— Я против курения, — нахмурился я. — Причем, честно, удивлен, что нечто подобное оказалось на космическом корабле. Да и курильщики не проходили жестокий отбор, который прошли с тобой мы. Так что я вновь поражен тем фактом, что ты... куришь. Это не укладывается в голове.

Светловолосый юноша усмехнулся, откашлявшись:

— Стоило закурить, чтобы услышать столько слов от тебя в одном монологе.

— Не стоило, — разозлился я, выхватив у него из рук несчастный табак в бумаге и потушив тлеющий кончик об обивку корабля. В данном случае жертва в лице еле заметного темного следа, наверняка легко отмывающегося, на металлической стене была обдуманной.

— Ты такой милый, когда злишься. Ты знал об этом? — Максим схватил мое лицо ладонями и приблизил к себе.

— Нет... И прекрати дышать на меня. От тебя несет за милю сигаретами. Фу.

— Прости. Больше не буду, — пробормотал он, отпрянув и вновь прижавшись к стеклянному окну, словно желая его сломать и ворваться в мир черного пространства за его пределами.

Одинокий. Несчастный и такой притягательно прекрасный. Особенно в сиянии тающих звезд.

— Я не хотел тебя обидеть, Максим, — осторожно протянул руку, боясь прикоснуться и разрушить эту хрупкую натуру.

Но мою ладонь схватила сильная, на удивление очень сильная рука.

— Женя... — он сглотнул, явно собираясь с духом, — будь со мной. Пожалуйста.

— Я с тобой, — не сразу понял я, к чему ведет Максим.

— Не в том смысле. Я тоже считаю тебя другом, Жень... Я об этом делении на «альф» и «бет», как в стаях волков.

Далеко не с первой попытки до меня дошел смысл сказанных им слов. Слух резануло давно забытое «друг», что так легко слетело с его губ.

Прежде чем я успел нахмуриться и высказать свое веское мнение, парень прервал меня:

— Я знаю, что ты против вообще того, чтобы принимать роли, которые ставит перед нами общество. Но... Нам придется, Жень. Понимаешь? И я лучше выберу тебя, чем кого-то другого.

— Прости... Я вижу, как это для тебя важно, — Максим выпустил мою кисть из своих рук, — но я не могу согласиться на это. Прости меня...

На этой ноте я развернулся и ушел, терзаемый безумными сомнениями. Но внутри теплилась мысль, что это верный шаг. Я правильно поступил.

Надеюсь...

Спиной я чувствовал его тяжелый взгляд, на дне которого плескалась боль.

Часть 4

«Ай протекшн». Помню эту разработку еще в юной ее интерпретации, когда мелкие крутящиеся шарики появлялись лишь в элитных местах как автономные защитники. Ничего особенного — пара транквилизаторов на один шарик и видео–камера. Но уже тогда, двенадцать лет назад, мой далекий от совершенства мозг загрузился от предполагаемых вершин, что мог достигнуть этот простой механизм… И он стал очередной игрушкой военных. Какое нелепейшее использование громадного потенциала.

Первое время привыкнуть к постоянному слежению со стороны этих тихих убийц было сложно, но со временем все на корабле стали относиться к жужжащим под потолком штуковинам достаточно спокойно. Конечно, иногда некоторые вздрагивали, увидев ту или иную АйПи, но вскоре даже забылся случай с убийством в первый день полета в космосе, или же эта история просто была задвинута в самый край мыслей…

Я же почему–то стал много разговаривать с АйПи последней модели, потому что те оказывались постоянно поблизости, в то время как иных собеседников просто не было. Рассказывать что–то самому себе я приучился еще с детства, когда иных методов выудить что–то важное из текста и быстрей запомнить, просто не было, а изображая, что меня слушает АйПи, было достаточно легко. Они словно бы и вправду прислушивались к моему монотонному голосу, приближаясь ближе, и спустя пару недель я стал примечать, чем отличается тот или иной шарик с напиханной в него техникой.

С ними было проще всего: в большинстве своем они либо молчали, либо жужжали, поднимаясь выше и прекращая «общаться» со мной, в отличие от большинства окружающих меня людей, стремящихся уйти от «заумного» разговора. Своим присутствием АйПи не надоедали, а лишь безмолвно следили за происходящим. В редких случаях я побаивался шизофрении, ведь мне реально начало казаться, что они будто и вправду с интересом слушают все мои слова и даже участливо кивали единственной частью своего тела — головой.

Любимчиком из основной троицы, что чаще всего попадалась мне на глаза, стал один АйПи с отличимым от остальных звуком при движении. Если обычно это было еле уловимое «жу», то у него издавалось что–то вроде «жр» с перерывами на «нр». Его я узнавал лишь по одному приближению.

Как и в этот раз…

— Привет, дружок, — с улыбкой на устах поздоровался я с этим маленьким аппаратом власти на корабле. Мы всегда знаем, что кто–то следит за каждым нашим шагом, и не можем по–настоящему противостоять этому влиянию, как бы ни хотели это изменить.

— Нр… Жр… Н–р–р.

— Полностью с тобой согласен. Последняя прочитанная нами статья не имела под собой никаких веских оснований, хотя сама идея ее была довольно забавна, признай.

— Ж–р–р. Нр!

— Настолько не веришь в эту теорию изменения пространства? Хм…

— Жр…

— Хорошо, я не буду спорить с тобой, раз ты так считаешь. Оставим этот вопрос повисшим в воздухе…

— Нр–р.

Убираю в сторону интерактивный справочник и нервно закрываю лицо руками. Как низко я пал — разговариваю с АйПи, что являются настоящими мучителями для большинства живущих тут парней, что бы я ни пытался сам себе вбить в голову…

— Нр. Жр–р–р…