– Не беспокойтесь, вы здоровы, – успокоил его маэстро. – Просто весна, неспокойное время года. То тепло, то морозит.

– Вы читаете мысли?

– Нет, мысли прочесть невозможно. И те, кто утверждают, что читают – лжецы. Но я хорошо понимаю язык мимики и жеста. Все, о чем человек думает, отражается на его лице. У вас дернулся уголок губы, и по телу пробежала дрожь.

«Нужно наших агентов тоже обучить физиогномике, это значительно упростит их работу. Жаль, что я не додумался до этого раньше», – подумал Антон Антонович.

– Простите, что побеспокоили вас, но мне доложили, что на вокзале вы предсказали будущее какому-то парню. А любопытство – мой порок, от которого я не в силах избавиться.

– Спрашивайте.

– Неужели действительно можно предсказать будущее?

– На это были способны несколько человек, настоящих ясновидцев. Да вы о них слышали: Кассандра, Жанна д’Арк, Нострадамус, Вольф Мессинг… Ну и, конечно же, библейские пророки.

– А вы?

– О нет, я просто артист эстрады. Мне пару раз из десяти удается рассмотреть кой-какие фрагменты будущего. Вчера на вокзале так и случилось.

«Пусть даже двадцать процентов, все равно он полезен. Получить с его помощью информацию, которую не добудешь прослушкой – большая удача. Стоит наладить контакт».

– Знаете, о чем я подумал? Завтра у губернатора состоится ассамблея. Ну, наподобие тех, которые ввел в России Петр Великий: небольшие развлечения, фуршет, танцы. Будут только свои, ближний круг губернатора с женами, и вполне приличная закуска. Я прошу вас дать на ассамблее представление. И если удастся – предсказать нашей элите будущее.

– Не стоит, – встревожился маг. – Я и так корю себя за то, что на вокзале утратил осторожность. Правда бывает опасной, даже смертельной.

Отказ ясновидца только подстегнул желание полковника, а он умел убеждать людей.

– Согласен, – сказал полковник. – Правда не нужна обывателю, она может потрясти его недоразвитый ум и подтолкнуть к разрушающим действиям. Но руководителям знать правду о будущем необходимо, это может помочь им избежать ошибок в отношениях с простыми людьми.

– Думаете, их это заботит? – усмехнулся ясновидец.

– Так они говорят, – уклонился от прямого ответа Мостовой.

Маэстро смотрел на полковника внимательно:

– А вы сами-то верите в то, что говорите?

– Я только себе и верю.

– Ловко вы устроены…

– Антон Антонович, – подсказал полковник.

– Спасибо. Ловко вы устроены, Антон Антонович, – повторил маг. – Верить самому себе – редкое свойство для политика.

– Я не политик, я солдат, – сказал полковник. – Но я вас очень прошу дать представление на ассамблее.

– Хорошо, я приеду, – сказал Маэстро и встал. – В котором часу начало?

– Гости всегда собираются к восьми.

Губернатор Французов Вольдемар Викторович слыл эстетом. Коллекционирование произведений искусства сделало его большим поклонником обычаев и моды золотого девятнадцатого века, и с приходом к власти он стал активно внедрять их в жизнь. С этой целью губернатор отрастил себе бакенбарды, восстановил помещичью собственность, вернул некоторым армейским подразделениям форму гусар и кавалергардов, ввел в силовых структурах обязательное обращения «ваше высокоблагородие» и «ваше превосходительство» и возродил ассамблеи.

Супруги чиновников и предпринимателей с удовольствием подхватили идеи губернатора. В моду вошли платья на кринолине, титулы, кареты, балы и катания зимой на санях, запряжных тройками с бубенцами, а в меню обязательные блины с икрой. Автомобили стали считаться моветоном, и предприниматели гонялись за антикварными каретами и санями по всему свету. Поговаривали даже, что один из промышленников выменял собственную трехсотметровую яхту на золоченую карету королевы Анны Австрийской.

В дни, когда устраивалась губернаторская ассамблея, вход в его загородную резиденцию освещался множеством масляных фонарей, а гостей встречала охрана в зеленых камзолах с позументами. В руках они держали скрученные половики.

