столь дремучее. СНРО приложит все усилия к тому, чтобы предложения Астроу были отметены как чреватые катастрофическими последствиями». Редакция не смогла получить комментарии профессора Астроу по этому поводу.

Автор – Фелисити Бенсон

Посвящается памяти моего отца, Мервина Бенсона

Прежде всего хочу поблагодарить Рей и Ангуса Хайнса за то, что они разрешили мне рассказать их историю. Огромное спасибо всем сотрудникам уголовной полиции Калвер-Вэлли, особенно сержанту Сэму Комботекре, за его потрясающую щедрость и терпение.

Я также искренне признательна Джулиану Лэнсу, Венди Уайтхед, Джеки Флетчер, а также Полу Ярдли, Гленну и Саре Джаггард, Нэду Венто, Джиллиан Говард, доктору Расселу Мередью, Филу Деннисону, Джеку Пелхэму, Рахили Юнис, Гейнор Манди, Лие Гулд, Стелле Уайт, Берилл Мьюри, Фионе Шарп, Антонии Даффи и Ханне Браунли.

Спасибо Лори за то, что дал мне этот шанс. Спасибо Тэмсин и ее творческой команде.

И наконец, спасибо тебе, Хьюго, за твою неизменную поддержку и твою непоколебимую уверенность в том, что в один прекрасный день я полюблю тебя больше, чем твой дом. Так оно и есть, хотя и не намного.

В понедельник, 5 октября 2009 года, Ангус Хайнс встал в шесть часов утра и на взятой напрокат машине выехал из своего дома в Ноттинг-Хилл в направлении Спиллинга, в Калвер-Вэлли. Его целью был дом номер 9 по Бенгео-стрит, в котором жила Хелен Ярдли. Сидя в машине, он слушал утреннюю программу «Радио-4». Муж Хелен, Пол, уже ушел на работу, так что когда Ангус в 8.20 утра подъехал к ее дому, она была одна. Стоял ясный солнечный осенний день. На небе – ни единого облачка.

Ангус позвонил в дверь. Хелен впустила его, хотя друзьями их назвать было нельзя, а в последний раз между ними даже вспыхнула ссора. Ангус провел в доме Хелен целый день. В какой-то момент, пока они были там одни, Ангус достал пистолет, который он раздобыл у одного знакомого, – 9-миллиметровую «Беретту M9».

В пять часов пополудни из этого пистолета он застрелил Хелен. Причина? По его словам, она не прошла разработанный им для нее тест – вернее, не только для нее, но для всех женщин, обвиненных в убийстве детей, которые, однако, упорно отрицали свою вину, – таких как Сара Джаггард, Дорна Ллуэллин и, конечно же, его собственная жена, Рей. Именно его личная причастность к подобному случаю вынудила его изобрести тест, который он совершенно серьезно именует «тест Хайнса на виновность», хотя дважды спрашивал у меня, не лучше ли будет, если он изменит название теста на «тест правды Хайнса». Вот как он объяснил мне его правила:

«Пусть жизнь женщины, которая либо виновна, либо невиновна в смерти детей, окажется под угрозой. Убеди ее, что, если она не скажет правды, ее ждет смерть, однако пообещай пощадить, если она ее скажет. Какова бы ни была правда, она останется жить – так ей и скажи. Затем спроси у нее: совершала ли она убийство? Что бы она ни ответила, поставь ее ответ под сомнение. Продолжай требовать от нее правду, как если бы ты не поверил сказанному. Если она изменит ответ, повтори попытку. Продолжай в том же духе – требуй от нее правду. В конце концов от страха она будет не в состоянии вспомнить, каков правильный ответ. И тогда ты узнаешь от нее правду. В какой-то момент она прекратит менять показания и будет твердить одно и то же. Это и будет верная версия событий. Если же она продолжит юлить и менять показания, отчего невозможно понять, что есть правда, – убей ее, как и обещал».

Когда я первые два раза спросила Ангуса, что случилось, когда он подверг Хелен Ярдли тесту на виновность, Хайнс отказался отвечать мне. «Тебе очень хочется знать?» – язвительно бросил он мне. Похоже, Ангус упивался тем, что ему известно нечто такое, чего не знаю я. Затем внезапно, без видимых причин, он передумал и заявил, что готов рассказать мне, что произошло в доме Хелен Ярдли 5 октября 2009 года. Рассказ занял почти три часа от начала и до конца. Я коротко перескажу то, что поведал мне Ангус, и, щадя читателя, опущу самые жуткие моменты его истории. К сожалению, сама я была вынуждена их выслушать.

По словам Ангуса, Хелен совсем недолго – менее получаса – меняла свою историю с невиновности на вину и обратно, прежде чем призналась, что задушила обоих своих сыновей. Поэтому он ее застрелил как детоубийцу, заявил Ангус. Однако, по его словам, прежде чем нажать на спусковой крючок, он несколько часов выслушивал ее долгое и подробное признание – что она сделала, почему и как потом себя чувствовала.

Эта книга – история семьи Хайнс: история Рей, Ангуса, Марселлы и Натаниэля, а также полицейского расследования убийств Хелен Ярдли и Джудит Даффи. Однако история начинается отнюдь не с убийства Ангусом Хелен Ярдли.

Что касается ее начала, думаю, это будет 1998 год, когда у Ангуса и Рей Хайнс родился их первый ребенок, дочь Марселла. Я же начала повествование с более позднего инцидента – убийства Ангусом в октябре 2009 года Хелен Ярдли, но не потому, что это жуткое, кровавое, шокирующее преступление – а это, безусловно, так, – а потому, что хотела отделить его от остальной книги. Ибо я склонна считать рассказ Ангуса – а значит, и мой тоже – ложью. Это – еще одна причина, по которой я лишь вкратце пересказала то, что Ангус поведал мне о том, что случилось между ним и Хелен в тот день. Я считаю себя не вправе уделить больше места истории, в правдивость которой не верю.

К концу книги у вас наверняка сложится ваше собственное мнение об Ангусе, и вы решите для себя, способен ли такой человек, как он, нарушить условия своего собственного теста на виновность/правду, согласно которым смертью каралась только ложь, и застрелить Хелен Ярдли после того, как та признала свою вину. Возможно, вы решите, что он не мог оставить ее в живых потому, что она видела его и наверняка бы обратилась в полицию. Лично я склоняюсь к тому, что Ангус с самого начала не боялся разоблачения – как вы увидите дальше, он направо и налево раздавал намеки на собственную вину.