Kostrzewski J. Stosunki mi?dzy kultury lu£yck$ i baltyck^ a zagadnienie wspdlnoty jfzykowej balto-slowiafiskie) II Slavia Antiqua. Т. V. Poznan, 1956. S. 1—75.

Okulic2 J Pradzieje ziem Pruskich od p6£nego pale- olitu do VH w. n.e. Wroclaw, Warszawa; Krakdw; Gdansk, 1973. S. 201—238; Okulicz L. Settlement and Culture Structures in the East Baltic zone of the Bronze and Early Iron Age II Archaeologia Polona V XVUI. Wroclaw; Warszawa; Krakdw; Gdansk, 1977. S. 37—62. Через западнобалтские земли отдельные эле¬менты лужицкой культуры проникли в Эстонию, Финляндию и Южную Скандинавию (Moora Н Pirmatng’a kopienas jekarta un agra feodalfl sabiedriba Latvijas PSR teritorije. Riga, 1952 22 Psl, Граудонис Я. Латвия в эпоху поздней бронзы и раннего железа. Рига, 1967. С. 133; Вассар А.К. Укрепленное поселение Асва на острове Сааремаа II Дреннне поселения и городища. Таллин, 1956 С. 120; Moopa Х.А. Вопросы сложения эстонского народа н некоторых соседних народов в свете данных археологии II Вопросы этнической исто¬рии эстонского народа. Таллин, 1956. С. 95, 96; Meinander C.F. Die Bronzezeit in Finnland II Suomen Mumaismuistoyhdistyksen Aikakauskirja. T. 54 Helsinki, 1954. S. 33, 150, 177, 202; Baudou E Die regionale und chronologische Einteilung der jungeren Bronzezeit im Nordischen Kreis. Stock¬holm, I960.

Moopa X.A. О древней территории расселения балтийских племен II Советская археология. 1958 № 2. С. 9—33; Sedovs V. Balti senatne Riga. 1992 9—29 Psl.

Kostrzewski J. Kultura przedhistoryczna wojewod- stwa Pomorskiego II Pamif tmk Instytutu Baltyckiego Т. I. Tonifi, 1929; Waga T. Pomorze w czasach przed¬historycznych. Torufi, 1934.

Gimbutas M. Bronze Age Cultures in Central and Eastern Europe. Paris; The Hague; London, 1965. P 389—452.

Топоров B.H. О балтийских элементах в гндро- нимни н топонимии к западу от Вислы II Slavica Pragensia. Т. VHL 1966. С. 255—263; Он же. К вопросу о топонимических соответствиях на бал- твйских территориях и к западу от Вислы II Bah tistica. 1(2). Vilnius, 1966. С. ЮЗ—111

Начиная с середины VI в. на территорию, заселенную восточными группами племен лужицкой культуры, наблюдается активная инфильтрация значительных масс населения поморской культуры. В течение полутора столетий переселенцы из Польского Поморья распространились по всему бассейну среднего течения Вислы и заселили смежные земли Одерского бассейна.

Миграция поморских племен в южном направлении была обусловлена, по всей вероятности, некоторой перенаселенностью Нижневисленских земель. Импульсом же ее стало, очевидно, вторжение в Поморье носителей культуры лицевых урн. Последние представляют собой специально изготовленные для погребальных целей стройные грушевидные глиняные сосуды с натуралистическим или схематическим изображением человеческого лица. Туловища их украшались геометрическим узором или какими-либо изображениями (коня или всадника, повозки, сцен охоты). Поверхность урн гладкая, черная, орнамент заполнен белой пастой. Крышки имели вид шапки с небольшими полями (рис. 37, 1).

Аналогичные лицевые урны одновременно с Польским Поморьем получают распространение в бассейне Эльбы, в Ютландии, южных регионах Швеции и Норвегии 1. Подобные погребальные изделия широко известны еще в Этрурии (Италия). Уже К. Шухардт в этой связи высказал предположение, что в северноевропейских землях лицевые урны возникли как подражание этрускским образцам. Многие немецкие археологи связывали лицевые урны с германским миром, а распространение их в Польском Поморье — с расселением в этом регионе бастариов 2. При этом развитие лицевых урн ставилось в связь с распространением на средней Эльбе урн в виде домиков (культура домковых урн). Однако лицевые урны не имеют общих элементов с домковыми. Ю. Костшевский попытался показать местное развитие лицевых урн в Польском Поморье 3, но это не исключает первоначального занесения антропоморфных урн какой-то пришлой группой населения. Определять этнос населения поморской культуры в зависимости от племенной атрибуции небольшой группы переселенцев никак нельзя. Материалы поморской культуры свидетельствуют о том, что пришлое население растворилось в среде более многочисленного аборигенного.