К восьми часам к резиденции губернатора начали съезжаться кареты и иномарки с синими проблесковыми маячками на капоте. На машинах явились те горемыки, кому еще не удалось приобрести престижную карету (не новодел, а настоящую, с гербом на дверцах!), и только наличие маячков на машинах давало им право присутствовать на губернаторской вечеринке.

Охранники бросались к очередной карете, распахивали дверцы, отбрасывали ступени и, уложив перед ступенями половик, помогали даме в бальном платье выбраться из кареты. С непривычки дамы в первое время выбирались из кареты задом с большой неловкостью, (зрелище малоэстетичное), но потом обвыклись, вальяжно спускались по ступеням, расточая улыбки окружающим. Тем, кто прибыл на автомобилях, охрана не помогала, мужьям, вынимавшим жен из машин так, чтобы не измять рюшечки и фижмы их бальных платьев, приходилось приспосабливаться самим.

Уже совсем стемнело, когда, гремя гусеницами, к подъезду подкатил танк. Танк, конечно, не является ни каретой, ни автомобилем, но кто же осмелится не пустить на бал хозяина танка? Особенно когда известно, кто он.

– Это все, – сказал один из охранников напарнику. – Командующий округом всегда приезжает последним.

Люк открылся, и из танка выбрался маленький человечек с пышными усами. На его мундире золотом отливали маршальские эполеты, на поясе болталась сабля, а на сапогах блестели шпоры. Звеня шпорами и сдергивая на ходу с головы буденовку, маршал живо вбежал в услужливо распахнутые охранником двери.

Зал, куда вошел маршал, был представительским: мозаичный паркет, облицованные мрамором панели, обтянутые бордовым бархатом стены. Возле камина, в котором ярко потрескивали поленья, стояло два глубоких кожаных кресла. Чуть поодаль – большой концертный рояль. В противоположном углу был накрыт длинный стол «а ля фуршет». На камине и на столе оплывали свечи в тяжелых бронзовых канделябрах. На галерее второго этажа расположились музыканты. Звучала музыка Шопена.

В зале находилось человек тридцать высших чиновников – ближайшее окружение губернатора – и их жены. Жены сгрудились возле супруги начальника таможни и с завистью рассматривали новую сумочку фирмы «Глория», сделанную из перьев квезали, – вымирающего вида священных птиц народа майя. На вопрос о стоимости сумочки жена таможенника царственно пожала плечами: «Не знаю, подарок мужа». Она наслаждалась всеобщим вниманием, пользуясь тем, что еще не появилась Диана.

О, эта Диана – головная боль и предмет зависти женщин и восхищения мужчин высшего света. В прошлом модель, танцовщица и победительница конкурса красоты, Диана была возлюбленной Вольдемара Викторовича и занимала пост советника губернатора. Примиряло матрон губернии с «этой выскочкой» только то, что она никогда не станет первой леди. Ибо после развода с первой женой губернатор сделался ярым сторонником демократии и дал обет больше никогда в брак не вступать.

– Чтобы не появился законный наследник и у народа не возникло желание отказаться от демократии и вернуть монархию, – объяснил он свою позицию во время телевизионного интервью сразу после инаугурации. – Нет, я уж лучше так, без регистрации…

И хотя в глубине души Диану покоробило это заявление, внешне она отреагировала спокойно, ибо и без священных уз брака обладала влиянием на губернатора большим, чем любая жена на законного мужа.

Без жен на бал явились только семеро: сам маршал, директор Пенсионного фонда толстяк Пухов, заведующий департаментом юстиции Астриль, главный прокурор губернии Комов, братья-близнецы по фамилии Ге и известный режиссер Карачумов в своей неизменной бескозырке. Начальники департаментов финансов и экономики в наказание, что допустили кризис, настигший губернию, на бал званы не были.

– Довели губернию до нищеты, вот пусть теперь сидят дома и думают, как исправлять ситуацию, – заявил губернатор, когда составлялись списки приглашенных.