Расселение поморского населения в Средневисленском и Одерском регионах не сопровождалось какими-либо заметными перемещениями местного лужицкого. На первом этапе поселения лужицкого и поморского населения и синхронные им могильники сосуществовали на одной территории раздельно. Но очень скоро пришлое население смешалось с местным: образуются общие поселения и могильники. Этому во многом способствовали одинаковые хозяйственный уклад, быт и уровень общественного развития носителей лужицких и поморских древностей, а также этническая близость их.

Рис. 37. Вещевые находки поморской культуры: 1 — лицевая урна; 2—4 — булавки; 5—8 — глиняные сосуды 1 — Грабово Бобовское; 2 — Госьцишево; 3 — Болеславец; 4 — Орле Бельке; 5 — Познань-Шелаг; 6 — Соколовице; 7 — Топольно; 8 — Конинко

На территории, где поморские переселенцы встретились с местным лужицким населением, наблюдается процесс постепенного смешения культурных элементов и нивелировки их. Так, в могильниках уменьшается количество коллективных захоронений, что было свойственно обрядности племен поморской культуры. Преобладающими становятся характерные для лужицкого населения индивидуальные погребения. Постепенно исчезает обычай сооружать для погребений каменные ящики, которые характерны для поморской культуры, зато получает широкое распространение типично лужицкая обрядность — захоронения в грунтовых ямах в глиняных урнах или без них. Подобная картина взаимодействия поморских и лужицких элементов наблюдается и в керамическом материале и металлических изделиях. Постепенно все большее и большее бытование в погребальной обрядности получает обычай накрывать остатки захоронений крупным колоколовидным сосудом — клёшем (от польского klosz), перевернутым вверх дном. В итоге внутрирегиональное взаимодействие лужицкого и поморского населения привело к становлению нового образования — культуры подклешевых погребений 4.

Датируется эта культура 400—100 гг. до н.э. Первоначальный ареал ее охватывает бассейн среднего и отчасти верхнего течения Вислы и целиком бассейн Варты. В среднелатенское время территория культуры подклешевых погребений расширяется до среднего течения Одера на западе и до окраинных регионов Припятского Полесья и Волыни на востоке (рис. 35). Наиболее восточные захоронения этой культуры открыты на могильниках Млынище близ Владимира Волынского и у станции Дрогичин недалеко от Пинска 5.

Культура подклешевых погребений во многом сходна с лужицкой. Некоторые польские археологи, подчеркивая эту близость, склонны были даже рассматривать новообразование не как самостоятельную культуру, а как конечную фазу развития лужицкой культуры 6. Однако следует иметь ввиду, что культура подклешевых погребений сформировалась не на всей лужицкой территории, а лишь в той ее части, где имела место инфильтрация поморского населения. Исключать или приуменьшать роль поморского этнического компонента в этом процессе никак нельзя 7. Нельзя согласиться и с теми исследователями, которые включают древности культуры подклешевых погребений в состав поморской культуры в качестве одного из типов захоронений 8. Поморская культура весьма своеобразна и характеризуется сочетанием курганных и бескургаиных погребений, устройством каменных погребальных ящиков и преобладанием коллективных захоронений, Все это было утрачено в условиях внутрирегионального взаимодействия с лужицким населением, в процессе метисации возобладали элементы лужицкой культуры. Судя по всему, культура подклешевых погребений в большей степени выкристаллизовалась из лужицкой, чем из поморской 9.

Подклешевые погребения появились еще в лужицкой культуре в IV периоде эпохи бронзы, в то время это была редкая обрядность, но зафиксирована она на широкой территории — на лужицких могильниках Силезии, Саксонии, Бранденбурга и Хелминской земли. В условиях территориаль¬ого смешения лужицкого населения с поморским в силу каких-то причин этот тип погребальной обрядности и получил широкое распространение, став одним их характерных индикаторов нового культурного образования. В коренных землях поморской культуры этого не наблюдается, погребальный обряд там остается прежним.